Зуд между лопатками стал невыносимым, Адам прижался спиной к дереву и остервенело потерся о шершавую кору. Чувственное наслаждение было таким острым и захватывающим, что озаряющая догадка про иные миры погасла, как гаснет сияние вслед улетающим ангелам.

Он огляделся по сторонам, надо поесть, желудок урчит, солнце напекает голову и плечи, хорошо бы в тень, но там нет ягод… хотя, если посмотреть в траве, там другие: мелкие, зато очень нежные и сладкие…

Потом бегал наперегонки с псом и молодыми жеребятами, лазил по деревьям, пробовал влезть в нору к лисе, не сумел, начал раскапывать, а рассерженная лиса укусила его за палец, за что пес ее облаял и едва не втиснулся в нору, чтобы наказать за своего большого друга. Самым быстрым в беге оказался крупный зверь, похожий на большого кота, Адам назвал его гепардом. Он мчался так красиво и стремительно, что Адам, не в силах догнать, попробовал опуститься на четвереньки и бежать, во всем подражая зверю, однако получилось еще хуже.

В конце концов споткнулся и рухнул, оцарапав лицо о твердую землю. Над головой прозвучал предостерегающий голос:

– Адам, не бери с них пример. В отличие от животных ты был сотворен иначе. Их творил словом, как прочий мир, а тобой Я занимался Сам. Лично.

– Но из земного праха? – уточнил Адам. – Как и всех?

– Из земного, – подтвердил Голос, – но иначе. Мы творили тебя…

– Мы?

Голос произнес небрежно:

– Не цепляйся к словам. Ты тоже иногда противоречишь себе, когда чувства хотят одно, а ум другого. И нередко воля требует третьего. Мы сотворили тебя по Своему образу и подобию, потому тобой занимались так… тщательно.

Адам спросил с недоверием:

– Но сейчас Ты не похож на меня. Я Тебя вообще не зрю!

В голосе прозвучала покровительственная нотка:

– Глупенький, подобие гораздо важнее внутреннее. Ты способен мыслить и принимать решения, это тебя и роднит со Мной.

– А с ними?

– Только плоть, – сказал Голос, вслед за ним появилась фигура человека, но Адам отчетливо видел сквозь нее. – Ты увидишь, Адам, что ты не плоть… Ты живешь в этой плоти, но ты – не плоть. Сложно пока, да? Ничего, потом будет еще сложнее.

– Ну, спасибо, – ответил Адам. – А сказать сразу не можешь? Я ведь и так знаю кое-что такое, что не должен бы знать. Вот, например, что в каких-то случаях нужно говорить «спасибо»… Даже догадываюсь, в каких. Так почему бы не сказать и остальное?

Творец развел огненными руками, за ними пронесся рой белых шипящих искр, но Адам на них не повел и глазом.

– Сказать остальное не смогу, – ответил огненный человек. – И потому, что не уразумеешь, и потому… что Сам четко не знаю, что должно получиться. Я только знаю общую Цель, которую поставил перед собой… но она кажется дикой и сложной даже Мне.

Адам хотел что-то возразить, но прямо на него полз дракон, больше похожий на гигантскую змею с лапами ящерицы и крыльями бабочки. Такой же изысканно-цветной, яркий, ни одной темной краски, все золотое, оранжевое, красное и алое, все блещет и сверкает, каждая часть отделана с дивной тщательностью, не то что у коров или медведей, которых словно бы даже не лепили, а так и оставляли комками серой или бурой глины.

Дракон едва не уперся головой в человека, однако Адам не отступил с тропки, и дракон, недовольно всхрюкнув, обошел его и с хрустом веток вломился в заросли.

Адам проводил его раздраженным взглядом.

– Красивый, – сказал он, – но все равно какой-то… И все это великолепие Ты создал за семь дней? Даже солнце, луну, звезды, все эти горы и реки?..

Творец ответил с безразличием в голосе:

– Да, все это сделал за семь дней.

– Трудно было?

Всевышний отмахнулся бело-желтой, как солнечный свет, рукой.

– Почему-то все полагают, – ответил он равнодушно, – что создать мир в семь дней – великое дело. Будто это и есть самое главное, что Я сделал! Какие дураки… Нет, короткосмотрящие. Видят только вещественное, зримое.

Адам спросил заинтересованно:

– А что было трудно?

Он сказал с тоской:

– Трудно было придумать! Придумать – вот самое что ни на есть главное. Это же не только великий труд – придумать, но здесь было еще и озарение. Потому этот мир уникален, неповторим, второй раз уже не создать ничего подобного. А созданное в воображении воплотить в материал уже просто… Это работа даже не для Творца, а так…

Адам сказал с сочувствием:

– Но ангелы восхваляют Тебя именно за нее.

– Да просто не понимают, – ответил Творец сумрачно. – Это, конечно, интересно, когда твои же мысли тебя и не понимают. Или когда одна твоя сущность не понимает другую. Ты с этим сам столкнешься…

– Когда?

– Не скоро, – ответил Творец. – Когда усложнишься сам.

– А когда усложнюсь?

– Ты уже начал, – ответило из огненного облака.

Оно исчезло, Адам вздохнул и побежал вместе с ликующим псом между цветущими деревьями, где на одних ветках душистые ароматные цветки, на других – сочные сладкие плоды и ягоды.

Чуть ли не на каждом шагу он натыкался на странных существ, и хотя всем уже дал имена, но не переставал дивиться разнообразию форм и облика. Похоже, Господь творил, не имея плана, потому столько вокруг дикого и хаотичного…

К примеру, рыбы живут в воде, они для того и приспособлены, это понятно, однако он видел выпрыгивающих из воды рыбешек, что хватают комаров. Некоторые плюхались обратно в воду, некоторые падали на берег и, быстро-быстро работая плавниками, как ящерица лапами, бежали к реке. Но были и такие, что залезали на деревья и там жадно хватали мошек, мелких жучков, бабочек, пока на воздухе кожа не высыхала так, что у рыб выпучивались глаза.

Адам сам помог одной такой рыбине спастись от жары: снял с ветки, объевшуюся и отяжелевшую, и зашвырнул в воду. Зверей много, к одним равнодушен, другие забавляют, третьи вызывают восторг, лишь к драконам все еще чувствовал смутную неприязнь, а их, как нарочито, попадалось больше всего.

Были драконы, у которых крылья летучих мышей незаметно переходят в крылья бабочек, хотя те и другие вообще-то и так похожи: те же плотные стяжки, толстые дуги с мышцами, но в отличие от бабочек у этих еще и когти на крыльях, а сами крылья – перепонки между сильно вытянутыми пальцами.

Тела у этих драконов вообще странная смесь насекомого и животного наподобие волка, лисы или гигантского орла. Таких Адам не любил особенно, хотя и не понимал почему.

Даже обычный большой змей с крыльями, которых Адам тоже почему-то невзлюбил, и то вызывает меньше неприязни, чем такие вызывающе яркие драконы.

Творец возник впереди на садовой дорожке неожиданно, Адам даже не вздрогнул, уже привык, да и появляется Он всегда тихо, без шума и треска, даже без наглого сияния и блеска, который так любят ангелы. Тоже вроде драконов, мелькнула мысль. Не могут собой налюбоваться. Но существующие в этом мире должны гордиться не блеском своим…

Он задумался, но так и не смог понять, чем же надо гордиться, осталось только смутное чувство неудовлетворенности.

Творец выжидал, пока Адам приблизится, тот и не подумал поклониться, не видел смысла в ритуале, придуманном ангелами, Творец и так знает, кто из них сильнее, Ему не нужны эти внешние знаки почитания.

– Осматриваешь свои владения? – поинтересовался Творец.

– Уже осмотрел, – сообщил Адам.

– Ну и как?

– Ошарашен, – признался Адам откровенно.

– Чем?

– Господи, да всем, на что ни посмотрю! Хотя все, конечно, понятно…

В голосе Творца прозвучало удивление:

– Понятно?

– Ну да, – ответил Адам простодушно. – Над чем-то надо еще подумать, но вообще-то осмотрел все. Сад не слишком велик, зато дивно красив!

Он задрал голову, над садом медленно пролетела пара ангелов. Вернее, проплыли, ибо крылья их лишь чуть-чуть шевелились под встречным шаловливым ветерком, от лиц идет сияние, золотые волосы горят небесным огнем.

– Их триста, – сообщил Творец.

– А зачем они?

– Освещают сад своим сиянием днем и ночью, а также услаждают слух изысканным пением. Тебе нравится?