– Господи, кто мог это сделать? – не своим голосом спросила Мария и пошатнулась.

Я взял её за плечи, чтобы удержать на ногах. Если бы это был ребёнок, то сразу схватил бы на руки и прижал к себе, чтобы она этого всего не видела, но в теле ребёнка была взрослая женщина, истинного возраста которой я так до сих пор не узнал. Как там говорят, неприлично спрашивать возраст женщины? Тут несколько другая ситуация, меня на тот момент больше интересовала не цифра, а факт переселения души.

– Отпусти, я в порядке, – Мария быстро пришла в себя и подошла к телам ближе, чтобы лучше рассмотреть.

И у мужчины, и у женщины были взяты образцы из всех органов для исследования. Получается, что в селе провели испытания нового штамма иерсинии чумы и людей использовали в качестве лабораторных крыс. Верх бесчеловечности. Но кому это нужно?

– Мария, у меня есть предположение, что надо проверить сараи в тех домах, где лекари не нашли жителей, про это неоднократно упоминалось.

– Что это вообще? – девочка (точнее магичка попаданка) со слезами на глазах повернулась ко мне. – Кому надо такое делать?

– А ты не догадываешься? – спросил я.

– У них забрали внутренние органы для выполнения какого-то обряда? – срывающимся голосом спросила она.

Сейчас визуально это была обычная маленькая девочка, которой через два месяца должно исполниться шесть лет, а не взрослый человек в теле ребёнка.

– Это какой-то демонический орден? Слуги сатаны? Что это, Саша? Ты раньше такое видел?

– Именно такого нет, но в середине прошлого века в моём мире вели испытания штаммов бактерий и вирусов на людях при разработке биологического оружия.

– Что за уродский мир, в котором ты жил? – с неприязнью воскликнула она. – В моём мире тоже люди гибнут. И гибнут регулярно, но не так. Меч и магия постоянно находят своих жертв в борьбе за власть и территории, но никому в голову не приходило опуститься до такого! С болезнями борются сообща, забывая про вражду и распри.

– Я так понимаю, твой мир тоже не особо-то добрый, – хмыкнул я. – И смерть там на каждом шагу.

– Но не так же!

– Спорить об этом можно сколько угодно, но любая смерть в итоге – это конец жизни, когда кто-то решает, что кому-то другому пора покинуть этот мир и как бы это ни было сделано, это всё равно жестокость и несправедливость. Давай оставим эти рассуждения на потом, а сейчас проверим мою версию.

– А с ними что делать? – растерянно спросила Мария. От её самоуверенности и некоторой заносчивости не осталось и следа.

– Пока оставим здесь, – ответил я. – Мы проверим ещё хотя бы один дом, а потом я буду звонить в Питер главному лекарю и главному полицмейстеру.

– Тогда пошли, – сказала она и твёрдым шагом направилась прочь.

Я поспешил за ней. Для шестилетнего ребёнка девочка (уже язык не поворачивается её так называть, но так как формфактор имеет место, то продолжу) шла очень быстро и мне пришлось поднапрячься, чтобы не отставать и не переходить на бег.

Мы прошли в конец улицы, где стоял самый красивый дом с резными наличниками и ставнями, которые освещал уличный фонарь и позволял оценить эту красоту. Теперь, если я правильно понимаю, владельцы этой красоты сыграли роль расходного материала в чьём-то бесчеловечном эксперименте.

Дверь в дом также была не заперта, Мария вошла первой, проигнорировав мои возражения, оттаскивать её назад за воротник, как непослушного ребёнка от клетки с тигром я не стал, хотя рука уже было дёрнулась. Боюсь она могла бы не задумываясь шарахнуть меня какой-нибудь магией, а потом жалеть об этом. Девочка вошла в дом, поводила носом туда-сюда.

– Здесь никого нет, идём в сарай, – сказала она, ловко юркнула мимо неповоротливого дядьки в противочумнике, то есть меня, и вышла на улицу. Я с топотом мамонта последовал за ней.

В сарае обнаружилась картина один в один, как и в предыдущем. Только здесь были тела не только взрослых. Мария сразу развернулась, вышла на улицу и выдала на снег содержимое желудка. Всё-таки нервы не выдержали. Потом засунула в рот комок снега, погоняла во рту и выплюнула.

– Звони своему начальству, твоя версия подтвердилась, – сказала она, глубоко вдыхая морозный чистый воздух, стараясь окончательно победить рвотные позывы.

Я достал из сумки антисептик, обработал руки, побрызгал себе на верхнюю часть костюма и полез за телефоном. На экране высветилось пятнадцать минут одиннадцатого, но в такой ситуации про “неудобно” можно забыть. Обухов снял трубку почти сразу.

– Что там у тебя, Саш? – настороженно спросил он.

– Эта вспышка чумы – плод чьего-то эксперимента, мы нашли тела после профессионального патологоанатомического вскрытия, взяты образцы для исследования, – отрапортовал я быстрым речитативом. – Ваши люди взяли посевы и образцы мокроты для изучения патогена?

– Естественно взяли, – пробормотал главный лекарь Питера, сражённый наповал такой новостью. – Саш, ты уверен?

Я ему подробно описал увиденное, чтобы у него не возникало сомнений в моей правоте.

– Всё ясно, – подавленно ответил он. – Дожили. Белорецкому уже позвонил?

– Сразу после вас собирался, – ответил я. – А труп для вскрытия не брали?

– Нет, но, пожалуй, стоило бы, – произнёс Степан Митрофанович. – Я сейчас отправлю специально оснащённую бригаду. Ты тогда скинь адреса, где можно найти тело умершего и где находится то, что ты сейчас нашёл.

– Хорошо, сейчас скину в сообщении, – сказал я, положил трубку и написал Обухову адрес дома, где на лежанке остался усопший дедушка и адрес дома на околице, возле хозпостроек которого мы сейчас стояли.

Белорецкий ответил не сразу, наверно был чем-то занят. Голос у него был бодрый, значит точно не спал. Мой доклад выслушал молча и некоторое время молчал после того, как я закончил, а потом выдал смачную тираду из непечатных выражений, поразив меня до глубины души. Не то, чтобы я не знал значения всего сказанного, просто немного неожиданно было услышать такое из уст чиновника его ранга. Видимо сильно зацепило.

– Сейчас я вышлю своих ребят, – сказал он, немного успокоившись. – Тут рядом со мной сейчас люди из контрразведки тоже интересуются, так что жди гостей. Ты всё ещё там?

– Да, пытаемся спасти тех, кого ещё не спасли, и кто ещё живой, – ответил я. – Все мои тоже здесь. Если что звоните, мой микроавтобус стоит перед зданием управы.

– Хорошо, учту. Если будут ещё какие новости, сразу сообщай. Я дам твой номер телефона группе, которая поедет.

Белорецкий положил трубку, я уже собирался убрать телефон обратно во внутренний карман, как раздался звонок, это был Юдин.

– Ты чего, Илюх? – спросил я.

– Ты там с телефоном в руке что ли стоял? – хихикнул Юдин. – Так быстро ответил. Я уж думал, что ты сначала руки обработаешь и всё такое.

– Звонил только что Обухову. Что ты хотел?

– Мы закончили, у нас всё чисто, – доложил он. – На улице холодно, ты бы нас в машину пустил. Или у тебя там ещё много работы? Мы тогда до ближайшего дома дойдём, там погреемся.

– Сейчас я приду, стойте на месте, – сказал я. – А Виктор Сергеевич рядом?

– Пока нет, но я их уже вижу, идут сюда, – ответил Илья.

– Отлично, до скорого, – сказал я и убрал всё-таки телефон. Потом обратился к Марии. – Здесь всё?

– Я больше не чувствую больных на нашей улице, – ответила она, открыв глаза. Видимо сканировала разумом, или чем там она это делает, близлежащие дома. – А на других улицах ещё есть.

– Мне похоже придётся немного рассказать своим сотрудникам о тебе, – сообщил я ей не очень приятную для неё новость. – Иначе как объяснить, что я хожу по домам с шестилетним ребёнком. Точнее даже пятилетним.

– Скажи им просто, что я провидец и показываю тебе, где искать больных людей, – предложила магичка. – Этого с них пока достаточно. Ты им доверяешь?

– Как себе, – кивнул я. – Это проверенные люди. Но я им по поводу тебя пока ничего не говорил. Сказал, что просто прибилась ко мне и ходит со мной везде, когда меня спросили. Но, мой друг кажется подозревает, что я не всё сказал.