Ташасам там дела не нашлось. Один из людей – немногословный мужчина с черной бородкой – оказался волшебником, и сам подсоединил артефакты работников к линии дома. Даже ничего при этом не взорвал. Хотя чему там взрываться-то, если разобраться? Пара молотилок для утрамбовки грунта, дисковая пила да мощный насос. Последний, кстати, даже не запустили ни разу. Только установили на толстой деревянной раме, подключили к линии да так и оставили. Вот разве что огненные камни, которыми волшебник прогревал зелья перед заливкой, могли рвануть. Но не рванули. Так тоже бывает.

К полудню управились. В яме был выстроен настоящий лабиринт из камней и досок. Карл Рыбовод на пару с бесом тщательно проинспектировали его, и оба остались довольны.

- Заливаем, - проскрипел бес.

Один из людей убрал заслонки и по проложенному вдоль дома каналу хлынула вода. Там насос не потребовался. Холодный поток пробурлил по новому руслу, громко жалуясь на его узость, и выплеснулся в яму. Результат упорного четырехчасового труда быстро скрылся под водой. Когда ее уровень поднялся почти до самых краев ямы, сами собой открылись заслонки на втором канале, проложенном с другой стороны дома и излишки воды потекли обратно в реку. Прямо как в силовой линии.

Работники собрали свои инструменты и перешли на другую сторону. Там, между домом и рекой Карл запланировал вторую часть своего рыбного хозяйства. Очевидно, менее значимую, поскольку сам он к работникам не присоединился. Карл прошелся по мосткам, перекинутым над затопленной ямой, окинул довольным взглядом эту лужу-переростка и ушел в дом. Толстяк выразил слабую надежду, что на кухню. Пора было бы уже и съесть чего-нибудь.

- Это вряд ли, - отозвалась Лохмушка.- Он бы попросил включить ему насос.

- А, может быть, он просто забыл? – с надеждой спросила Балаболка.

Умник в большом сомнении покачал головой.

- Стал бы посуду мыть – вспомнил.

- А может… - не сдавалась Балаболка.

В этот самый момент всем пятерым показалось, что где-то рядом, скорее всего даже в астрале, сверкнула молния. Тихонько и скромно по двору прокатился гром. Этот уж точно был порожден в астрале. Уж очень четко и отчетливо прозвучало это "бух!". Ташасы переглянулись.

- Это не мы, - сразу сказал Хитрец.

- Да уж точно не наш масштаб, - проворчала Лохмушка.

Ташасы выбрались из-под металлической оплетки шпиля и побежали посмотреть. Во дворе ничего интересного не наблюдалось. Ничего не рушилось, не взрывалось и даже не стремилось к этому. Только весело журчала вода в каналах, но и та двигалась в полном соответствии с заданным порядком.

Окно в спальне сестер распахнулось. Карл Рыбовод высунулся по пояс и громко окликнул Умника. Ташасы с надеждой насторожили ушки, но рыбовод просто хотел узнать, где расположилась вся компания. Узнав, что все там же, он сразу потерял к ним интерес и снова скрылся в доме.

- Пока мы ничего не разрушим, он про нас и не вспомнит, - проворчала Лохмушка.

- Так мы можем, - пробасил Толстяк.

Он решительно огляделся, прикидывая, что сразу хрустнуло бы под их дружным натиском.

- А чего бабахнуло-то? – спросила Балаболка.

- Да, наверное, работники что-то отчудили, - отмахнулся Хитрец.

- Тогда бы Карл высунулся на ту сторону, - возразил Умник. – Нет, это было где-то между нами и тем окном.

Ташасы посмотрели, ничего интересного не увидели ни в астрале, ни в реальном мире, и им сразу стало любопытно. Всей компанией они отправились посмотреть поближе.

- А Карл нам велел на месте оставаться, - пробурчала себе под нос Лохмушка, не делая, впрочем, ни малейшей попытки оторваться от коллектива. – Вечно Балаболка нас во что-нибудь втравит.

Розовая ташаска обернулась и на бегу показала дымчатой язык.

- Да мы только глянем, и сразу вернемся, - заверил ее Хитрец.

Похоже, он и сам в это не слишком верил, но согласие в команде было восстановлено.

Ничего, достойного внимания, ташасы под окном не обнаружили. Только Толстяк приметил не пробованную им травинку, но и та по вкусу оказалась близка к "полной бяке". Ташасы пропрыгали по мостику над отводным каналом, и пробежались, принюхиваясь, между домами. Здесь улов был еще меньше. То есть, вообще никакой.

Уже на обратном пути, на углу дома Лохмушка наткнулась на дохлую мышку. Совсем маленькую, раза в четыре меньше, чем дымчатая ташаска. Сморщенный серый трупик сжался у стены, словно пытался спрятаться от того что уже случилось.

- Вот бедняжка, - сказала Лохмушка.

Смерть – логичное завершение всякой жизни, но это еще не повод торопиться навстречу развоплощению. Теория повторного воплощения – всего лишь одна из новых магических гипотез, не имеющая под собой никаких серьезных доказательств. Эту же мышку, похоже, серьезно поторопили. Ташасы собрались рядом. В том, что мышка мертва, никаких сомнений не было. Вокруг неподвижного тельца не было даже намека на ауру, окружающую любое живое существо.

- Надо же, как ее этим бумом сплющило, - вздохнула Балаболка.

- Это вряд ли, - возразил Умник. – Посмотри, она уже совсем высохла, да и аура полностью сошла. Эта мышка откинула лапки, наверное, уже декаду назад.

На розовой мордочке отразилось сомнение.

- Неужели никто ее за это время не заметил?

- Так ведь тут одни большие жили, - грустно заметила Лохмушка. – Они маленьких и при жизни-то не слишком замечают, а уж после смерти… Ох ведь йешки-барабошки. Вот так отработаешь свое, свалишься где-нибудь и никто про тебя не вспомнит.

- Мы вспомним, - решительно возразил ей Толстяк.

- Только и надежда, что друг на дружку, - вздохнула Лохмушка.

- Зато мы всегда будем рядом, - утешил ее Хитрец. – Пойдемте отсюда.

Ташасы направились было обратно, и только Балаболка не стронулась с места.

- А мышка? – спросила она.

- А что мышка? – не понял Хитрец. – Мы ей ничем помочь не можем. Без ауры ее бы и некроманты не подняли, куда уж нам.

Балаболка вздохнула, и шагнула к остальной компании.

- Тика увидит – расстроится, - заметила розовая ташаска.

- Да она не заметит, - отмахнулся Хитрец.

- Нас-то она заметила, - вступилась за самую маленькую большую Балаболка.

- Так Тика тоже в каком-то смысле маленькая, - пояснил Умник.

- И, кстати, не сразу она нас заметила, - добавил Хитрец. – Умник с самого начала на краю сидел, а заметила Тика только когда мы всей компанией там собрались. А тут всего одна маленькая мышка, которую и мы-то не сразу заметили. Сколько раз вчера этим проходом пробегали?

Балаболка пожала плечами, но продолжала неуверенно топтаться на месте.

- А что ты предлагаешь? – спросил Хитрец.

- Ну… Не знаю. Может, унести ее куда-нибудь. Туда, где Тика не найдет.

Ташасы переглянулись. Умник, почесав в затылке, припомнил, что вообще-то наличие рядом мертвого тела не слишком благотворно действует на живых. Не исключено, что именно поэтому умерших всегда было положено хоронить. Так-то труп лежал бы себе в тенечке, никому не докучал и даже кушать не просил.

- И что будет, если ее так оставить? – спросил Хитрец.

- Она вонять начнет, - пояснил Умник. – Не сразу, конечно, но потом все больше и больше. Причем не только противно, но и вредно для здоровья. На людей точно подействует, а, может быть, и нам достанется.

Ну, коли вопрос ставится так, придется похоронить бедную мышку.

- Ну и кто ее потащит? – спросила Лохмушка.

Балаболка с надеждой посмотрела на Толстяка. Тот фыркнул и вздохнул, примиряясь с мыслью о том, что тащить ему.

- Да мы недалеко, - поспешила успокоить его Балаболка.

- Это точно, - подтвердил Хитрец, почесывая за правым ухом, и соображая, куда бы сбагрить эту мышку побыстрее.

С одной стороны была река. Солидный водный поток, способный надежно скрыть в своих глубинах не только эту мышку, но и всех ташасов, вместе взятых. К сожалению, на берегу работали люди, за которыми бдительно присматривали старый бес и Карл Рыбовод. Могут заметить, а ташасам было велено сидеть у шпиля.