Вот стоит Ульяна Федоровна. Как говорится, женщина в теле. Пироги готовит так, что пальчики оближешь. Но в постели - как кисель и болтает без умолку. Живот подберите, Ульяна Федоровна! Та-ак, идем дальше...
Кто это у нас там вертится? Команда "смирно была"! Анна Павловна, вы барышня, конечно, хоть куда, только с претензиями. Что это у вас сиськи болтаются, как вымя? Нехорошо-с. Мундир надо подбирать себе по размеру. Этот вам великоват. Меньший размер жмет? Ну и ничего, что жмет. Небось, когда Ржевский жмет, не жалуетесь, а как мундир - сразу капризы?
А у вас, Настенька, левый чулок до самой пятки съехал и платье выше колен. Ах, это вы меня так соблазняете? Отставить! Перед вами обер-офицер, а не племенной бычок. Чулок подтянуть, платье удлинить!
Эскадро-он! Если я говорю "смирно", это значит: спина доской, живот подтянут, грудь вперед. Аленушка, я сказал "грудь вперед", а не "наружу".
Инесса, в последний раз предупреждаю, перестаньте строить мне глазки! Вы не на бале-маскараде. Я с вами мазурки там всякие танцевать не собираюсь. Молчать! Еще одно слово - будете у меня своими подвязками сапоги драить. Что-с? С удовольствием?! А всему эскадрону не хотите? Вот то-то же.
Это еще что за компот! Бибигуль, ты почему ко мне спиной стоишь, да еще на карачках? Честь отдаешь?! Прямо в строю? Кто тебя этому научил? Я??.. Ну, может быть, не помню. Эскадро-он, отставить хихикать! Встань, Бибигуль. Чтоб у меня все запомнили: честь полагается отдавать командиру с глазу на глаз.
Марья Ивановна, вы другого места не нашли, чтобы ребеночка грудью кормить? Чей это ребенок? Мой?? Шутить изволите. А вы докажите. Ну и что, что глаза похожи. А усов нет. Не отросли еще? Вот когда отрастут, тогда и поговорим.
Мол-чать! Смир-р-р-но! Слушай боевую задачу. Мне нужен ночлег. Кто мне его предоставит? Добровольцы есть? Шаг вперед, шагом марш!
Все добровольцы?! Марья Ивановна, куда же вы с ребенком... Что за черт! Откуда у вашего младенца вдруг усы взялись? Мужчина в моем бабьем эскадроне?! Кто вы такой, сударь?
- Фельдъегерь Его императорского Величества государя императора Александра Павловича!
Глава 4
Письмо императрицы
- Фельдъегерь Его императорского Величества государя императора Александра Павловича! - вновь раздался в ушах у Ржевского чей-то противный громкий голос.
Он открыл глаза. Это был не сон. Перед его постелью стоял незнакомый мужчина с протянутой рукой и нес совершеннейший вздор. В руке он держал пакет.
- Что вам от меня нужно? - пробурчал поручик, протирая глаза. - Вы спятили, сударь.
- От Ее Величества императрицы Елизаветы Алексеевны поручику Ржевскому секретное предписание, - сказал фельдъегерь.
- Что за черт!
Ржевский выхватил у него из рук пакет. Отломив сургучную печать с двуглавым орлом, быстро пробежал глазами письмо. Царица Елизавета изъявляла желание немедленно видеть его у себя в Зимнем.
- Вот так компот! - воскликнул Ржевский.
- Это вы о ком? - насторожился фельдъегерь.
- О своем, любезный, о своем...
Всю оставшуюся ночь Ржевский с фельдъегерем носились по городу в поисках майора Гусева. Наконец, сняв его с какой-то пьяной крестьянки, Ржевский доложил о своем убытии в Санкт-Петербург.
Майор Гусев прослезился. Он был изрядно во хмелю.
- Если увидите государя нашего, передайте, - сказал он, с трудом попадая ногой в штанину, - что я, м-майор Гусев, готов костьми лечь за Его Величество. А ты, Маня, - повернулся он к зевающей девке, - запомни, если родится сын, назови его Александром, в честь императора нашего.
- А коли дочь?
- Александрой. Опять же в честь Его Величества.
- А коли двойня выйдет? - поинтересовалась Маня, с ленцой потянувшись.
- Боже мой! И зачем черт дернул меня ввязаться в это дело? - со вздохом сказал майор Ржевскому по-французски.
- Мы все так думаем, когда дело уже сделано, господин майор, - усмехнулся поручик. - На вашем месте я позаботился бы о том, чтобы эскадрон перевели в другой город до истечения девяти месяцев.
- Это смешно, поручик, но ничего другого нам не остается.
- Прощайте, господин майор. Мальбрук в поход поехал, - весело пропел Ржевский. - Бог весть когда вернется.
Рассвет поручик Ржевский встречал, вопреки обыкновению, не в постели с очередной любовницей, а в трактире с фельдъегерем. Он напился вдрызг. Фельдъегерь же, напротив, совсем не пил, ссылаясь на суровые правила государственной службы, - за что Ржевский едва не набил ему морду. Все попытки поручика выведать причины столь странного интереса к нему со стороны императрицы ни к чему не привели.
Но и без того Ржевский был счастлив. И все никак не мог поверить, что в скором времени уже окажется в Петербурге, где среди белых ночей табунами бродят хорошенькие les femmes, где пуховые перины давно заменили сеновал и где можно свободно изъясняться по-французски, не опасаясь, что тебя неправильно поймут.
Глава 5
Истина в вине
Карета ворвалась в Санкт-Петербург, как ветер врывается в распахнутое окно.
- Восхищаюсь деяниями Петра Великого, - сказал Ржевский сопровождавшему его фельдъегерю. - Если бы самодержец не построил посреди этих поганых болот столицу, наше путешествие изрядно бы затянулось. До Москвы пёрли бы еще неделю.
- Мда, - отвечал его немногословный сосед.
Ржевский бросил на него презрительный взгляд. Отхлебнув глоток из бутылки портвейна, поручик вытер усы рукавом.
- Какая, право, скука иметь в пути спутника, вроде вас, любезный. Ни выпить толком, ни поболтать.
- Да, я не болтлив.
- И вид для фельдъегеря какой-то хлипкий.
- Какой есть.
- В последний раз спрашиваю, портвейн пить будете?
- Не положено.
Ржевский схватил его за грудки.
- Скажи-ка, любезный, а ты, часом, не шпик?
- Как вы догадались?! - испуганно воскликнул тот. И тут же понял, что выдал себя с головой.
В этот солнечный полдень праздно гуляющие по Невскому петербуржцы могли с интересом наблюдать, как в одной из проезжавших мимо карет с шумом распахнулась дверца и на мостовую вылетел щуплого вида человек. Упав на четвереньки, он быстро вскочил, побежал за удалявшейся каретой, но не догнал; после чего долго грозил ей вслед кулаком, размазывая по лицу сопли.
