— Кроме того, — продолжала Энн, — по дому будет довольно много работы. Мы не можем рассчитывать на что тетя Стеллы станет готовить на нас и убирать. Нам всем придется трудиться. А ты…

— А я непригодна ни к какому труду, — закончила за нее Фил. — Но я научусь — мне надо только показать. Постель за собой убирать я уже научилась. И не забывайте, что хотя я не умею готовить, зато у меня золотой характер. А это тоже дорогого стоит. Я никогда не ворчу и не жалуюсь на погоду. Пожалуйста, Энн, пожалуйста — мне никогда в жизни ничего так не хотелось, как жить вместе с вами, — а пол у тебя в комнате ужасно жесткий…

— И еще, — решительно добавила Присцилла, — весь Редмонд знает, что у тебя в комнате целый день толкутся гости. Но в Домике Патти этого не будет. Мы решили принимать друзей только по пятницам. И если ты поселишься с нами, это правило тебе придется тоже соблюдать.

— Неужели ты думаешь, что я буду против этого возражать? Да я рада до смерти. Я сама хотела ввести подобное правило, только у меня решимости не хватило. А теперь можно будет свалить ответственность на вас. Если вы меня к себе не возьмете, я умру от разочарования, а потом буду являться к вам в виде призрака и заунывно выть под окнами. Или поселюсь на пороге, и, выходя из дома, вы будете каждый раз спотыкаться о мое привидение.

Энн и Присцилла опять обменялись многозначительными взглядами.

— Мы не можем дать тебе окончательный ответ, не посоветовавшись со Стеллой, — сказала Энн, — но вряд ли она будет возражать. Что же касается нас двоих, то мы согласны.

— А если тебе наскучит бедная жизнь и простая пища, съедешь от нас, и никто ни на кого не будет в обиде — добавила Присцилла.

Фил вскочила, ликующе обняла сначала Энн, потом Присциллу и ушла домой, приплясывая от радости.

— Надеюсь, мы уживемся, — задумчиво сказала Присцилла.

— Надо будет постараться, — отозвалась Энн. — Мне кажется, что Фил легко впишется в нашу компанию.

— Фил, конечно, душка, с ней хорошо дружить. И нельзя отрицать, что, чем больше нас будет, тем легче нашим тощим кошелькам. Но каково нам придется бок о бок с Фил, мы пока не знаем. Чтобы это узнать, надо с человеком пуд соли съесть.

— Что ж, это относится ко всем нам. Надо научиться не мешать друг другу. Фил, может, немного легкомысленна, но не эгоистична. Мне хочется верить, что нам будет очень хорошо под одной крышей.

Энн вернулась в Эвонли «со щитом» — то бишь со стипендией Тобурна. Все говорили ей, что она ничуть не изменилась, причем таким тоном, будто были этим и удивлены, и разочарованы. Эвонли тоже ничуть не изменился. По крайней мере, на первый взгляд. Но когда в воскресенье Энн сидела на своей скамье в церкви и оглядывала прихожан, она заметила довольно много перемен, которые вкупе дали ей понять, что и в Эвонли время не стояло на месте. На кафедре стоял новый пастор. На скамейках не хватало многих знакомых. Старый дядя Эб, навсегда переставший пророчествовать, миссис Слоун, так долго вздыхавшая и предсказывавшая свою неминуемую кончину, Тимоти Коттон, который, как выразилась миссис Линд, «наконец-то удосужился умереть — двадцать лет нам голову морочил», и старый Джозайя Слоун, которого никто не узнал в гробу, потому что покойнику аккуратно подстригли усы, — все они мирно спали на маленьком кладбище позади церкви. А Билли Эндрюс женился на Нетти Блуветт. Когда Билли, сияющий от гордости и счастья, вошел в церковь с разнаряженной молодой женой — в шелковом платье и шляпе с перьями, — Энн опустила смеющиеся глаза. Она вспомнила вьюжную ночь на прошлое Рождество, когда Джейн сделала ей от имени Билли предложение руки и сердца. Да, Билли не умер от горя. «Интересно, — подумала Энн, — Нетти предложение тоже делала Джейн, или Билли сам набрался духу?» Все семейство Эндрюсов было явно счастливо за Билли. Кстати, Джейн ушла из школы в Эвонли и собиралась осенью уехать на запад Канады.

— Просто не сумела найти здесь жениха, — пренебрежительно заявила по этому поводу миссис Линд. — Нам-то она говорит, что на западе поправит здоровье, только я что-то до сих пор не слышала, чтобы она чем-нибудь болела.

— Джейн — хорошая девушка, — вступилась за подругу Энн. — Она просто не старалась привлечь к себе внимание, как некоторые.

— Если ты хочешь сказать, что она не старалась поймать мужа, тут я с тобой согласна, — кивнула миссис Линд. — Но я не сомневаюсь, что, как и любой девушке, ей хочется выйти замуж. А то с чего бы ей ехать в какую-то дыру на западе, которая только тем и хороша, что там много мужчин и мало женщин? Нет, уж ты мне не рассказывай, Энн.

Но в то воскресенье в церкви Энн поразила не Джейн, а Руби Джиллис, которая сидела рядом с ней в хоре. Что случилось с Руби? Она была даже красивее, чем всегда, но на ее щеках пылал неестественно яркий румянец, она сильно похудела, а руки, державшие сборник гимнов, казались почти прозрачными.

— Что с Руби Джиллис? — спросила Энн у миссис Линд. — Она больна?

— Руби Джиллис умирает от скоротечной чахотки, — напрямик ответила миссис Линд. — Это известно всем, кроме нее самой и ее родителей. Они отказываются в это верить. Если ты спросишь их о ее здоровье, они скажут, что с ней все в порядке. Она ушла из школы зимой, когда у нее был жестокий бронхит, но уверяет, что этой осенью опять начнет учительствовать, и даже подала прошение на место в Белых Песках. А сама, бедняжка, когда начнется учебный год, будет уже в могиле.

Энн была потрясена. Руби Джиллис, ее одноклассница, скоро умрет? Этого не может быть! В последние годы они не так уж много общались, но школьная дружба не забывается, и у Энн болезненно сжалось сердце. Руби, веселая красотка и кокетка! Просто невозможно было представить, что смерть может наложить на нее свою костлявую руку. Когда они вышли из церкви, Руби сердечно обняла Энн и пригласила ее в гости на следующий вечер.

— Во вторник и среду меня не будет дома, — торжествующе прошептала она на ухо Энн. — Во вторник я буду на концерте в Кармоди, а в среду на вечеринке в Белых Песках. Меня туда отвезет Герб Спенсер. Это мой новый поклонник. Но завтра обязательно приходи. Мне интересно, что ты поделывала там, в Редмонде.