— Надо сообщить обитателям планеты, что мы приняли их сигнал. Высказывайтесь. Ты, Слейтон?

— Снова я говорю тебе, Байрам! Где доказательства, что там существует доброжелательная к нам цивилизация? Примут ли нас, как желанных гостей? Сможем ли посадить корабль на планету? Все это вопросы, большие вопросы! — Слейтон сделал ударение на слове "большие".

— Ну что ты лепечешь?! — в сердцах воскликнул Ганс. — Сплошное нытье! Что может быть прекраснее самого факта встречи с братьями по разуму! Тысячи лет люди ждали этого!

— Как тебе угодно! — холодно отозвался Слейтон. — Но я возражаю против отклонения "Гагарина" от маршрута. И от программы.

Наступило молчание.

— А ты что скажешь? — обратился Байрам к Патрису.

Африканец сидел, положив подбородок на руки, о чем-то глубоко задумавшись. Услышав вопрос Байрама, он распрямился — и опять застыл в молчаливой позе, — похоже, и он сомневался в необходимости вступать в немедленный контакт с инопланетянами.

В каюте отдыха температура всегда была в норме, но Байраму казалось, что она повысилась: ему стало душно. Он встал, рывком открыл "окно", выходящее на "Цветник". Струя свежести, напоенная ароматами растений, омыла его разгоряченное лицо.

— Несмотря на возражения Слейтона и колебания Патриса, я принимаю решение изменить курс "Гагарина". Человечество не осудит нас за такой шаг.

— Я "за" обеими руками! — поддержал его Ганс.

Патрис чуть заметно повел головой — было неясно, согласен он с Байрамом или возражает.

— Я понимаю, почему вы оба так настаиваете, — холодно заметил Слейтон, неприязненно поглядывая на Ганса. — Ты, Байрам, хочешь проверить свои лингвистические таланты, Ганс — обогатить медицинские познания. А что нам с Патрисом остается?

Патрис по-прежнему безмолвствовал, не меняя позы. Наконец он поднял голову, неуверенно улыбнулся.

— Вообще-то неплохо побывать на их планете. Ведь это редчайшее, уникальное событие, верно, Слейтон? И не опасайся ты их нападения. На крайний случай, у нас есть мощные боевые ракеты, защитные силовые экраны, лазеры.

— Не знаю, не знаю, — проворчал Слейтон. — Они могут так хитроумно напасть на корабль, что нам придется искать свои ребра по всей Галактике…

"Гагарин" стремительно врезался в черноту межзвездной ночи. По краям чаши фотонного отражателя метались слепящие языки энергетической отдачи.

Субсветная скорость — это нечто выходящее за пределы человеческих чувств. Небесная сфера на кормовых экранах пылала апокалипсическим заревом. То проявлял себя эффект Допплера: цвета мириадов звезд, невидимых в обычных условиях, теперь переливались всеми оттенками спектра. Звезды, дотоле излучавшие ультрафиолет, вдруг будто выскакивали из мирового вакуума — и тут же превращались в синие, затем — в голубые. Оранжевые становились бело-желтыми, красные — темно-вишневыми. И так без конца… А впереди корабля громадной стеной вставал почти абсолютный мрак. Но в этом мраке притаились другие светила, которые излучают обычно видимый свет, а теперь шлют навстречу кораблю ренгеновский или даже более высокочастотный гамма-свет. Казалось, "Гагарин" мчится в исполинском туннеле, сотканном из темно-серых мерцающих полос.

— Да поможет нам бог света и гравитации, — пробормотал за плечом Байрама Слейтон. — Чем все это кончится?

— Ничего, — отозвался Байрам. — Все будет в порядке.

Истекли еще несколько суток полета, и Слейтон первым увидел в окуляре телескопа светлое пятнышко. Вскоре оно превратилось в гуманность небольших размеров.

— Это же не планета, а туманность! — сказал пилот, доложив о наблюдении Байраму. — Ну и прекрасный новый мир отыскали мы!

— Вижу, ты не рад.

— Да уж так, радости мало, скорее неприятности жди.

— Не слишком ли много пессимизма?

— Боюсь, что придется поделиться им с некоторыми розовыми оптимистами.

— Странный ты человек, — вздохнул Байрам. — Зачем стал космонавтом, если нет уверенности в собственных силах?

— Сам пытаюсь разобраться в этом, — хмуро усмехнулся Слейтон.

И все же он оказался прав.

Оба вздрогнули от пронзительного вопля сигнала тревоги. Не простой, а боевой тревоги!

Они бросились к иллюминаторам — и замерли: на расстоянии нескольких десятков миль от корабля виднелись десять-пятнадцать небольших кораблей.

— Всем надеть шлемофоны! — скомандовал Байрам.

— Ты бы подал другую команду, — изменившимся голосом сказал Слейтон. — "Привести в готовность номер один ядерные ракеты!"

Байрам задумался.

— Пожалуй, ты прав. Только предупреди, чтобы кто-нибудь не поторопился нажать пусковую кнопку.

Космонавты, исполняя новую команду Байрама, перешли в отсек высшей защиты, хотя в душе понимали: в случае столкновения с неведомыми кораблями это не спасение. Впрочем, может, собратья по разуму вовсе не думают атаковать их.

— Слейтон, определи направление на планету! Патрис, включи систему силовой экранировки корабля! Ганс, перейди в кабину атомных ракет и жди моей команды!..

Изучив вариации искателя курса, Слейтон быстро говорил:

— Туманная планета — прямо перед нами. Расстояние — полторы астроединицы. "Гагарин" летит к ней. Но вот что удивительно: планета сама погружена в туманность. Местного солнца нет. Или мы его не видим. А планета освещается, вероятно, с искусственного спутника. Черт побери, бывают же такие странные миры!

— Отверни корабль в сторону, — отрывисто сказал Байрам. — Понаблюдаем, как будут вести себя инопланетяне.

"Гагарин" уже резко сбавил скорость движения, так что повороты можно было совершать без риска инерционного Удара.

— Может, они оказались здесь именно для того, чтобы мы могли связаться с ними? — произнес пилот в раздумье.

И вдруг извне поступило сообщение. Байрам мгновенно начал "переводить" его. И буквально через несколько минут прозвучала его команда:

— Собраться в комнате отдыха!

— И мне идти? — спросил Ганс.

— Да. Но прежде поставь ракеты на автоматический пуск с голоса.

— Неплохо бы перевести на авторежим все приборы и установки, — сказал Слейтон.

— Ты прав. Переводи! — согласился Байрам.

В комнате отдыха Байрам уже включил все экраны и локаторы. И события, происходящие вокруг "Гагарина", были видны в различных ракурсах.

Когда все собрались, Байрам сообщил:

— От нас требуют безоговорочного подчинения. Так гласит их сигнал. Однако я не вижу в этом ничего страшного! Они делают это вовсе не с целью уничтожить корабль.

— Они что, дали такое обещание? — насмешливо спросил пилот.

Байраму захотелось накричать на Слейтона, но он сдержался. Сейчас не время для стычек и пикировок. Он лишь нахмурил густые брови и мягко пояснил:

— Во-первых, взгляни, их ракеты чуть больше тех, которые выводили на орбиту космонавты первых лет космической Эры. На такой ракете не разместишь ядерные установки. Во-вторых, формы и размеры антенны. Еще лет семьдесят назад земляне отказались от подобных систем.

— Корабль наш вышел, кажется, на стационарную орбиту Туманной планеты, — прервал Байрама космогеолог.

Слейтон подтвердил:

— Ты прав.

— Выводи корабль на режим орбитального полета, — велел ему Байрам.

Вскоре корабль помчался по стационарной орбите. И тут случилось непредвиденное! Из ракет инопланетян около "Гагарина" осталась только одна, а все остальные стремительно кинулись в разные стороны.

— Что с ними?! — удивился Ганс. — Как будто кто-то или что-то напугало их.

Слейтон, пристально наблюдавший за летящей около "Гагарина" ракетой инопланетян, вдруг предложил:

— А что если поохотиться за этой птичкой?

— Ты в своем уме? — возмутился Байрам.

Слейтон пожал плечами:

— Не вижу криминала! Просто хотел сказать, что готов слетать к ним в гости на ракете-истребителе.