– Нужно стучаться! – рявкнула она и залилась краской от стыда, когда Данте окинул жадным взглядом ее едва прикрытое тело.

Ну почему в присутствии этого человека ей постоянно приходится краснеть!

– Стучаться? В дверь каюты моего брата? – фыркнул Данте. – Я имею полное право на все, что находится в этом помещении, Эрика!

И в подтверждение своих наглых слов он шагнул к ней и сгреб ее в охапку. Эрика понять не могла, что такое на него нашло, однако, почувствовав на своих губах запах виски и табака, сообразила, что Фаулер не совсем трезв.

Эрика была слишком ошарашена происходящим, чтобы сопротивляться, но, прежде чем смогла здраво оценить ситуацию, почувствовала, как ее предательское тело, словно повинуясь собственной независимой воле, прижалось к мускулистому телу Данте, этого зеленоглазого красавца. Объятие его было нетерпеливым и жадным, словно у человека, умирающего от голода, которому вдруг дали поесть. Во время их первой встречи, когда он так бесцеремонно отнял у нее девственность, он был нежен и ласков, но сейчас от этой нежности не осталось и следа.

Губы его грубо мяли ее губы, руки дерзко бродили по телу, исследуя каждую выпуклость, каждую впадинку, словно он имел на это полное право. «Обращается со мной как с собственностью!» – возмущенно подумала Эрика. Ее бесило то, что Данте так себя ведет с ней. Но еще больше ее раздражало то, что ее тело со всей страстью отзывается на грубые ласки Данте. Поцелуи его пробудили в ней такое безудержное желание, что Эрике с трудом удавалось сдерживаться, чтобы не прильнуть к нему еще теснее.

Всего несколько минут назад Данте сидел в салоне, погруженный в мрачные раздумья. Он то и дело представлял себе Эрику в объятиях Эллиота и ругал себя на чем свет стоит за то, что познакомил их. И она тоже хороша! Вместо того чтобы мило беседовать с ним, Данте, вешается на шею каждому встречному и поперечному! Черт бы побрал этого Эллиота! Ну почему ему взбрело в голову приехать на празднование Марди-Гра? Сидел бы себе дома да считал и пересчитывал свои мерзкие денежки!

– Ну что, Эллиот тебя так целовал? – прошептал Данте, легонько кусая Эрику за нижнюю губу. – Хотела ты его так сильно, как и меня, когда я в первый раз тебя обнял?

– Я не разрешала ему себя обнимать, – не подумав, выпалила Эрика.

Незаметно улыбнувшись, Данте коснулся губами стройной шеи Эрики.

– Но почему, Эрика? – спросил он, осыпая легкими поцелуями ее плечи, потом нежную, цвета густых сливок, грудь.

Язык его коснулся одного розового бутона, отчего у Эрики перехватило дыхание, потом другого. Рука скользнула вниз, прошлась по нежному животу, стянула и отбросила в сторону ненужное платье, мешавшее вдоволь насладиться соблазнительным телом Эрики.

Слабый стон сорвался с губ Эрики, когда Данте принялся нежно ласкать ее бедра. Ее бросало то в жар, то в холод, дыхание прерывалось, хотелось высвободиться из этих страстных объятий, но не было сил. А неугомонные пальцы Фаулера скользнули ниже, забрались в обволакивающее теплом средоточие женственности, и Эрика, содрогнувшись от острого наслаждения, прижалась к Данте еще крепче. Ее нежные руки скользнули под лацканы его куртки, обвились вокруг шеи, притянули к себе его голову. Губы жадно прильнули к его губам. Данте, не переставая ласкать ее бедра, с жаром ответил на поцелуй Эрики, и страсть вспыхнула в них с новой, удесятеренной силой. Эрика знала: о чем бы Данте ни попросил ее, она с радостью отдаст, он всецело подчинил ее своей воле.

Губы Фаулера вновь скользнули по ее шее, рука коснулась груди, затеребила нежный розовый сосок, и вскоре Эрика почувствовала такое острое наслаждение, что едва не потеряла сознание. Тело горело словно в огне, голова шла кругом. И вновь рука Данте скользнула вниз и принялась ласкать мягкое интимное местечко, сводя Эрику с ума от наслаждения. Ей казалось, что она больше не выдержит, столь острым был огонь желания, снедавший ее. И в то же время Эрика ощущала, что хоть и стоят они с Данте тесно прижавшись друг к другу, он находится от нее далеко-далеко, за тридевять земель.

Губы Фаулера вновь прижались к ее губам, и Эрике показалось на миг, что она задохнется. Его ищущий язык скользнул в сладкую влажность ее рта, коснулся ее языка, руки, пройдясь по спине, спустились на соблазнительно округлые ягодицы. Фаулер рывком притянул трепещущее тело Эрики к своему мускулистому торсу.

И вдруг, словно поняв, что Эрика вот-вот растает под огнем желания, словно мартовский снег, Данте медленно отстранился. Он подвел ее к тому моменту, когда она уже готова была сдаться на милость победителя, и бросил. Оказывается, больше она ему не нужна.

– Я приду к тебе утром и отведу на завтрак, – сообщил Данте, глядя, как Эрика покачнулась, но тут же выпрямилась, пытаясь удержать равновесие.

Эрика изумленно взглянула на него и поспешно подтянула соскользнувшее с груди платье. Этот человек просто ненормальный! Ворвался в ее каюту, словно за ним гналась целая вражеская армия, зацеловал чуть ли не до смерти, а теперь спокойно приглашает на завтрак.

Облизнув припухшие от поцелуев губы, Эрика собрала то, что осталось от чувства собственного достоинства, и, гордо вскинув подбородок, взглянула Данте прямо в глаза. Как он может быть настолько равнодушным, будто и не обнимал ее вовсе всего несколько секунд назад? А вот она до сих пор в себя прийти не может. Что ж, если он ведет себя спокойно, словно ничего не произошло, то и она должна последовать его примеру. Должно быть, у него огромный опыт общения с женщинами, если он умеет то включать, то выключать свои чувства. Но ничего, и она этому научится. И пускай она сейчас дрожит словно осиновый лист, она сделает все, чтобы показать этому мерзавцу, – ей на него наплевать.

– Большое тебе спасибо, Данте, но Эллиот уже пригласил меня на завтрак, – холодно заявила она, хотя все у нее внутри клокотало от гнева и приходилось прилагать невероятные усилия, чтобы не показать, как дрожит ее голос.

Новость эта еще больше подогрела клокотавшую в Данте ревность, однако, взглянув на самодовольное лицо Эрики, он холодно улыбнулся, хотя на самом деле ему хотелось одного: придушить эту девицу за то, что она столько времени проводит с Эллиотом Лесситером.