Он окинул нас взглядом и вышел из комнаты, чуть не выбив дверь плечом.

Мы остались одни. Лишь часы на стене отбивали свой ритм. Да хихикал тихо Бычков. При этом у него венка на лбу вздулась и слегка дрожала.

– Ну и кто это сделал? – спросил я у этой компашки.

– Что сделал? – удивился амбал, оскалившись в улыбке.

– Понятно всё с вами, говнюки, – ответил я.

– Э, поосторожней со словами, сучонок, – ответил амбал. – Как бы тебе скоро извиняться ни пришлось.

– Я не привык извиняться, – хищно ухмыльнулся я. – А уж перед такой падалью, как вы – тем более.

– Нарываешься? – прыгнул на меня узколицый, но Бычков быстро хлопнул его в плечо и покрутил пальцем у виска, указав взглядом на открывающуюся дверь.

– В общем, так! – выпалил Дикий. – Я выясню, кто на*бал камень! Обязательно! А сейчас, учитывая, что вы обвинили друг друга в драке, валите-ка на кухню! Уже тем более обед. Ещё такое повторится – отчисление!

– И чего нам делать на этой кухне? – буркнул Бычков.

– Будете сегодня работать официантами! Если услышу от поваров, что работали х*рово – отчисление! А девушки свободны!

Кислые мины на лицах этих паразитов, говорили о том, что они против. Ещё бы, ведь благородным придётся унижаться перед такими же, как они. Они хотели возразить, ещё как! Но встретившись с разъярённым взглядом наставника, решили не испытывать судьбу.

Да и я был не согласен. Поэтому, когда все вышли, остался.

– Ты чего встал как вкопанный?! – зарычал на меня Дикий.

– У таких камней есть память, – быстро прощебетала у меня в голове Искра. – В общем, если вкратце, если было наложено заклинание, оно быстро тает.

– Понял тебя, Искорка, – как же я благодарен за то, что у меня такой помощник.

– Я предлагаю сделать по справедливости. Я уверен, что не виновен, – предложил я, наблюдая, как лицо наставника начинает густо краснеть от гнева. – Думаю, что камень обманули…

– Ну, давай, говори быстрей, – посмотрел на время Дикий, продолжая сверлить меня взглядом.

– Уверен, что у вас есть здесь эксперты, которые прочтут ещё раз наши слова, и увидят истинную реакцию.

После нескольких секунд раздумий Дикий рыкнул:

– Принимается! Но если это не так, – наклонился он ближе ко мне, нависая над столом, – я тебя привяжу к столбу и прилюдно высеку! При всех!

Я удовлетворённо кивнул:

– Договорились.

– Вот и отлично!

Как только зашёл в здание столовой, которое было расположено через дорогу от казармы, заметил несколько деревянных столов без скатертей, вокруг каждого по четыре не окрашенных деревянных стула.

У дальней стены большая витрина с пространством за ней, где суетились повара, одетые в белое. Они мешали в больших кастрюлях первые и вторые блюда, которые стояли на миниатюрной печи.

Парок, смешиваясь, разносился по залу, вызывая двоякое к нему отношение. Сочетание варёной капусты, печени и чего-то ещё, похожего на картошку. Да уж, это, конечно, не те блюда, которыми я питаюсь в поместье. Ну да ладно.

Я огляделся на предмет свободных мест. Все были заняты, кроме одного, в дальнем углу. Где мы и расположились вместе с Аней, Гришей и Леной.

И будто бальзам на душу. Я увидел своих врагов. Они забавно выглядели в костюмах официантов и с подносами в руках. И это был бы не я, если б не воспользовался такой возможностью постебаться.

Как раз в центр с подносом вышел Бычков.

– Эй, официант! – махнул я ему. – Подойдите к столику!

Бычков увидел меня, у него в руках затрясся поднос. Готов разорвать меня судя по взгляду.

Он тут же скрылся на кухне, и вышел узколицый.

– Почему ты тоже не разносишь, придурок? – просипел он, оказавшись у нашего столика. Этот тоже очень сильно злился. Судя по тому, как у него играли желваки на скулах.

– А я договорился, – ответил ему. – На лапу дал. Удивился, что вы, дебилы, не догадались.

– Врёшь, гад, – зашипел узколицый.

– Как хочешь, так и думай, – ответил я, и сделал замысловатый жест. – Ну что там у тебя? Какие блюда сегодня?

– С огнём играешь, сволочь! – процедил узколицый.

– О да, – ухмыльнулся я. – Я очень с ним люблю играть. Это ты прям в яблочко! Ну, так что, рассказывай. Дамы ждут.

В ответ Лена не выдержала и прыснула:

– Ой, извините.

– Борщ с капустой на первое или суп гороховый. На первое, – процедил узколицый.

– Ну, давай. Иначе поварам пожалуюсь.

– На второе – варёная картошка или рис. И жареная куриная печень или рыба.

Мы сделали заказы.

Обед прошёл в хорошем настроении. Никогда так вкусно не ел, не очень вкусную еду.

А Гриша даже сподобился на анекдот про официантов.

Я ещё немного поприкалывался над этими работягами. Среди всей троицы сильнее всех злился Бычков. У него менялся цвет лица, как только я пытался с ним заговорить. Кучерявый амбал сохранял лицо каменным, изредка злобно зыркая в нашу сторону. В общем, больше всех досталось узколицему.

Когда мы оказались в казарме, решили поговорить о том, как себя вести в этой непростой обстановке. Тучи над нами сгустились нехилые, учитывая недавние события.

– Я буду наготове, – решительно ответила Аня.

– Да и я себя в обиду не дам. Теперь меня не застанешь врасплох, – кивнула Лена.

– А я и не сомневаюсь в вас, барышни, – ответил я. – Но вот эти гады хитрые. Что-то такое точно придумают. Поэтому всегда держимся вместе.

– Я думаю, что нужна связь между нами, – густо покраснел Гриша. Видимо, вновь к нему явилось юношеское стеснение, в отсутствии должной практики общения с девушками.

– О чём ты говоришь? – спросила у него Аня.

– У меня появилось одно заклинание… – пробормотал он.

Я изучил внутренним взором его магическую систему. Да, действительно, появилось. Проще спросить Гришу, чем терять время и ману на изучение этого заклинания.

– Гриш, ну, поведай, что хочешь нам предложить, – обратился я к сделавшему слишком долгую паузу Крапивину.

– В общем, мы будем связаны между собой определённым сигналом. Когда организм начинает вырабатывать адреналин или испытывает боль от внешних факторов – в голове каждого срабатывает сигнал. Вот и всё, – он закончил свою речь и вопросительно оглядел нас. – Фигня, в общем?

– Не думаю, – поспешил его успокоить. – То, что надо. Давай, колдуй.

Мы пригласили двух девушек, которые представились Светланой и Дарьей, и я дал отмашку Грише, чтобы начинал «ритуал».

Было забавно наблюдать, как Гриша напрягся, выпучил глаза, а затем выдохнул и вновь выпучился.

– Всё, – снова выдохнул он. – Теперь мы связаны.

– Отлично, – похвалил я его, мельком с помощью внутреннего взора замечая призрачную нить, которая еле-еле мерцала зелёным цветом. – Кстати, на каком расстоянии действует?

– Указано, что километр, – ответил Гриша.

– Молодчина! – похлопал я по его плечу. – А теперь – расходимся.

***

Валентин Туканов был сегодня чист. Наверное, первый день за последний месяц.

И поэтому очень сильно раздражëн.

Еда не лезла ему в рот и даже не порадовала та девка по вызову.

И, когда его матушка зашла, сказав «Валя, у тебя всё хорошо?», он послал её ко всем чертям.

Ненавидел он, когда его так называли. Он же не баба какая-то.

И матушка просто придушила его гиперопекой.

А он уже, по сути, глава рода. Вот только перстень его ещё не трансформировался. Это значит, что батя там пока держится.

Если он не вытащит его, что казалось ему чем-то нереальным, то через полгода он встанет у руля.

Судя по письму от отца, которое он держал в руке, нужно было нанять Артёма Вазгеновича, самого лучшего адвоката в городе. Про месть ни слова. Ни слова, мать его!

– Ну что ж, тогда я сам всё решу! – сказал он вслух высоким женским голосом. Да, увы, это грёбаная болезнь. Нарушение голосовых связок. Какая-то, дисфония.