Я оттолкиваюсь импульсом и уже готовлюсь подхватить Сакуру, но на подлёте к ней замечаю, как прямо в мою башку летит кунай с намотанной взрывной печатью. Пришлось вновь оттолкнуться от воздуха и уйти назад, попутно готовя свои кунаи в ответ.

Кунай черноволосого, по всей видимости, был усилен стихией воздуха или молнии, из-за чего тот прошил стену и взорвался внутри здания.

От взрыва частично разрушилась стена и поднялось облако пыли, в стороны полетели осколки, из-за чего мне не был виден противник. Пришлось по-быстрому сложить ручные печати для применения порыва ветра.

Пыль после порыва развеялась, и я, сломя голову, на всей доступной скорости обратно влетел в переулок. Это и была моя ошибка. Я только краем уха услышал, как противник подготовил новую атаку:

– Стихия огня: "Огненный шар"!

Да, я чуть не влетел лицом в фаер бол. В своей базовой форме я смог бы стерпеть подобную технику, а затем заживить раны чакрой лиса, но сейчас иная ситуация. Если я подставлюсь под атаку – моё хенге тут же спадёт. А ещё не знаю, кем является мой противник, потому лучше не рисковать своей шкурой в лишний раз. Вдруг огненный шар обладает особыми свойствами.

Хоть огненный шар и был близко, я всё равно успел вовремя уйти назад, а затем и вовсе проделал дугу над техникой черноволосого засранца. Так я в следующий миг и оказался около него, замахиваясь для последующего удара мечом.

– Кто ты такой? – скрепя зубами, спросил Коуши, сдерживая меч кунаем. Его он чудом успел взять из подсумка в последний момент перед столкновением. – Что нужно?

– Я? Неужели не видно? – ухмыляюсь и замахиваюсь вновь. – Святой паладин собственной персоной! Буду нести любовь и мир. А злая нечисть падёт от меча моего. А ты познаешь праведный гнев света!

Немного выбесить словами противника удалось, вот только его хватка слабее не стала. Наоборот, уклонившись от взмаха меча, Коуши достал ещё один кунай, после чего устремился наносить мне шквал колющих-режущих атак. Они были совершенно хаотичными, из-за чего предугадать последующий удар не было возможно. Оставалось лишь отступать.

Я даже не заметил, как Коуши вытеснил меня из переулка и теснит дальше ближе к зданиям. Не знаю, что он задумал, он планам его не суждено сбыться, так как его противником оказался праведный праведный воин нежити Узумаки Наруто Минатович. Не зря же я в академии штаны протирал, да и наставники много чему научили. Так что сдавать позиции дальше не собираюсь.

Не прошло и минуты наших танцев, а брюнет уже начал уставать. Скорость ударов снизилась, сила тоже заметно упала, к тому же бить он стал более предсказуемо. Всё это говорит о том, что пришла моя очередь!

– Устал? Мы же ещё не начали!

Когда Коуши в очередной раз замахивался, чтобы нанести колющий удар, я неожиданно для оппонента сделал короткий рывок в сторону. За счёт этого я ушел от атаки, а так же предоставил себе возможность контратаковать врага, пока тот стоит в недоумении.

– Воздушный кулак! – произнёс я названия техники, чувствуя, как вокруг моей руки концентрируется чакра воздуха.

В следующий миг мой кулак, покрытый техникой, впечатался в грудную клетку Коуши, что дало возможность сжатому воздуху с большей силой отбросить брюнета. Я даже услышал хруст рёбер, когда техника влетела в Коуши.

Само тело отступника пробило стену того же самого дома, в который ранее залетел кунай со взрывной печатью. Это значит, что бой окончен. Противник лежит на развалинах дома практически со сквозной дырой в груди. Только нижние рёбра остались целыми.

Жаль конечно, что не остался в живых. Просто я не привык рассчитывать силу, из-за чего не всегда выходит сдерживаться. В любом случае есть повод двигаться дальше.

Пройдя внутрь полуразрушенного здания, замечаю, что из-за угла, видимо, уцелевшей комнаты на меня смотрят маленькие, детские глазёнки. А торчащий хвостик говорит о том, что это девочка.

– Ты цела? – спросил я, наклонившись перед девочкой. Та поняла, что я её обнаружил, потому вновь спряталась. Только позже вспомнил, что всё это время в руках держал меч, потому немедленно убрал его в инвентарь.

Вот тебе и шоу. Пришли дяди и разрушили дом. Даже не подумал о том, что будут пострадавшие среди мирных.

Странно, что здесь живёт маленькая девочка. На улице Красных Фонарей детям нет места. Да и не хочу я, чтобы ребёнок, выглянувший только что из-за стены, повторил судьбу тех детей, что встречались мне ранее в темных переулках. Нужно что-то предпринимать.

Враг лежит поверженным на полу, точно не дышит. Это значит, что можно спокойно выдохнуть.

Осторожно прохожу в уцелевшую комнату с поднятыми руками, показывая этим, что не имею плохих намерений в сторону семьи.

– Не-ет!

Вдруг я замечаю, как из угла на меня бросился силуэт женщины с ножом наперевес.. От внезапной атаки легко уклоняюсь, а затем немного сдавливаю запястье дамы, да, это женщина, от чего её рука невольно роняет на пол нож.

– Извините, – говорю женщине, отпустив её руку. Она чертыхнулась и бросилась к кровати, где всё это время клубочком лежала маленькая девочка, не больше пяти лет. Её и взяла на руки атаковавшая меня женщина. Держа ребёнка, женщина с непередаваемым ужасом и отчаянием бросила взгляд на меня.

– Что тебе нужно от нас? Уходи! Только не убивай её! – практически взахлеб умоляла женщина, прижимая к себе и так напуганную дочь. Даже мир вокруг резко стал в серых тонах.

Я хотел, честно, хотел что-то сказать женщине, но слова, как ком, застряли в горле, так и не выйдя наружу. А плач женщины был как сотни, нет, тысячи раскаленных игл. Они впивались в сердце. Впервые я почувствовал это, но ничего не мог поделать. Я не мог даже пошевелиться. Я не знал, что делать! Оставалось лишь стоять и смотреть, как плачет мать с ребёнком на руках. Внутри же вскипала злоба. Не на женщину, а на самого себя.

Впервые, да, впервые за столько лет, проведённые в этом мире, меня нахлынула настоящая жалость, жалость к человеку. Да что там, я готов был провалиться под землю, глядя на заплаканную мать с прижатым до груди ребёнком. И если раньше я мог подумать, что внутри меня нет ни совести ни стыда, то сейчас ко мне резко пришло осознание.

Не знаю, почему так... В прошлой жизни я не был особо сочувствующим и эмоциональным человеком, да и слёзы на моих глазах в последний раз были лишь в детстве, когда отец наказывал меня ремнём за плохие оценки в школе. Плакал не из-за боли. Я плакал, так как думал, что подвёл отца и опозорил его честь. С того момента я старался больше не проявлять слабость. "Никогда больше!", – так я себе и сказал тогда, стоя в комнате перед зеркалом.

Что же сейчас? Что я на этот раз сделал такого, что спрятанные в глубинах подсознания эмоции взяли верх? Я не убил невинных людей. Наоборот, я спас женщину от судьбы быть использованной и брошенной богатым быдлом.

Надежда. Я лишил эту женщину надежды, разрушив её дом, который до этого момента служил для неё и её дочери неприступной крепостью. Раньше он мог спрятать и согреть их. Теперь же последняя надежда семьи исчезла, а с ней появился я, человек, который в глазах матери и стал виновником случившегося.

На жаль, времени у меня было не так уж и много. Мне пришлось быстро приводить женщину в себя:

– Послушай меня! Как понимаю, у тебя нет мужа, но есть дочь, и ты должна бежать как можно дальше, – вместе с этим ко мне подлетел позванный крыс, после чего уселся на полу, ожидая команды. – Забудь ту жизнь, которая была для тебя кошмаром! Теперь ты всё начнёшь с чистого листа.