Удары Кейла и Паоло заставили Рендидли вздрогнуть. Он поглотил удар Паоло непосредственно (Сульфуром), в то время как Рендидли рубанул вбок (Акри), чтобы отразить атаку Кейла.

К сожалению, атака Кейла была достаточно острой, чтобы какая-то часть навыка вырвалась вперед и оставила длинную рану вдоль лица Рандидли. Неглубокая рана, но это был еще один осколок потерянного здоровья. Тем временем все его тело задрожало, когда Паоло ударил Рендидли прямо в ребра кулаком, который ощущался как свинцовый кирпич.

Нужно замедлить этих двоих. Они слишком долго со мной сражаются они становятся в этом хороши , — мрачно подумал Рандидли. Движением запястья (Акри) закрутился вокруг руки Рандидли. Вместо того чтобы использовать копье, Рендидли просто шагнул вперед и потянулся к ним двоим.

Отбросив тела в сторону, корни Рендидли устремились к Клариссе, как змея и встретили мерцающий барьер, который вспыхнул вокруг нее. Набросившись, корни не нашли слабости в его защите.

Глаза Рендидли сузились; он пропустил нотки эфира в воздухе, потому что ему просто нужно было слишком много всего видеть, но теперь, когда он знал, на что смотреть, взгляд Рендидли перескочил на стройного молодого человека, стоящего рядом с миссис Гамильтон.

Фыркнув, Рендидли `

Глава 946

Истощённая Сила Воли Рендидли на мгновение отпустила образ Мрачной Химеры. Это освобождение было немедленным и давно назревшим. Поддержание обоих образов на уровне, достаточном для воздействия на битву, было тяжким трудом. Каким же облегчением было сосредоточиться только на одном образе: Иггдрасиле.

Энни выпустила несколько стрел вверх во время его подъёма, но Рендидли двигался слишком быстро. Большинство элит Доннитона внизу могли лишь беспомощно смотреть вверх, как он взмывает ввысь. В небе никто не мог его коснуться.

Когда Рендидли взлетел к облакам, многочисленные ветви Иггдрасиля забурлили и устремились внутрь, чтобы заполнить воздух вокруг него, словно прилив нахлынул и унёс бескрайнее море листвы в сторону Доннитона. По мере того как ветвей становилось всё больше, шелест листьев становился всё громче. И хотя было довольно темно, золотые буквы, спиралью обвивавшие каждую ветвь и лист, добавляли постоянную волну света, которая распространялась вперёд, чтобы обнять Рандидли, словно давно потерянного ребёнка.

Этот свет резко контрастировал с тёмными тучами, которые сгустились над Клариссой. Завывающий ветер уже становился слышимым. Скоро она создаст ещё одно ветряное существо.

Не хочу затягивать — Рендидли выдохнул. — (Божественный Облик Иггдрасиля).

Этот золотой свет, который вздымался, внезапно изменил тон. Хотя он и остался того же основного цвета, вся теплота мгновенно исчезла. Золотой свет стал холодным и строгим. Под этими лучами света толпа побледнела и почти нехотя начала перешёптываться друг с другом. Этот свет был не тем, что большинство людей могли вынести стоически.

(Божественный Облик Иггдрасиля) как навык был странным. Это была аура, но у неё не было никаких реальных наступательных или оборонительных возможностей. Это заставляло других больше уважать его, больше доверять его словам, но это не был навык, основанный на обаянии; он работал скорее на уважении. Он не пытался заставить кого-либо действовать, он лишь заставлял людей признавать его.

Долгое время Рендидли не понимал, как использовать такой навык. Но теперь, когда он провёл так много времени, обогащая свои собственные образы, Рендидли осознал истинное предназначение такой ауры: её можно использовать, чтобы насильно усилить вес образа для других.

По мере того как Рендидли тратил всё больше и больше оставшейся умственной силы, свет, который заставлял других признавать его образ, становился всё ярче и требовательнее. И когда это произошло, Рендидли поднял правую руку, согнув её в зазубренный коготь.

И снова его разум разделился на двое. В правой руке собралось всё злобное негодование, которое он испытывал из-за того, что его довели до этого. Его глаза были широко открыты, когда он втискивал всё больше и больше (Жестокого Возмущения Иггдрасиля) в тесное пространство своей хватки. Все страдания, которых он желал Стэну, стали тикающей бомбой в его побелевшей от напряжения руке.

Внизу корни снова и снова обрушивались на барьер, окружавший Клариссу, затопленную маной. Даже с учётом смертоносных шипов Рендидли не мог пробить брешь. Он чувствовал, как большой поток маны вырывается из хрупкого юноши, чтобы поддерживать барьер, но казалось, что он не падёт быстро. Юноша продолжал залпом пить зелья маны.

Рендидли мог бы ударить по нему, но он не мог не заметить, как плотно миссис Гамильтон наложила свои провода вокруг этого паренька. Из всех присутствующих сейчас самым опасным для атаки был бы этот барьерный маг. К тому же, у Рендидли появилась идея.

По мере того как воздух вокруг правой руки Рендидли продолжал искривляться и рябить под воздействием искажающей реальность агонии (Жестокого Возмущения Иггдрасиля), Рендидли указал левой рукой в сторону Клариссы. Пришло время открыть путь.

Три Желания , номер два. (Хватка Нефритовой Шлаки).

Никакие закалки в мире не смогли бы остановить двадцатиметровый нефритовый коготь, который вырвался из земли позади Клариссы. Жилы золота прочертили толстые, пульсирующие линии поперёк когтя. Аура силы прокатилась наружу, за ней последовала волна жара. Как только он появился, Рендидли почувствовал, как миссис Гамильтон быстро передаёт зелья маны человеку рядом с ней.

Изумрудные глаза Рендидли оценивали их всех. Затем коготь обрушился на барьер.

Мгновенно земля затряслась по всей арене. Сила когтя, обрушившегося на землю вокруг Клариссы, расколола близлежащую землю на большие, дрожащие осколки. Эти трещины быстро распространились наружу, когда удар скользнул по барьеру и ударил в землю.

Рендидли предположил, что это его вина. Эти трещины быстро распространились наружу. (Бесконечные Пальцы Иггдрасиля) продырявили землю дырами. Карьер больше не мог выдержать продолжающееся структурное повреждение, которое он наносил. Если он не будет осторожен, всё это может просто рухнуть в окружающую воду.

Арена в центре заполненного водой карьера была большой, но Рендидли теперь чувствовал тонкие, как волос, трещины, проходящие по всей её поверхности.

Но больше всего Рендидли удивило то, что Клариссе удалось выдержать атаку. Хотя чёрные тучи уменьшились до половины своего прежнего размера, барьер продержался достаточно долго, чтобы она смогла призвать существо ветра прямо над собой. Ветер вырвался из неё наружу, яростно сопротивляясь огромному нефритовому когтю, который пытался раздавить её. Кольца ветра вращались с такой скоростью, что даже жар рассеялся.

Но барьер был сломан. Всё, что у неё теперь было, — это ветер.

Рендидли достиг вершины своего прыжка и вынес вперёд руку, держащую (Жестокое Возмущение Иггдрасиля). Головная боль в его висках усиливалась. Одно дело — использовать (Божественный Облик Иггдрасиля), чтобы усилить свой образ, но другое — сконцентрировать всё (Жестокое Возмущение Иггдрасиля), которое он мог, в своей руке. Что ещё хуже, Рендидли насильно вливал в него свою волю, терпя агонию и настаивая на том, чтобы оно двигалось по прямой линии.

Его Сила Воли стала стволом, его Возмущение — пулей.

Когда из его носа потекла кровь, Рендидли выпустил взрыв. Носа не было. Но прежде чем кто-либо успел среагировать, он поглотил расстояние до Клариссы и ударил её в бок головы. Мгновенно её взгляд стал затуманенным. Ветер вокруг неё стал вялым, а затем рассеялся.

Без ветра Кларисса рухнула. Затем тяжёлый нефритовый коготь упал вниз, потеряв свою силу и просто став твёрдой скалой.

Но на этом атака не закончилась. От Клариссы наружу распространилась волна сгущённого (Жестокого Возмущения Иггдрасиля). Поскольку они встали между Хелен и Клариссой, группа Аланы пострадала больше всех. Братья и сёстры Кортез были отброшены, как тряпичные куклы, без сознания. И хотя Хелен использовала их более крупные тела в качестве прикрытия, Алана и Дозер оба получили резкий психический урон, задержавший их на долю секунды.