Буря, вызванная разгневанным Энлилем,

Буря, уничтожившая страну,

Накрыла Ур словно платком,

Окутала его словно саваном…

О, отец Нанна, этот город превратился

в развалины!

Видимо, именно в эти годы и покинули поверженный Ур Авраам и его семья. «И умер Арран при Фарре, отце своем, в земле рождения своего, в Уре Халдейском, — сообщает Ветхий завет, — тогда взял Фарра Авраама, сына своего и Лота, сына Арранова, внука своего, и вышел с ними из Ура Халдейского, чтобы идти в землю Ханаанскую…» После этого Библия уже не упоминает об Уре.

Город пришлось отыскивать заново уже в XIX столетии. В 1854 году Д. Е. Тейлор — английский консул в Басре — впервые установил, что скопление руин, известное среди местных бедуинов под названием Телль-аль-Муккайир (Смоляной Холм), — это и есть древний Ур, что подтверждали найденные здесь клинописные глиняные таблички. Однако к широким раскопкам археологи смогли приступить лишь спустя много лет. В 1922 году англичанин Леонард Вулли начал свои двенадцатилетние работы в центральной зоне огромного городища. Пышные дворцовые ансамбли, массивные стены храмов, ступенчатые башни-зиккураты и, наконец, фантастические по богатству царские захоронения появлялись из глубин земли. Драгоценные находки исчислялись тысячами. Большая их часть хранится ныне в Иракском музее в Багдаде, в специальном шумерском зале. Мне неоднократно приходилось бывать там. И каждый раз, глядя на сверкающую груду золотых и серебряных изделий, укрытых за стеклами музейных витрин, я не мог отделаться от мысли, что все это археологическое богатство, вырванное из своего естественного окружения, выглядит как-то уж очень обыденно и статично. Теперь оставалось лишь гадать, как смотрелась та или иная вещь в сумраке только что вскрытой гробницы, на фоне многоцветной палитры красок, сопутствующих седой древности: яркой зелени окислившейся меди, охристых пятен полусгнившего дерева, матово-желтых овалов человеческих костей и черепов.

«Лучше один раз увидеть»… — гласит известная поговорка. Нам известны имена шумерских полководцев, царей и жрецов. Но разве звучание диковинных имен может дать представление об их эпохе? Необходимо со всей отчетливостью представить себе то естественное окружение, тот конкретный исторический фон, на котором жили и творили эти полулегендарные герои седой древности. А для этого есть лишь одно средство — посетить древние города, увидеть те внушительные укрепления, пышные храмы и дворцы, о которых так красочно рассказали клинописные тексты Двуречья.

И вот ранним мартовским утром наш видавший виды экспедиционный газик, деловито пыхтя, вскарабкался на крутой глинистый откос за голубой лентой Евфрата, и мы увидели перед собой то, что осталось от древнего Ура.

На голой желтовато-серой равнине смутными тенями маячили несколько групп больших и малых холмов, виднелись какие-то непонятные впадины и ямы. Здесь не было и намека не некогда грозные городские укрепления — зубчатые глинобитные стены и башни, храмы и дворцы. Бесследно исчезли и массивные купола царских гробниц, раскопанных свыше 50 лет назад Леонардом Вулли.

ЗИККУРАТ УР-НАММУ

И все же сохранился в Уре памятник, способный удовлетворить запросы самого взыскательного ценителя древностей. Над всем окружающим пейзажем, над бесплодной выжженной землей, полуразмытыми холмами, провалами старых археологических раскопов и ям, вырытых грабителями, гигантским утесом высится, как бы паря в звенящем от зноя воздухе, желтая ступенчатая башня. Это и есть знаменитый зиккурат Ур-Намму — массивный постамент для главного храма города, построенного в честь бога Луны Нанна. Раскопанный и тщательно отреставрированный англичанами в 20-е годы, он разительно отличается от других малоприметных руин Ура совершенством пропорций и степенью сохранности.

Зиккурат выстроен из сырцового кирпича и покрыт сверху почти трехметровым «панцирем» из обожженного кирпича, скрепленного раствором битума. Его основание — 60 на 45 метров. Прежде он состоял по меньшей мере из трех ярусов или этажей, но в настоящее время уцелел лишь первый этаж и часть второго. Эта внушительная глиняная масса создает впечатление легкости и изящества благодаря своим совершенным пропорциям и слегка закругленным линиям. Долгое время считалось, что подобный прием изобрели греки при строительстве знаменитого Парфенона. В действительности же, как мы видим, это случилось почти на две тысячи лет раньше.

На свободной площади ступеней-террас зиккурата когда-то были посажены деревья. Для этого наверх принесли слой плодородной земли и сделали специальные водоотводные сооружения для полива растительности дождевой водой. Зеленая гора зиккурата, высоко вздымавшаяся над зубцами городских стен, была видна издалека, четко выделяясь на желто-сером фоне унылой Месопотамской равнины. Зиккурат Ур-Намму — один из немногих уцелевших до наших дней прямых свидетелей далекого прошлого. Все яростные вихри истории оставили на нем свой приметный след. Все правители Ура внесли посильную лепту в его сооружение и отделку. Чтобы документально увековечить свой строительный пыл, каждый царь спешил замуровать в толще стен ступенчатой башни клинописную табличку или цилиндр с перечнем своих заслуг перед потомками:

«Во славу владыки своего Нанна, славнейшего из сыновей Энлиля, могучий муж Ур-Намму, правитель Урука, царь Ура, царь Шумера и Аккада, воздвиг Этемени-гуру возлюбленный им храм».

«Белый Храм» в Уруке. Реконструкция

Зиккурат стоял в самом центре древнего города — в теменосе, или священном квартале, который предназначался только для храмов и царских дворцов. Его фундамент уходил в сумрачные глубины земли, а вершина упиралась в небо, отражаясь в плавных водах Евфрата. Он был мудр, как сфинкс, и неподвластен времени, как пирамиды фараонов. Вся история Ура, от ее смутных истоков и до драматического финала, прошла на глазах седого исполина. Он мог бы рассказать о красоте и богатстве царицы Пуаби, воинских подвигах Мескаламдуга — «Героя Благодатной страны», увенчанного за храбрость золотым шлемом, о лихорадочном строительстве новых каналов, храмов и дворцов во времена правителей Третьей династии ура — Ур-Намму и Шульги (конец III тысячелетия до н. э.), о росте могущества и богатствах Урского государства. Но постепенно слава города стала меркнуть и клониться к упадку. Ур захватили враги. Может быть, именно у подножия зиккурата пал, обливаясь кровью, последний защитник города, сраженный эламитской стрелой:

Когда они (эламиты. — В. Г.)

пришли, вокруг все истребляя,

Уничтожая все, как яростный поток,

За что, за что, Шумер, тебе кара такая?

Из храма изгнаны священные владыки,

Разрушен город, алтари разбиты,

И всей страной владеют эламиты. Шумерский гимн

После эламитского погрома в начале II тысячелетия до н. э. город прозябал, чуть согреваемый слабыми отблесками былой славы. Его медленная агония затянулась почти на 15 веков. Только после IV века до н. э. Ур окончательно исчезает из поля зрения древних летописцев и превращается в груду развалин. Но зиккурат, восстановленный и обновленный незадолго до этого вавилонскими царями Навуходоносором и Набонидом (VI век до н. э.), успешно выдержал разрушительное воздействие времени и донес до наших дней спокойную простоту и величие монументального шумерского зодчества.

ТЕМЕНОС УРА

Мы медленно поднимаемся по широкой лестнице из ста ступеней на плоскую вершину зиккурата. Жарко и душно. Ветра почти нет. Нестерпимо печет полуденное солнце. Но зато отсюда, почти с двадцати метровой высоты, открывается великолепный вид на всю территорию города и его окрестности. Справа, у подножия зиккурата, хорошо видны фундаменты и стены дворцового комплекса правителя Шульги, жившего в конце III тысячелетия до н. э., неподалеку — глубокий котлован старого раскопа Леонарда Вулли и район исследованных им же царских гробниц. А дальше, уже за пределами ритуально-административного центра Ура — теменоса, чуть заметной желтой массой выделяются лабиринты жилых кварталов. Все видимые нами сейчас постройки относятся к разным эпохам: здесь и III и II тысячелетия до н. э. Но большинство датируется концом III тысячелетия до н. э., эпохой наивысшего расцвета, или периодом правления Третьей династии Ура.