Во-первых, Рендидли выпустил шквал (Истребляющих Фениксов), которые врезались в спину Эйджианта. Они были недостаточно сильны, чтобы серьезно ранить его, но они задержали копьеносца на короткое время. Которого хватило Рандидли, чтобы сделать две вещи. Во-первых, он создал буквальную стену (Когтей Неугомонного Бессмертного), которая вырвалась из земли в брызгах изумрудного и оранжевого огня.

Кроме того, Рендидли применил больше своего Незера к окружающей области. Тонкая трещина, в которой Нэтер обычно подавлялся под Системой, была вынуждена открыться шире. Туманность Незера в его груди задрожала в предвкушении. Вокруг Рендидли начали появляться некоторые визуальные вариации, в том числе четыре тонкие черные трещины, простирающиеся от его спины.

Эйджиант врезался в острые когти, которые были вратами к его свободе, и взорвался на другую сторону благодаря силе своего образа. Наблюдая за этим, даже Рендидли не мог не восхититься подавляющей силой этого образа. Выделяемое тепло почти сводило на нет все, что стояло на его пути.

Это была довольно эффективная имитация того, как Нэтер

в буквальном смысле

сводил на нет все `

Изображения вокруг него.

Эгиант едва замедлился, но этого оказалось достаточно. Нижний Рендидли быстро прорыл себе путь сквозь мир и настиг его. Трещины в мире, расходящиеся от его спины, увеличились и разделились на различные ветви.

Головная боль Рендидли усилилась, когда он попытался использовать Нижний мир таким образом. Но он двигался вперед, полный решимости увидеть эффект, который он может произвести. И момент соединения между ними был резким, поскольку странное количество мыслей и ощущений хлынуло через внезапную связь между ними.

Даже когда скорость Эгианта упала до нуля, головная боль Рендидли резко усилилась. Сжав зубы, он мобилизовал свое тело и поспешил встать рядом с Эгиантом. Потому что, насильно получая информацию через Эгианта, Рендидли пришел к осознанию, что то, к чему он получает доступ, сильно отличается от того, что он чувствовал с Альтой.

Потому что это, в конечном счете, всего лишь имитация , — понял Рандидли, чувствуя пульсирующую головную боль. Я могу приложить подобное давление к физическому миру здесь, но я не могу по-настоящему использовать то, что находится внутри (Ловца снов Долгой Ночи), чтобы полностью понять, как использовать Нижний мир. Он основан на принципах Нижнего мира, но он не предназначен для тренировки моего Нижнего мира Рендидли отдернул свой Нижний мир и поднял обе руки над головой. Ясность быстро вернулась в глаза Эгианта, но Рендидли не дал ему шанса увернуться; он опустил руки и вдавил его в все еще частично расплавленную землю под ними.

С помощью (Нижней Силы) Рендидли почувствовал, как плечо Эгианта сломалось от удара.

Проблема была лишь в том, что головная боль Рендидли продолжала усиливаться. Мучительно усиливалась, говоря Рандидли, что он что-то упустил. На долю секунды он запаниковал, лихорадочно проверяя свой Нижний мир, и в этот момент Эгиант исчез из его восприятия. Но это также напомнило Рендидли о чем-то, что он забыл.

Тихо выругавшись про себя, Рендидли покинул мир воспоминаний и вернулся в свое настоящее тело. Головная боль последовала за ним. Это чертова ментальная цена за использование (Ловца снов Долгой Ночи) Я так привык к этим коротким попыткам с Иллим. И судя по тому, как я истощен может быть, цена увеличивается тем больше, чем больше он отклоняется от первоначального воспоминания

Дав себе клятву, что он вернется и повторит попытку более эффективным способом, Рендидли вернулся в свою хижину и рухнул на кровать.

Глава 1336

Комиссар Арриетти проснулся с широкой улыбкой на лице после безмятежного сна. Солнечный свет толстыми золотыми лучами проникал сквозь окно, отражался от пола и наполнял комнату теплом. Вероятно, сейчас было около десяти утра, но сегодня Элмер вполне мог позволить себе поспать; он заслужил выходной в награду за усердную работу по подготовке ко дню рождения Рендидли Гончей.

Сегодняшний день был полностью его. Сам Харон словно распускался в его сознании, подобно цветку. И Элмер Арриетти намеревался остановиться и вдохнуть аромат роз.

— Хм-м Наверное, стоит побаловать себя одним из тех причудливых булочек из заведения за углом? У них должно было быть достаточно времени, чтобы встать после Тигля Эйдолона и испечь их — Элмер лениво потянулся, а затем свесил ноги с кровати. Натянув на ноги чрезвычайно удобные тапочки из волчьей шерсти, Элмер поплелся к окну и распахнул шторы, скрывавшие этот прекрасный мир.

Несколько секунд Элмер словно существовал в сплошном луче золотого света. Он согревал его кожу и еще больше растягивал лицо в улыбке. Вид с пятого этажа, который был самым высоким в его многоквартирном доме, позволял ему спокойно осматривать окрестности. Внизу сновали люди, спеша на работу, а за ними парили платформы, излучающие изумрудную энергию. Харон был жив и здоров; вероятно, те булочки были готовы для него. Воистину, единственный источник счастья в мире — это отпуск

Элмер замолчал, когда его взгляд невольно привлекло к крыше противоположного здания через дорогу. На крыше дома напротив стояла женская фигура. Одна ее рука была покрыта потрескивающими молниями, другая — почти полностью прозрачным льдом. Ее взгляд был чрезвычайно напряженным, когда она смотрела в сторону ратуши. Ее образ был настолько силен, что Элмера пробрала дрожь до костей, просто глядя на нее.

Закрывая шторы без какой-либо особой причины, Элмер отвернулся с приклеенной улыбкой на лице. — Воистину, отпуск — панацея от всех бед и ничто так не говорит об отпуске, как булочка

Его смутно оптимистичное бормотание продолжалось, пока он надевал пальто, брал шляпу и спускался по лестнице на улицу. Солнце выглядывало между близлежащими зданиями и освещало счастливую, продуктивную улицу. Холод, сковавший его тело, наконец начал отступать. Не в силах удержаться от порыва, Элмер взглянул вверх и с облегчением увидел, что таинственной женщины, стоявшей на крыше, уже не было.

Вероятно, вышла на расслабляющую прогулку , — успокоил себя Элмер. Все ценят радости отпуска.

Элмер довольно долго пребывал в этом хорошем настроении, что позволило ему пойти в свою любимую пекарню, получить клюквенно-ореховую булочку и посидеть за оштукатуренным столиком на солнце, читая газету. Большая часть новостей содержала захватывающие слухи о вечеринке, которые Элмер проигнорировал, но он с удовольствием провел двадцать минут, разгадывая кроссворд, прежде чем сдаться.

— Хех, воистину, чудесам свободного времени нет конца — сказал Элмер сам себе, вставая и засовывая газету под мышку. Затем мимо него по улице на большой скорости промчался размытый изумрудный свет. Предательское тело комиссара Арриетти, отточенное тренировками с орденом Дуцис, заставило его резко повернуть голову и оценить помехи.

Это была фигура знакомого ребенка, быстро едущего на небольшой летающей платформе из дерева. Этот ребенок вел за собой группу из четырех детей, и когда они достигли перекрестка, каждый разошелся в своем направлении во вспышке изумрудного света. Несколько других людей в окрестностях тоже повернулись, чтобы взглянуть на помехи, но все пожали плечами и вернулись к своим делам, как только все промчалось мимо.

Элмер любезно кивнул знакомому за соседним столиком и начал уходить.

Да, сегодня мой выходной. Не нужно

— Комиссар Арриетти.

Выражение лица Элмера застыло, когда он резко обернулся, чтобы посмотреть на говорившего: Энни, Белая Охотница. Она одарила его снисходительной улыбкой и небрежно оперлась рукой о бедро. — Вы не видели мою дочь? Она точно проходила здесь, но я не могу сказать, в каком направлении она пошла. Вы случайно не видели?

Ее выражение ясно давало понять, что она знает, что он знает ответ на ее вопрос.

Первым инстинктом Элмера было открыть рот и сказать, что он сейчас не при исполнении служебных обязанностей, но затем он еще раз взглянул на улыбку Энни и подавил этот импульс. Вместо этого он слегка откашлянулся, а затем указал в том направлении, в котором убежал ведущий ребенок. И вот так Энни, казалось, дематериализовалась перед ним.