- Гермафродит! - возопил Ржевский, соскочив с постели как ошпаренный.

   У императора не нашлось слов, чтобы что-либо возразить. Он чувствовал себя, как пьяная загнанная лошадь.

   - Тьфу, какая гадость! - возмущался поручик, застегивая штаны. - Какая, право, гадость... Тьфу!! Кто бы мог подумать, что супруга государя нашего - и вдруг с яйцами. Три тысячи чертей!

   Его чуть было не стошнило.

   - Зажгите свет, - еле слышно произнес Александр. - Я не супруга государя, я сам государь.

   - Да полно вздор молоть!

   - Свет! - рявкнул царь.

   Ржевский пожал плечами. Но потом все-таки зажег ночник. Тусклый свет озарил сгорбленную фигуру в женском платье, понуро сидевшую на краю постели. Это измученное круглое лицо с большим лбом, залысинами, тонкими бровями и прямым носом живо напомнило поручику портрет, что висел в Георгиевском зале. Этот человек был до смерти похож на императора Александра. И это удивительное сходство могло быть объяснено только тем, что поручик Ржевский видел перед собой оригинал.

   - Не могу поверить! - воскликнул он.

   - Откройте, пожалуйста, двери, - тупо произнес царь.

   - Что?

   - Двери откройте! - заорал Александр, тяжело вставая с постели. - Не слышите, что стучат?

   Поручик открыл двери, и Акакий Филиппыч, который как раз перед тем разбежался, чтобы вышибить их плечом, влетел в комнату и грохнулся к ногам императора. Тот с наслаждением пнул его ногой в бок.

   - Вот и вы наконец!

   - Опаздал? Ваш-ваш-ваш... - пролепетал Акакий Филиппыч.

   - Успели. Вы ведь, конечно, все слышали?

   - Нет, ни единого словечка.

   - Врете?

   - Я на службе, государь.

   - Значит, слышали.

   - Да.

   Лицо царя побагровело, сложившись в страшную гримасу.

   - В двух шагах от вас императора чуть не изнасиловали! - закричал он. - А вы и ухом не вели, чтоб вас на том свете на куличи пустили!

   - Нет, я п-подслушивал, я боялся пропустить хотя бы слово.

   - Молчать! Мемуары вздумали писать? - Царь вытер мокрый от пота лоб. - Ржевский, у меня нет сил, дайте этому супостату прикурить.

   - Но у меня нет при себе курительной трубки, государь.

   - Я не о том. Врежьте ему как следует!

   Экзекуция Акакия Филиппыча продолжалась добрых пять минут. Он визжал, оправдывался, защищал руками щеки, но был избит, повержен и уложен Ржевским поперек постели совершенно без чувств.

   - Вы не представляете, поручик, - устало произнес Александр, - с каким dermom приходится иметь дело. Двор переполнен идиотами и интриганами, что, впрочем, почти одно и то же.

   Ржевский внимал царю, не смея шелохнуться. После пережитого конфуза он был готов добровольно влезть в кандалы и пешком отправиться в Сибирь. Но император говорил с ним так, как-будто между ними ничего особенного не произошло. Не даром вся Европа считала российского самодержца отменным дипломатом.

   - Наш разговор, поручик, еще не окончен, - сказал Александр. - Но мы продолжим его в другом месте.

   Глава 12

   Царь горы

   На трех поставленных в ряд стульях сидело трое мужчин: в центре - царь, справа от него - негр в ливрее, слева - поручик Ржевский. Сбоку стоял Акакий Филиппыч. Он был с шишкой на лбу и фонарем под глазом.

   Царица Елизавета лежала напротив в постели, опершись спиною на подушки. После недавних родов она находилась в прострации, куда ее обычно заносило недели на две-три. Но император Александр не собирался ждать, когда она придет в себя, и поручил Акакию Филиппычу провести ее дознание. Поручик Ржевский все еще был под подозрением. Царь жаждал услышать от самой своей супруги, кто послужил отцом ее новорожденной дочери. Он полагал, что в данных обстоятельствах царице не хватит ума, чтобы солгать.

   Бессмысленный взгляд Елизаветы Алексеевны блуждал по лицам мужчин. Особенно часто ее взгляд останавливался почему-то на негре в ливрее.

   Царь подал тайному советнику знак.

   - Ваше величество, - обратился Акакий Филиппыч к императрице, - посмотрите на этих мужчин. Кого из них вы знали прежде?

   - Елизавета Алексеевна я, - замогильным голосом произнесла императрица.

   - А меня зовут Акакий Филиппыч. Но речь сейчас идет не о нас с вами, а вот об этих трех господах...

   Тайный советник запнулся, заметив, что императрица протягивает ему руку. Он бросил взгляд на царя, тот нехотя кивнул. Пришлось поцеловать. Царь поморщился.

   - Кажется, я опять беременна, - заявила Елизавета, с интересом разглядывая свое запястье.

   Александр побелел как полотно. Негр разинул рот. Ржевский сдержанно улыбнулся в усы.

   - Ваше величество... - опять начал тайный советник, но Елизавета с неожиданной живостью перебила:

   - А что вы делаете сегодня вечером, пупсик? Может, сыграем в лото?

   - С превеликим удовольствием, ваше величество. Но прежде ответьте, кого из этих людей...

   Императрица громко засмеялась.

   - Как забавно! Вот этот симпатичный мужчина, - она указала на императора пальцем, - напоминает мне моего супруга. Такая же ослиная физиономия.

   Александр вскочил.

   - Ваш муж - умнейший человек во всей Европе, милочка! - с вызовым крикнул он.

   - В самом деле? - Ее лоб собрался в морщины, но тут же снова стал гладким, как зеркало. - Ну и слава богу. За дурака бы я и сама не пошла.

   Царь хотел грязно выругаться, но передумал. Поиграв желваками, сел и кивнул тайному советнику продолжать.

   - Ваше величество, кто этот человек? - спросил Акакий Филиппыч царицу, положив руку на плечо негра.

   Она скорчила мину.

   - Черт!

   - Кто?

   - Говорю же вам, это черт. Как это у Данте? "И черти жарят всех в аду".

   - Не всех, а только грешниц, - заметил царь.

   - И грешников тоже, - сказала Елизавета.

   - А это кто, ваше величество? - спросил Акакий Филиппыч, встав около Ржевского.

   Царица пригляделась. С лицом ее произошла удивительная перемена. До сей поры вялое и равнодушное, оно вдруг озарилось каким-то внутренним светом, наполнившись теплом и нежностью. Вскочив с постели, царица бросилась к поручику. Он в растерянности встал, и она повисла у него на шее.

   - Дорогой мой! Золотце мое! - заливалась она слезами и смехом.