— С салагами, которые даже не прошли полную боевую выучку?

— Да, с салагами. Я ведь больше тренирую не их тело, а разум, чтобы не сломались, когда впервые кровь прольют. Убить вот так пацанам другого, это очень непросто, психологически ломает, а я сейчас провожу тренинг, чтобы это прошло легче, чтобы после армии не спивались от кошмаров, а зажили полноценной жизнью. Такие тренинги стоило бы ввести во всей армии. Но наука не простая, и думаю психологов нанять просто денег не найдут, а командиров обязать, так не все это потянут. Поэтому я вижу, мои бойцы готовы. А выучка и опыт придут со временем.

— Язык у тебя подвешен, всё расписал. Методичку по этому тренингу можешь накидать?

— Сделаю.

— Хорошо, теперь давай всё рассказывай. Что утаил. И помни, всё что взял, придётся сдать.

Я же засмеялся, искренне и от души, пояснив полковнику:

— Всё что найдёте ваше. Я помогать и добровольно ничего передавать не буду. Забудьте. А те, кто будет настаивать… для меня они станут врагами, а трупы я прячу ну очень хорошо. Так что просто забудьте и всё.

Тот пытался придавить взглядом. Не смог, так что включились в работу. Славина часто вызывали, на связь, множество генералов, включая его непосредственное командование, выходило на связь, с приказом подтвердить или опровергнуть что я там трепал в репортаже. Так что побегать тому пришлось, но и со мной поработал плотно. Пришлось новые рапорты писать, но сколько заработал и где оно, да и где остальные трофеи, не сообщал, ответил, что всё уничтожил, чтобы не досталось противнику. Ну а дальше отдыхать, уже поздний вечер был. Шесть часов со Славиным и частью его офицеров общались. Правда, по репортажу вопросов не было, запретили задавать. Да и многие ещё обдумывают и анализируют всё что я сообщил, выставив себя с новой стороны.

На три дня нас задержали. Славин всё делал чтобы не допустить с нами репортёров, ну хотя бы чтобы не дочь была, но из Москвы рявкнули, и тот всё же дал добро, пообещав мне все муки ада, если что с кровиночкой случится. Та впервые работает, весной этой закончила университет, и раз, ведущей стала. Ну там повезло, однокурсник помог с местом, а тут сразу такой репортаж со мной, что сделал её знаменитой. Без шуток, так и было. А если честно, мне с ней ничего не светит, та с тем самым однокурсником жить начала, что с карьерой ей помог, и там всё серьёзно.

Парни уже готовы были, в полном снаряжении. С масками на лицах, грузились в вертолёт, туда ранцы, ящики с боеприпасами. Оператор Николай это всё снимал, пока Фёдорова крутилась, стараясь быть в кадре, как идёт подготовка к вылету. Экипаж сняли, как винты начали работать. Потом уже сидя в салоне, как машина оторвалась от бетона, уже темнеть начинало, продолжили. Бойцы на лавках сидели, многие напряжены, это было видно, всё же первый боевой выход, на нервы действует. Некоторые медитировали, как я учил, проводя тренинг, это помогало отвлечься, поэтому казались невозмутимыми истуканами, без движения сидели. А так пилоты часто меняли маршрут, нас болтало, в салоне кстати свет выключили как от аэродрома стали удаляться, те сняли всё что им нужно, Николай пока выключил камеру. Так и летели в тишине. А когда сблизились к месту высадки, то по нам вдруг отработали тремя зенитными ракетами. Похоже «Стингеры», слышал по сводке, арабские наёмники их притащили с собой сколько-то. Отстреливая ловушки, а Николай всё снимал в обзорное окно, пилот пытался увести машину, было ясно что тут ловушка. Вспышки рядом от детонации ракет. Кстати, запись шла, Мария задавала вопросы, подсовывая мне микрофон под нос, вот я и сообщил что похоже предатели из наших, сдали боевикам место высадки, и нас ждали. Отработали по нам зенитными ракетами, и сейчас только мастерство пилотов нас может спасти. Две ракеты те к слову перехватили, отстреляв тепловые ловушки. Третья рванула у хвоста, вертолёт стал трудно управляем, но никто не пострадал, и мы удалялись прочь. Я же прошёл к кабине, и показал командиру борта, молодому старлею, место на карте:

— Сможешь тут нас высадить?

— Да.

— Добро, прямо на старую караванную тропу садись и давай на аэродром. Надеюсь дотянешь.

— Понял.

Я же сообщил бойцам по общей сети раций, у всех с шифрованными платами рации, из моих последних трофеев «Моторолы», что через пять минут высадка, готовность. Дальше лётчики смогли посадить машину, в полной темноте, тут я наводил, сообщая как близко земля. Там началась высадка. Мы это отрабатывали, быстро всё сделали, помогли спуститься и репортёрам, тут у дверцы лестница спускалась. Мы ещё минут десять держали оборону, три тройки разбежались, охраняя нас, пока лётчики изучали как сильно машину повредили. В принципе, долетят, так решил борттехник, те вернулись в салон, смогли взлететь и удалились. Пока ещё был слышен шум вертолётных движков, я приказал:

— Грузимся, и колонной за мной по тропе. Идём без дозоров, я ночью как днём вижу.

Двигаться пешком я и не думал, нам за ночь нужно удалиться довольно далеко, а корреспонденты могут и не выдержать такой рывок. Да и не все бойцы смогут, их ещё готовить и тренировать. Из полугодовой подготовки те прошли три месяца. Думайте сами. Не тянут они пока на серьёзное дело, но вот из засад бить боевиков, проводить зачистки аулов, вполне потянут, потому и работал с тем что есть, другого выхода-то всё равно нет. А опыт у меня одного, Маринин и то тут не бывал, из инструкторов базы в Подмосковье. Афган он краем зацепил, срочной службой, после закончил медучилище на сельского фельдшера, но снова ушёл в армию с развалом страны, так что помимо того, что тот заместитель, ещё и главный медик группы. Да и единственный. Километра два отмахали, двигаясь цепочкой, я поглядывал вокруг, тут и сканером, и амулетом ночного и дальнего виденья. Ну да, сделал из той ювелирки что имел, четыре простеньких амулета. Пусть и четвёртый уровень сложности, но с использованием второго уровня магического зрения, что поднимали их возможности процентов на тридцать от первого. А были климат-контроля, ночного и дальнего виденья, малый целительский, его дольше всего делал, по книгам, если мой амулет на зарядке будет, а срочно нужно, его использую. Четвёртый, не амулет, а боевой артефакт, воздушных лезвий. Штука нужная, пусть будет. Так что отбежав на два километра по тропе, я сообщил:

— Так, остановка. Бойцы ко мне, — а как те окружили меня, тут и Мария с оператором, снимали, сообщил. — На нас двигается группа чеченских ополченцев. Примерно с десяток. С ними два мула, похоже боеприпасы. Встаём в засаду, как подходят, я пускаю ракету, прапорщик кричит, предлагая боевикам сдаться. Это могут быть не боевики, а бойцы самообороны одного из сёл, мы с ними не воюем. Хотя делать тут им нечего, всё же подстрахуемся. Если отказываются, начнут стрелять, уничтожаем и двигаемся дальше.

— Мулов бьём? — проявил интерес Маринин.

Тот помимо своего снаряжения и ранца, нёс цинк с патронами и заиметь транспорт явно был не прочь. Как и другие бойцы что также загружены до предела. Я сам нёс коробку с сухпаем.

— Нет, тут рядом у меня схрон, там трофейный «бэтр» спрятан, дальше на нём. Немного не дошли, эту группу встретили. Сигнал для открытия огня, мой выстрел или огонь боевиков. То, что о нас узнают, не важно. Всё, занимаем позиции.

Дальше распределил бойцов, в темноте им ничего не видно, укрытия хорошие, мы выше, есть где спрятаться если что, и тропа видна отлично. Маринин поближе к тропе, а репортёров повыше, оттуда будут снимать, осветительная ракета подсветит. А то что это именно боевики, а не силы самообороны, сканер показал, на мулах везли мины и взрывчатку. Однако заранее я этого знать не мог и вот подстраховался. Так что тут всё в наших силах, тем более опасными я боевиков не считал, а на такой лёгкой добыче дать парням первый опыт, оно того стоило. Пусть у боевиков шесть «калашей», две винтовки времён ВОВ, два ручных пулемёта «РПК», и пяток охотничьих ружей, это их не спасёт. Ну а когда те сблизились, вот перед нами, я пустил ракету. Это наша, интенданты с десяток выдали. Маринин тут же закричал чтобы подняли руки. Работает российская армия. Один из боевиков, присев, дал из пулемёта длинную очередь на полрожка, но тут же упал, схватив несколько ответных пуль. Бойцы открыл огонь без приказа. А тут или я открываю, или боевики, то нужно сразу отвечать, так что правильно сделали. Сам я не стрелял, а следил, так что пока ракета на парашюте опускалась, смог убедиться, что отработали тщательно. Дальше командовал Маринин группой досмотра, а мы страховали. Я пустил вторую ракету, первая прогорела. У нас потерь пока нет, но один боевик притворился мёртвым, приготовив ручную гранату, так что я сообщил об этом Маринину по рации, и тот сам издали добил его в голову. Переждав разрыв гранаты, что откатилась, и дальше зачистка шла.