На наше счастье, феноменом «магнетизма», преодолев скепсис, наконец-таки заинтересовались ученые. Белорусскую девочку Ингу обследовал московский профессор В. В. Волченко. В Тбилиси с обладателями «магнитных» ладоней встретился руководитель лаборатории магнитобиологии Р. В. Хомерики. Ну а мы пригласили присоединиться к поиску разгадки исследователей одной из лабораторий Института биофизики АН СССР в Пущине, которой руководит доктор медицинских наук В. Ф. Коновалов.
Здесь прошли обследование Полина Шаверина, Ольга Румянцева и Валентина Васильевна Сухарева — та самая 30-летняя мама двоих детей, о которой мы упоминали в этих заметках. Кстати, Валентина Васильевна сама медицинский работник, так что ей было интересно вдвойне.
Что же выяснилось? Ученые отметили факт, ускользнувший от нашего внимания: все участницы эксперимента — врожденные левши. А когда их испытали на приборе, сделанном в Японии, и выяснили тепловую карту ладоней, оказалось, что температура на кончиках пальцев ниже, чем в центре, на 4–5°С. А ученые Грузии зарегистрировали разницу еще большую — до 15°С!
Всеобщими усилиями исследователям, похоже, удалось докопаться до истины. Нет, в данном случае мы не имеем дело с биомагнитами, примерно такими же, как те, что недавно были обнаружены у птиц и которые, как ныне считается, помогают им ориентироваться в полете по магнитному полю Земли. Магнитометры, несмотря на все усилия, никаких особых электромагнитных полей не обнаруживают. Не очень подтверждается и предположение, что некоторые люди способны как бы электризовать свою кожу, образовывать вокруг себя электростатические поля. Они, эти поля, и притягивают к телу бумажные листы и даже толстые книги, пластмассовые ручки и т. д. За все время, пока проводились эксперименты, подобные электростатические поля удалось обнаружить лишь у некоторых феноменов. К числу их, например, относилась экстрасенс Н. С. Кулагина. «Живых магнитов» намного больше.
Таким образом, как ни странно на первый взгляд, наиболее правдоподобным выглядит предположение, что предметы «приклеиваются за счет повышенной потливости рук»… Согласно выводам, сделанным кандидатом медицинских наук, врачом-терапевтом Ингой Демис и ее коллегами, практически у каждого человека на поверхности кожи выделяется весьма клейкое, образуемое железами, расположенными по всему телу, межклеточное вещество — пектин. Но у определенной части людей железы работают интенсивнее, и пектина выделяется больше. Этот своего рода «природный клей» заставляет держаться на теле человека приложенные к нему вилки, ложки, утюги и другие предметы независимо от материала, из которого они сделаны: будь то металл, пластик, стекло или бумага. Так что чуда тут особого нет. Не видят медики и особых резонов опасаться за здоровье того или иного пациента. У многих феномен «магнетизма» со временем исчезает или проявляется эпизодически.
Но почему тогда «живой магнетизм» не обнаруживал себя ранее? И тому есть объяснение. Во-первых, на это никто не обращал особого внимания, не экспериментировал. Во-вторых, статистическая обработка писем, сообщавших о феномене, показала, что чаще всего «магнитные» люди проживают в районах, где далеко не все благополучно с экологической обстановкой. Это области Белоруссии, Украины и России, куда докатилась катастрофа Чернобыля, а также промышленные зоны Москвы, Петербурга, Урала, район Семипалатинска, где расположен ядерный полигон…
Неожиданный получается оборот дела. Радоваться ему или огорчаться? Природа поднесла людям подарок, наделила их организмы новым свойством. Но как? Под воздействием изменившихся внешних условий, которые для человека отнюдь не безвредны. И какие еще ожидать сюрпризы по вине нашей безалаберности и беспечности?
НЕВИДИМЫЕ ПРИШЕЛЬЦЫ
Говорят, одной из причин затопления в Мировом океане орбитальной космической станции-ветерана «Мир» стало засилье на ее борту неких микробов-мутантов. Дескать, они питались чем попало, угрожая не только работе уникального оборудования, но и здоровью самих обитателей станции.
Но когда «Мир» затопили, выяснилось, что, к сожалению, проблема не утонула вместе с ним. Микробы стали постоянными обитателями и Международной космической станции. А люди, по существу, лишь прилетают к ним в гости. Неужто ничего нельзя сделать с этими «оккупантами»? Игорь Сиротин, г. Павлодар
О том, что колонии невидимых пришельцев уже прочно обосновались на МКС, космонавты с астронавтами стали замечать по их следам. В некоторых модулях станции появился белесый налет, похожий на плесень, — это бактерии начали «дегустировать» облицовку станции, кожухи аппаратуры, изоляцию проводов и т. д.
Естественно, микробы, беспощадно портящие уникальное космическое оборудование и дорогую оптику, радости никому не доставляют. Причем если на Земле ущерб от микробиологических повреждений полимерных материалов составляет всего 2 процента от общего объема промышленной продукции, то в космосе проблема стоит куда более остро. Тут даже неважно, сколько процентов оборудования будет «съедено». Достаточно какому-нибудь микробу «со товарищи» нарушить герметичность того или иного разъема или соединительного узла, разъев прокладку, и жизнь людей подвергнется реальной опасности.
Причем зачастую исследователям не удается предугадать заранее, какая именно часть оборудования будет атакована микробами. Как показывает опыт, те бактерии, что ныне обитают на МКС, способны расщеплять самые разнообразные химические соединения. Они не ограничиваются лишь пластиками, но с тем же успехом поедают краску, способствуют биокоррозии металлов, формируют тромбы в гидромагистралях систем регенерации воды и т. д.
Впрочем, впервые исследователи столкнулись с этой проблемой еще в 1980 году, во время длительного полета станции «Салют-6». Пятый основной экипаж обнаружил белый налет на отдельных деталях интерьера, тренажера для физических упражнений, санузла… Микробиологические пробы доставили на Землю, и вскоре стало ясно, что пленочка образована плесневыми грибами — пенициллами, аспергиллами и фузариумами.
Поначалу этому не придали особого значения, поручив космонавтам время от времени проводить протирку пластиковых поверхностей специальными растворами, уничтожающими плесень. Но когда пять лет спустя, в ходе работы 5-й основной экспедиции уже на орбитальной станции «Салют-7», была выявлена плесень в разъемах и кабелях рабочего отсека, стало понятно, что косметическими мерами тут не отделаешься. При осмотре под микроскопом были выявлены изменения структуры образцов. а на отдельных материалах, в частности, на изоляционной ленте, даже обнаружены сквозные дыры. А это уже грозило коротким замыканием и прочими ЧП.
Причем интервенция микробов развивается достаточно быстро. Скажем, стоило одному из транспортных кораблей «Союз» простоять у причала станции «Мир» пол года, как было обнаружено, что плесень поселилась даже на поверхности сверхпрочного кварцевого стекла иллюминаторов и на эмали титановой оправы. Причем в тех местах, где колонии грибков разрослись особенно бурно, стекло оказалась как бы протравленным, потеряло свою прозрачность и стало матовым.
На самой станции «Мир» был выведен из строя один из блоков системы коммутационной связи. Под металлическим кожухом были обнаружены колонии плесневых грибов на изоляционных трубках, контактных колодках, на армированном полиуретане. Это, в конце концов, привело к повреждению изоляции и окислению медных проводов.
В общей сложности в течение двадцати лет исследований ученые открыли свыше 250 видов микроорганизмов, которые живут внутри пилотируемых космических кораблей и станций. Все микробы оказались земного происхождения. Однако, попав в космос, они существенно видоизменились, мутировали из-за повышенного уровня радиации и стали куда более агрессивными.
Так что еженедельной гигиенической уборки станции с помощью пылесоса и специальных салфеток, пропитанных фунгистатом — веществом, убивающим бактерий, зачастую оказывалось недостаточно. Как рассказывал мировой рекордсмен по длительности космического полета (438 суток), Герой Советского Союза и России, член Академии космонавтики Валерий Поляков время от времени экипажам приходилось прибегать и к помощи наземных служб. В частности, Центр управления полетами время от времени включал дополнительный подогрев определенных участков станции, «поджаривая» микробов.
