— Разве можно так меня пугать, милая?

— Папа, я в порядке, не волнуйся.

— Как чувствуете себя, леди Арнис? — лекарь засуетился вокруг Миранды, стараясь восстановить пошатнувшуюся репутацию.

Всё еще не понимая, что происходит, девушка привстала, отмахиваясь от назойливого лекаря:

— Спасибо, мне больше не нужна помощь, всё хорошо. Отец, проводи господина.

Лорд Арнис с лекарем вышли.

— Что же случилось, Мира?

— Я снова видела её. Ту женщину на троне. Теперь я точно знаю, кто она.

— Манэя? Богиня Смерти? — спросил я.

Леди Арнис удивилась:

— Она что, и к вам приходила? Откуда вы знаете?

— Точно мы не знали, но Тория предположила, что Богиня могла поднять нежить.

Миранда потёрла ладонью лоб:

— Как же я не догадалась раньше! Значит, это именно она похоронена в каменоломнях!

— Скорее замурована. Судя по историческим легендам, Великая убила её земное воплощение и заточила Манэю в горе, — поправил догадку Миранды Макс.

— Но что Манэя хочет от тебя, Миранда?

— Она сказала, что я должна её навестить. А потом... Она не договорила. Я вдруг оказалась в совершенно другом месте. Там был мужчина со странной бородой... Он просил меня очнуться.

— Ты его не знаешь? — уточнил Макс настороженно.

Леди Арнис покачала головой:

— Нет, но всё же, он показался мне смутно знакомым. У него светлые кудрявые

волосы, голубые глаза и козлиная бородка.

— Значит так, дорогая леди Арнис. В следующий раз, если увидишь его, передай, что в случае чего, я бородку-то ему повыдергаю.

Миранда удивленно уставилась на Макса:

— Это еще за что? Он же, кажется, помог мне.

— В качестве превентивной меры.

Леди Арнис непонимающе заморгала.

“А с виду, такая умная девушка! Как же слепы бывают люди иногда!”

Мы расположились в кабинете лорда, куда нам подали чай.

— Итак, — сказал я. — Теперь ясно, что в восстании нежити виновна Богиня. Что нам это даёт? — спросил я.

— Ничего особенного это не даёт, — вмешался в наш разговор отец Миранды. — Ну, кроме понимания ситуации. Кто мы такие, чтобы бороться с Богиней Смерти.

— Это так. Но давайте не забывать, что Манэя замурована. И не могла действовать без помощника, — резонно заметил Макс.

— Или наоборот, именно Манэя является всего лишь помощницей неуловимого злодея, — добавил я, вспомнив лицо старика, который вышел из тоннеля.

Ларс

Нам не везло с самого момента рождения. Не представляю, как мать выносила восьмерых. О таких случаях никто никогда не слышал. Даже у обычных львов рождается не более пяти львят. А мать была оборотнем. Оборотни, как и люди, редко производят на свет больше двойни.

Но она смогла родить восемь крошечных, полудохлых комочков счастья. А точнее, несчастья. Она умерла через час после знаменательного события.

И что сделал отец? Конечно, напился от горя. Нянька-кормилица, единственный человек, любивший нас несмотря ни на что, забила тревогу. Слишком слабы были восемь крошечных новорожденных. Дышали через раз, имели нездоровый синий цвет кожного покрова, и даже не могли кричать.

“Умрут, как пить дать умрут, горемычные!” — причитала она, пытаясь достучаться до упивающегося своей бедой отца.

“Пусть умирают! Мне уже всё равно!” — еле ворочал он языком.

“Ты в своём уме? Подумай о жене! Она жизнь отдала, чтобы дети, твои, между прочим, появились на свет! А тебе всё равно?”

Слова произвели на отца впечатление. Умылся он ледяной водой и пошел на поклон к соседу. Господин Верлин слыл сильнейшим магом, он служил королю, но при этом все были уверены, что он сам по себе.

Верлин пришел к нам в дом, посмотрел на нас и сказал:

“Я помогу им выжить. Но с одним условием. Они будут служить мне, начиная с семи лет.”

“И сколько времени они должны прослужить тебе?”

“У них будет право выкупить себя, когда смогут, но цену я назначу сам."

“Рабство у нас запрещено!”

“Тогда, всего вам хорошего!” — Верлин развернулся, чтобы уйти.

И нянька закричала:

“Он перестал дышать! И этот тоже! Сделайте что-нибудь!”

“Постойте, господин Верлин! Я согласен! Спасите моих детей!”

С тех пор мы все принадлежали непостижимому, беспощадному магу-менталисту. Он научил нас всему: драться, пользоваться магией, подчиняться и убивать.

Однако ученики не испытывали особой благодарности к своему учителю и с самого детства мечтали откупиться от Верлина.

Сумма, которую он назначил за свободу каждого из нас, поражала своей немыслимостью. Но мы всё равно копили. Верлин платил небольшое жалование. И изредка нам удавалось подработать то тут, то там.

А потом я встретил Фиону, и желание откупиться, освободиться от невидимого рабского ошейника, стало непреодолимым.

— Я найду деньги. И мы уедем. Подадимся на юг в Империю. Купим дом, заведём детей.

— Ларс, здесь я фрейлина. Я почти королева, Ларс. А что я буду делать в Империи? — морщила Фиона свой хорошенький носик.

“Почти королева”. Я знал, что моя Фиона спит и видит, как бы занять место Тории.

А я сходил с ума от ревности, зная, что в спальню к моей возлюбленной захаживает сам король. Я должен был сделать что-то такое, чтобы Фиона поверила в меня. Поверила в то, что со мной ей будет лучше, чем во дворце.

И вот возможность представилась. За переворот в Аурелии старик пообещал мне столько денег, что хватило бы и на откуп, и на несколько лет безбедной жизни с Фионой. Я надеялся, что Верлин не узнает о моём участии в перевороте. За столько лет мы все научились скрывать от менталиста некоторые свои мысли.

И всё удалось. Даже Фиона прониклась идеей и помогла мне. Вот только расплатился старик со мной не деньгами, а клинком, угодившим в самое сердце. Я лежал, глядя в звёздное небо, ощущая, как истекают последние минуты моей никчемной жизни, и думал о том, как можно быть таким идиотом.

“Надо было просить у старика гарантий... Фиона ждет меня там, за рекой...

волнуется, и не знает...”

Я устало закрыл глаза.

“Ларс! Ларс! Не умирай, прошу! Как же так? А я? Ларс! Ты слышишь меня? Открой глаза!”

Я слышал. Но именно сейчас мне хотелось покоя. Уснуть, ни о чем ни думать.

Умереть и наконец увидеть мать.

“Я сейчас, Ларс! Слышишь? Я вернусь, дождись, не умирай!”

Когда я открыл глаза в следующий раз, у постели сидела Фиона. Комната казалась незнакомой, пахло воском и травами. Увидев, что я не сплю, Фиона встрепенулась:

— Ларс, слава Богине! Вот, выпей это, — она поднесла к моим губам кружку, а я не без труда приподнял голову. — Осторожно, вот так.

Напиток оказался невероятно горьким. Он шипел на языке и никак не хотел проглатываться.

— Пей, пей. Господин Верлин сказал, что ты скоро поправишься. Он вытащил тебя чуть ли не с самого Шиара, Ларс!

— Верлин? О, нет, Фиона! Лучше бы я умер! Он теперь наверняка поднимет цену за мою свободу.

— Не говори так, Ларс. Пока ты жив, ещё всё можно исправить. А вот из Шиара назад дороги нет.

“Фиона. Такая умная и красивая. И любит меня. Теперь я точно это знаю.”

— Знаешь что? — спросил я, любуясь её глазами, в которых сверкали отражения свечей.

— Что, Ларс?

— Старик поплатится за то, что обманул нас, клянусь! Я убью его и получу свои деньги!

Тория

Я прогуливалась по саду с Эльсом и Лэей, фрейлиной, которую хотела бы назначить главной, вместо Фионы. Посмотрела на затянутое тучами небо. Несмотря ни на какие нашествия нежити, сражения и восстания, природа жила своей жизнью, а времена года сменяли друг друга.

Я почувствовала на себе внимательный взгляд фрейлины и заметила, что девушка очень нервничает, комкая в руках платок.

— Ваше Величество, хотела сказать... Я очень виновата перед вами! — вдруг выпалила Лэя.