– Все еще слишком туманно, – сказала я.

– Грядет буря, – сказал он.

– Ты знаешь что-то конкретное, или у тебя вдруг открылись способности пророка?

– Ни то, ни другое, – сказал он. – Я не знаю, что это будет за буря, какие у нее очертания, откуда она придет и какой урон может нанести. Но она, несомненно, придет, и эпицентр у нее будет находиться где-то… ну, где-то вот здесь.

И он очертил рукой круг. Это был весьма неопределенный жест, который мог включать в себя этот чертов кабинет, или это чертово здание, или этот чертов Город.

– На чем основывается это твое знание? – поинтересовалась я.

– Это законы жанра, – сказал он. – Все идет по нарастающей, и каждый новый кризис глубже и опаснее предыдущего.

– То есть, ты все-таки считаешь, что меня ведет сюжет?

– Это неважно, Боб, – сказал он. – Законы жанра глубже, чем просто сюжет. В нашем мире они как гравитация. Ты можешь не думать о них, можешь не обращать на них внимания, но от этого они все равно не перестают работать. Посмотри, с чего начиналась твоя история с агентством. Ты была обычным копом и работала на улицах. А теперь ты – директор ТАКС и Смерть стоит за твоим правым плечом.

– Вообще-то, я сижу, – сказал Борден. – И, совершенно определенно, слева.

– Со всем моим уважением, сэр, но вы понимаете, что я имею в виду.

Гарри покачал головой.

– Я в вашем мире не так давно и еще полностью не разобрался, как чего устроено.

– Это же очевидно, – сказал Ленни. – Это элементарные правила любого сериала. Персонаж со временем становится все круче, соответственно, вызовы, которые бросает ему мироздание, становятся все масштабнее. Я хочу сказать, что применимо к нашей ситуации… Проблемы, которые возникают у обычного копа, нельзя сравнивать с проблемами, которые могут быть у директора ТАКС.

– И что, у вас это реально так работает? – спросил Гарри и посмотрел на меня.

Я пожала плечами.

– Если только история не закончена. Полагаю, в таком случае все эти законы жанра не имеют силы и начинается просто жизнь.

– Не факт, что это приятнее, – вздохнул Гарри.

– Твоя история отнюдь не кажется законченной, Боб, – сказал Ленни.

– Ты имеешь в виду, что мы так и не нашли Черный Блокнот?

– И не только это, – сказал Ленни.

Наверное, здесь он был прав. Блокнот, Кларк, материнство, маячивший в будущем потенциальный статус богини… Или статус потенциальной богини. Добавь к этому застопорившиеся поиски отца и мои так и не решенные проблемы с головой, и ты получишь примерное понимание хотя бы о половине того бардака, с которым мне приходится иметь дело каждый день.

– Получается, что ты хочешь бросить меня вот с этим вот всем, – сказала я.

– Наверное, с твоей стороны это так и выглядит, – угрюмо сказал Ленни.

– А как это выглядит с твоей?

– Как вопрос выживания, – сказал он. – Ты выбиралась из каждой своей передряги, пусть и не без потерь, но многие люди, которые были с тобой рядом, так и не выбрались. Даже Кларк, которому двести лет все было ни по чем.

– Вы сами его и уложили, – сказала я.

– В контексте неважно, кто кого уложил, – сказал Ленни. – Важно то, что рядом с тобой никто не может чувствовать себя в безопасности.

– Я могу, – сказал Гарри.

– Опять же, при всем моем уважении, сэр, – сказал Ленни. – Но вы здесь недавно.

– Туше, – улыбнулся Гарри. – Полагаете, мне не стоит здесь задерживаться?

– Смерть ходит своими путями, – обтекаемо ответил Ленни. – Подпиши бумагу, Боб. Или я уйду в самоволку, и тебе придется объявлять меня в розыск.

Когда я последний раз появилась в Городе и встретилась с Ленни, он угодил в больницу. И это еще можно было назвать везением, потому что замес тогда был невероятно жестокий, и в результате гораздо большее количество людей переехали жить на кладбище.

Наверное, как бы печально ни было это признавать, я не имею права удерживать его на службе против его воли.

– Отработаешь две недели? – спросила я.

– Только если ты попросишь, – слабо улыбнулся он. – Необходимости в этом нет. После того, как я вышел из больницы, мне не поручали ничего серьезного, незакрытых расследований у меня нет, так что передача дел не должна занять много времени.

– И чем думаешь заняться в отставке?

– Еще не решил, – сказал он. – Наверное, возьму паузу на пару месяцев, съезжу куда-нибудь.

– Белиз в это время года особенно чудесен, – сказала я.

Впрочем, Белиз неплох в любое время года. Особенно если за тобой по пятам не ходят индейцы, называя тебя непроизносимым именем своего божества, а местные парикмахеры не зовут тебя замуж. Но, думаю, что у Ленни таких проблем возникнуть не должно.

– Спасибо, я подумаю, – сказал Ленни.

Ручка в недрах стола все-таки нашлась, и я поставила размашистую подпись под его прошением.

– Можешь идти в отдел кадров и забрать свой договор, подписанный кровью, – сказала я. – Или как это тут у вас происходит

– Примерно так и происходит, – сказал он. – Спасибо, Боб.

– Удачи, Ленни, – сказала я.

– И тебе, Боб.

И он ушел.

Он был неплохим парнем, одним из немногих моих знакомых, которому удалось пережить первые акты этой драмы, и мне было грустно от того, что в один из очередных непростых периодов моей жизни я останусь без его поддержки. Но я хорошо его понимала. Знакомство со мной не принесло ему ничего хорошего, и он предпочел выйти из игры, пока еще может ходить на своих двоих.

Это суровая игра. Я сама бы из нее вышла, если бы у меня была такая возможность. Бежала бы, роняя тапки…

– Не слишком вдохновляющее начало, – признал Гарри, закидывая ногу на ногу. – Но не стоит отчаиваться.

– Конечно, – мрачно согласилась я. – Ведь дальше все может пойти еще хуже, и стоит поберечь свое отчаяние до этих времен.

– Понимаю, что само устройство вашего мира к этому располагает, но, на мой взгляд, вы все тут склонны излишне драматизировать любую ситуацию, – сказал Гарри.

– Возможно, – согласилась я.

– Кстати, об этом, – сказал Гарри. – Как давно ты последний раз была в больнице у Кларка?

– Давно, – сказала я. С моего последнего визита в больницу прошло больше двух месяцев.

– Почему?

– А почему это тебя заботит? – спросила я, может быть, чуточку резче, чем планировала.

По крайней мере, у меня в голове эта фраза прозвучала куда вежливее.

Гарри и бровью не повел.

– Я просто пытаюсь тебя понять, – сказала она. – Один твой старый знакомый оставляет службу, и тебя это очевидно расстраивает. А другой твой знакомый…

– Лежит в больнице, в положении, в котором я никак не могу ему помочь, и это меня тоже расстраивает, – сказала я.

– И ты хочешь сказать, что просто пытаешься спрятать голову в песок? – поинтересовался Гарри. – Игнорировать проблему, надеясь, что она рассосется сама по себе?

– А это хоть у кого-нибудь срабатывало?

– Может быть, – сказал он. – Но мне о таких случаях неизвестно.

– Ну и вот, – сказала я. – Стало быть, есть другая причина.

– Так расскажи дядюшке Гарри, что тебя гложет, Боб.

– В данный момент меня гложет вопрос, кто убивает всех этих людей в вашей вселенной, пока ты прохлаждаешься здесь, дядюшка.

– У тебя ошибка в позиционировании, – сказал он. – Я уже объяснял, я не тот Смерть, который приходит за каждым, в мое отсутствие люди совершенно спокойно продолжают убивать друг друга сами. Как, собственно говоря, они всегда и делали. Но я понимаю твой намек и больше не буду лезть к тебе с непрошенными советами.

– Что, правда?

– Ну, может быть, я просто буду давать их чуть реже, – сказал он. – Но я же вижу, что эта тема тебя гложет, Боб.

– Это так заметно?

– Я уже очень долго живу на этом свете, – сказал он. – И к тому же, я профессиональный разведчик. Точнее, когда-то им был, но навыки-то все равно остались.

– Понимаю, – сказала я. – Прости, но я не хочу сейчас говорить о Кларке.

– Ладно, – легко согласился Гарри. – Будешь готова, дай знать.