Со стороны Фока я услышал рык и мат, полный ненависти, и услышал шаги, неторопливые и явно принадлежащие человеку, который считает себя победителем.

Я с трудом сел и посмотрел на кинжал в своей руке, он покрылся ржавчиной и явно был повреждён, поэтому я вернул его в ножны и достал нечестивый артефакт и последний жезл. В закатных лучах солнца узор на жезле мигнул, и я увидел, что он явно какой-то неправильный, я поднёс его ближе к глазам и стал рассматривать рисунок, и, убедившись, что он явно дефективный, с грустью воткнул его в землю рядом с собой, и по земле во все стороны побежали искры и разряды тончайших молний, куски плоти, разлетевшейся от монстра, перестали складываться в новых калобков, и я вдруг понял, что жезл был не дефективным, у него просто было другое предназначение, и я, не ведая того, случайно применил его по назначению. Выдохнув с облегчением, я посмотрел на Фока, появившегося из-за старой и могучей сосны.

- Ну надо же. - Криво ухмыльнувшись, наигранно восхитился мной Фок, - Тебе удалось остановить моего умертвия. Но что теперь? У тебя ведь больше нет оружия? Или припрятан где-нибудь меч-кладенец? Нет? И что же теперь, милый мой князёк? Дождиком меня обольёшь или в ручейке ближайшем меня искупаешь? А вот у меня есть вот такой вот ножичек!

Невысокий и серый на вид Фок, одетый во всё чёрное, продемонстрировал мне очень длинный кинжал с чёрной рукоятью и с волнистым лезвием. Этот кинжал напомнил мне о Кащее Бессмертном, и я невольно улыбнулся.

- Ты чего сказок насмотрелся? - Вырвался у меня вопрос, и тут я вспомнил про воду в моём кармане. Я молча достал небольшую бутылочку и, открыв крышку, глотнул воду, и голова перестала кружиться, спина перестала болеть, и я как будто заново родился.

- Каких таких сказок? - Презрительно и возмущённо спросил Фок.

- Ну знаешь? Есть такой фильм - «Там, на неведомых дорожках» или что-то в этом роде, старый, еще советский фильм. Хотя откуда тебе знать про фильмы? Ты же только из тюрьмы вышел, а там нет киношки. - Я улыбнулся и насладился бурей эмоций на лице Фока, его аж затрясло от злобы, ненависти и обиды.

- Да я тебя... Я твою тушку... Я тебя в рабы, ты тысячу лет будешь мне служить!!! - Заорал Фок и метнул в меня свой кинжал, а я навстречу кинжалу выплеснул остатки воды, и он, вонзившись в нее, как в кусочек льда, завис на месте в метре над землёй. Вода зашипела, помутнела, и Фок кинулся вперед, чтобы первым схватить кинжал. Я же бежал не к кинжалу, я бежал к Фоку, и в руке у меня был зажат нечестивый артефакт, от которого уже вошла в меня его странная энергетика, и я уже не думал, мне главное было его правильно применить.

Одновременно мы с Фоком добежали до кинжала, который уже упал в траву. Фок нагнулся за кинжалом, и я, улыбнувшись, со всей силы вонзил гребень в волосы и под кожу. Фок заверещал, отскочил от меня и попытался вытащить гребень, но тот как будто врос в кожу головы и стал напитывать волосы своей нечестивой энергией. Он делал то, для чего его создали, он медленно, но верно напитывал Фока своей ядовитой энергией. Лицо злодея менялось под воздействием артефакта, эмоции сменяли одна за другой, он вдруг торжествующе улыбнулся и, преодолевая острейшую боль в голове, произнёс:

- Спасибо! Я таким сильным еще никогда не был! - он поднял руку и направил в меня указательный палец, несколько секунд сосредотачивался на проклятье и проорал: - Сдохни!

Но энергия, вырвавшаяся из его пальца, раскрылась в метре от него как зонтик, потом расширилась, стала превращаться в сферу, которая поглотила Фока, как бы он не пытался стряхнуть энергию проклятья со своего пальца. Сфера наконец полностью замкнулась, и Тимур услышал сдавленный вопль, хлюп, и вдруг сфера стала сжиматься и с яркой вспышкой исчезла, забрав с собой Фока. В траву упал нечестивый артефакт, и Тимур поспешил его подобрать, завернуть в полотенчико и убрать в рюкзак, который так и весел у него за спиной.

- Уф, ну наконец-то могу передохнуть. - прошептал он и поспешил покинуть полуразрушенное кладбище.

Он прошел всего несколько шагов за пределами кладбища, когда перед ним открылся проход, и на него налетела бабушка, мама и Арина. Они плакали, причитали и радовались одновременно, и Тимур понял, что покой теперь ему только сниться будет.

- Дорогие мои, пошлите домой, а? - предложил он, обнимая каждую и расцеловывая своих самых дорогих женщин. Из прохода на них смотрели князь Север и князь Юг и явно ему сочувствовали.

КОНЕЦ.