– Твою мать… – Василий побарабанил пальцами по столу. – Официант! Еще сотку коньяка. И шоколадку, твою мать! Лимон свой сам жри… Еще кто-нибудь хочет выпить?

– Я хочу! – быстро отозвался Артур. – Немного. Пятьдесят.

– Все слышал? – Василий зыркнул на безмолвно возвышающегося над его плечом официанта. – Давай, мухой метнулся!

Все напряженно молчали, следя за посмурневшим лицом Василия. В зал по лестнице поднималась шумная компания, на сцене началось шевеление – пришли музыканты и неспешно подключали свои инструменты. В ресторане раскачивался рабочий вечер.

– В общем так, братва… – Василий поднял голову и обвел всех тяжелым взглядом. – Меньшов и раньше был мутный, а сейчас что-то вообще… У нас с вами есть два выбора. Первый. Отменяем нафиг концерт, публикуем извинения, возвращаем через кассы деньги за проданные билеты… Ша! Молчать всем пока, я еще не закончил!

Собиравшийся что-то сказать Эдик замер с открытым ртом.

– И второй, – продолжил Василий. – Я отзваниваюсь сегодня Меньшову, говорю, что согласен на его условия. Мы продолжаем работать и молимся, чтобы этот гандон нас не кинул.

– Есть еще третий, – тихо сказал я.

– Что говоришь? – взгляд Василия метнулся ко мне.

– Позвонить Меньшову и отказаться, а самим продолжать работать, – сказал я.

– Это как еще? – встрепенулся Василий. – А петь у нас кто будет?

– Фонограмма, как обычно, – я пожал плечами.

– А на сцене? – отрывисто спросила «ворона»-Марина. И стала еще больше похожа на ворону.

– У нас еще есть дней десять, кого-нибудь найдем и загримируем, – усмехнулся я. – Ну, там… Приедем по-тихому в аэропорт, там соберем торжественный кортеж, промчим по улицам с ветерком, устроим нашим псевдозвездам выход по красной дорожке перед самым концертом, с понтном «с корабля на бал». Пнем девиц на сцену, поставим за их спиной каких-нибудь музыкантов, типа вон тех, – я кивнул в сторону ресторанной сцены. – Потом точно так же закинем их в машину по-быстрому и умчим в неведомую даль.

Честно говоря, я и сам не знал, шучу я или нет. Но про эти все «миражи», «стрелки» и прочие «поющие трусы» я слышал, что рот на сцене открывали вовсе не те, кто на самом деле пел. А на гастроли по провинциям разъезжали и вовсе случайные люди, которых чуть ли не прямо в гостинице подбирали. Из горняшек. Если это делали менеджеры этих самых групп, то почему бы в эту же игру не поиграть и другим-прочим, типа нас?

– Подожди-подожди… – Василий слегка просветлел лицом, моя идея начала до него доходить. – То есть, ты предлагаешь выпустить на сцену фальшивый «Мираж»?

– Ну… Вообще я сначала думал, что шучу, – хмыкнул я. – Чтобы обстановку разрядить. Но сейчас, когда я это все вслух сказал, это звучит как нормальный такой план.

– Твою мать… – Василий уронил голову на руки.

– Эй, если это значит что-то вроде «понабрал тут жуликов на свою голову», – осторожно сказал я. – То это была шутка!

– Ваш коньяк… – почти неслышно прошелестел возникший рядом официант. – И шоколадка, как вы просили…

– Так, стоять! – Василий резко распрямился и схватил официанта за руку. Тот от неожиданности отшатнулся и уронил на пол полотенце. – Шампанского нам тащи. Бутылку. Нет, две! И фужеры. Ну и яблочко какое-нибудь там фигурно порезать еще, чтобы красиво было, понял?

– Да, сейчас принесу, – понятливо кивнул официант и умчался к бару.

– Вот почему я такой честный, а? – Василий покачал головой, взял свой бокал и замахнул залпом вторую сотку коньяка. – Сижу тут, ломаю голову изо всех сил, как бы выкружить так, чтобы долбанного Меньшова умаслить, а тут – на тебе! Вот что значит, свежий взгляд! Вовчик, ты хоть понимаешь, что ты только что придумал?

– Ну как… – замялся я. – Есть подозрение, что это все-таки не я придумал…

– Вот в натуре, а! – Василий тряхнул головой и сунул в рот ломтик шоколадки. – Меньшов мне знаете что сказал? «К вам, говорит, в Новокиневск приедет третий состав „Миража“. Не ссы, девочки проверенные, попой будут крутить, что надо, ни одна собака не отличит». А я, бляха-муха, даже уши не навострил!

– Так к нам ненастоящий «Мираж» должен был приехать? – Марина состроила разочарованную гримаску.

– А настоящий – это который? – хохотнул Артур. – Я так и не понял, кто у них сейчас солистка.

– С Танечкой Овсиенко, конечно, – вздохнула Марина.

– Так ее же еще в прошлом году уволили, – буркнул Эдик. – Заменили на Болдыреву. Кажется…

– А я слышал, что там другая какая-то солистка, – подал голос до этого помалкивавший парень с фингалом.

– Знатоки, твою мать, – заржал Василий.

– Слушайте, ну так же нельзя… – сказала «училка». – Получается, если мы Меньшову скажем, что концерта не будет, а на самом деле концерт состоится, нас же могут за руку поймать. И привлечь.

– А кто ему скажет? – подался вперед Василий. – Ну? Кто из вас позвонит и ему доложит, что мы на самом деле концерт не отменили, зрители поплясали, девочкам, которые на сцене попой крутили и рот молча открывали по тыще на полупопие выдадим, и адью.

– А если кто-то их узнает? – спросила «училка». – Придет кто-то знакомый этих девочек на концерт, а там вместо Овсиенко – соседка из общаги.

– Вместо Болдыревой, – машинально поправил ее «фингал».

– Да хоть вместо Шмолдыревой! – огрызнулся Василий. – Любая гримерша из театра им так рожи замажет, что мама родная не узнает.

– А гримершу где взять? – с озадаченным видом спросила Марина.

– Вы у меня что, одним махом отупели тут все? – зарычал Василий. – Так, где там наше шампанское, кажется я готов уже кому-то башку бутылкой пробить, чтобы мозги хоть как-то заработали! Вовчик, давай жги хоть ты! Где будем девок искать для сцены?

– В кульке, – не задумываясь, ответил я. – Или в культпросветучилище. Какой-то открытый кастинг проводить, наверное, хреновая идея. Думаю, надо просто прийти туда и потолкаться в фойе. Поискать визуально похожих девиц, оттащить в сторонку и предложить подзаработать. Потом устроить пару репетиций, ну и все, собственно. А как на концерте, я уже сказал. Ну, чтобы никто из журналистов их не отловил.

– Авантюра, бляха-муха… – усмехнулся Василий. – Так ведь можно и всякие другие концерты устраивать…

– Боюсь, если такое на постоянку творить, могут и за руку поймать, – задумчиво сказал я. – А один раз, вроде как… не водолаз.

Василий молчал, по губам его блуждала загадочная улыбка, а в глазах явственно засветились знаки «доллар». По всей видимости, он мысленно себе уже представлял концерты на стадионах с гастролями общемировых звезд. Ну а что? На стадионе-то вообще лица хрен разглядишь, выставляешь любое патлатое чмо с гитарой, рисуешь на афишах аршинными буквами «Только один концерт в рамках мирового турне! Группа „Скорпионс“ собственными персонами!»

«Кажется, я только что открыл ящик Пандоры», – мысленно фыркнул я. Надеюсь, когда Василий протрезвеет во всех смыслах и подумает здраво, то поймет, что злоупотреблять такими подлогами точно не стоит. В принципе, мне и самому вся эта телега кажется крайне сомнительным предприятием, хоть я и сам это предложил. Но тут такое… Этот неведомый Меньшов и так собирался в Новокиневск прислать каких-то ноунеймовых девчонок под видом «Миража», так что не вижу принципиальной разницы. Ну, то есть вижу. В первом случае все деньги с концерта уйдут в карман этому самому Меньшову. А во втором – заработает хороший человек Василий. Ну и местные же девчонки из кулька. А люди получат свой праздник. Так что…

Про себя я точно знал, что заниматься этим не буду. Потому что… Да фиг знает, почему. Вопрос ведь не в том, чтобы нахапать в кубышку побольше бабок, а в чем-то другом. Честно говоря, я сам до конца так и не понял, чего именно я ищу в своей возне с «ангелочками». Не денег точно. Эта вся рокерская атмосфера меня как-то… загипнотизировала что ли… Ну, то есть, денег – это как-то само собой, но деньги никогда не могут быть самоцелью, это как-то… неинтересно. Нет в этой цели азарта, задора и творчества. Хотелось чего-то другого, более глубокого что ли. Почувствовать этот пульс, ухватить за хвост человеческие эмоции, запрыгнуть на эту волну и балансировать на ней, как на серфе…