– Наконец-то! – напористо приветствовала ее Клавдия, и у Александры сразу создалось впечатление, что ей звонит обманутый кредитор, которому она должна большую сумму с процентами. Ассистентка медиума говорила с нескрываемым раздражением. – Вы обещали прийти сегодня! Мы вас ждем, между прочим!

– И напрасно. – Александра нахмурилась, остановившись перед входом в кафе. – Я вовсе не давала вам конкретных обещаний. Только сказала, что, возможно, позвоню.

– Но мы из-за вас отменили прием! – В голосе собеседницы появились визгливые базарные нотки. – Это деньги!

– Послушайте, – художница с трудом сдерживалась, чтобы не заговорить на повышенных тонах, – я не знаю, зачем вы отменили прием, если мы не назначали встречи. У меня весь день был распланирован заранее. Я сейчас очень занята, и у меня…

– Вы сейчас совершенно свободны! – оборвала ее Клавдия. – Так говорит Леон.

Александра отступила к стене, чтобы пропустить прохожих. В час обеденных перерывов на узком тротуаре становилось тесновато.

– У меня назначена встреча, – изменившимся от волнения голосом произнесла она.

– Леон сказал, что вы абсолютно свободны, – повторила Клавдия. Теперь она говорила без раздражения, скорее с упреком, словно пытаясь вразумить непослушного ребенка. – Хорошо, как определитесь, перезвоните мне. В любом случае мы весь день в лаборатории и сегодня никуда выходить не собираемся.

Сунув замолчавший телефон в карман куртки, Александра вошла наконец в кафе. Она взяла кусок пиццы, сок и кофе, и едва успела приступить к еде, как звонок раздался снова. Звонил третий сегодняшний клиент. Он извинился, туманно ссылаясь на семейные обстоятельства и отменил назначенную встречу, которой сам настойчиво добивался.

Пицца приобрела вкус горячей резины. Александра отодвинула тарелку. «Дьявольщина», – думала художница, глядя, как возле стойки клубится местная офисная молодежь. Многие брали кофе навынос и тут же исчезали со стаканчиками на улице. Погода стояла великолепная.

Александра взяла телефон и нашла номер Клавдии. Та откликнулась немедленно.

– Знаете, я действительно сегодня свободна, – сдавленно произнесла художница. – Все отменилось. Пришлите мне адрес, пожалуйста, я приеду.

Лаборатория Клавдии и Леонида находилась в обычной квартире, в жилом доме сталинской постройки, в Измайлово. Отыскав этот трехэтажный дом на одной из Парковых улиц, Александра несколько минут стояла у подъезда, не решаясь нажать кнопки на домофоне. Ей не хотелось идти, мучило предчувствие предстоящего провала. «Любая экспертиза основана на знании, понимании и доказательствах. – Она поднимала руку, чтобы набрать номер и тут же опускала ее. – А что я знаю о магических шарах? И о штуках, которые якобы нормализуют вибрации? Но этот Леонид, он же Леон, снова утверждал то, чего знать не мог, когда сказал, что я свободна. И потом, я все равно уже здесь». Она со стыдом признавалась себе, что явилась сюда не столько ради возможного заработка, сколько для того, чтобы расспросить медиума. «Что именно он почувствовал за перегородкой? Что там должно случиться? Возможно ли вмешаться и предотвратить?»

Александра выругала себя за то, что начала поддаваться ядовитым чарам, источаемым этой парочкой, и набрала, наконец, номер квартиры на домофоне.

– Поднимайтесь, – раздался в динамике сочный голос Клавдии. – Третий этаж.

Ассистентка медиума ждала ее на пороге квартиры, открыв дверь. Александра ожидала, что на лестничной площадке будет пахнуть восточными благовониями – этот запах ассоциировался у нее с адептами всяких паранормальных культур. Но весь лестничный пролет, не слишком опрятный, густо пропах сигаретным дымом, мусоропроводом и кошками. Художница однозначно предпочла бы благовония.

– Я же говорила, – произнесла вместо приветствия Клавдия, впуская гостью в квартиру и запирая за ней дверь. – Я говорила, что сегодня вы обязательно будете у нас. Так и вышло. И не надо было спорить!

Александра, не торопясь снимать куртку, хмуро обернулась к хозяйке:

– Можно задать вопрос?

– Конечно, – любезно откликнулась та, ловко вбрасывая сигарету из пачки прямо в накрашенные губы. Клавдия была облачена в обтягивающий спортивный костюм из черного бархата, с лиловыми атласными лампасами. Этот наряд, более уместный на подростке-эмо, как ни странно, очень ей шел. – Сюда все за этим и приходят – задавать вопросы.

– У меня внезапно отменились две назначенные встречи, – сообщила Александра, стараясь не вдыхать поплывший по прихожей табачный дым. – Вы сейчас намекнули, что имеете к этому какое-то отношение, я не ошиблась? Вы или Леонид?

Клавдия подняла брови и вынула сигарету изо рта:

– Да что вы такое говорите?! Леон не влияет на реальность, он ее просто читает, как открытую книгу. Вы его принимаете за дешевого колдуна, который уверяет, что может делать порчу и приворот?! Никогда не связывайтесь с такими мошенниками. Их в тюрьму надо сажать!

Отмежевавшись подобным образом от коллег по ремеслу, ассистентка медиума с видом оскорбленной герцогини направилась в дальнюю комнату с двустворчатыми дверями. По пути она раздавила дымящуюся сигарету в переполненной пепельнице, стоявшей на консоли у вешалки.

– Раздеться можно здесь, – не оборачиваясь, указала она Александре на крючки. – У нас жарко, все еще топят.

…В большой комнате, куда вслед за ней вошла художница, действительно стояла духота. Не спасала даже открытая балконная дверь, над которой время от времени слегка вздувалась легкая белая занавеска. Батареи работали вовсю, тогда как на улице, на солнце, температура поднялась чуть не до двадцати градусов.

– Садитесь. – Клавдия сделала пригласительный жест в сторону обширного углового дивана, обтянутого черным велюром. На нем почти не выделялись черные же подушки. – Хотите травяного чаю? На тибетских травах?

– Спасибо, только стакан воды. – Художница опасливо присела на диван, оглядывая обстановку. Никаких магических шаров она не замечала. Клавдия поймала ее недоуменный взгляд и усмехнулась:

– Коллекция в лаборатории. Леон сейчас там. Подождите минутку.

Клавдия вышла, прикрыв за собой дверь. Александра вновь обвела взглядом стены. По обстановке никак нельзя было судить о роде деятельности хозяев. Обычная, немного запущенная комната в сталинском доме. Высокие сероватые потолки, лепнина по карнизам и вокруг пыльной люстры, скучные бежевые обои. Стол, несколько стульев, буфет. Вся мебель примерно семидесятых годов, румынская, как предположила Александра. За модой здесь явно не гнались. Новыми были только огромный черный диван да еще длинная тумба под телевизор. Вместо ожидаемой плазмы на ней разместился внушительный музыкальный центр. Динамики были прикручены во всех четырех углах, под потолком.

Александра облокотилась на одну из диванных подушек, лежавших рядом, и вскрикнула: подушка зашевелилась и открыла большие желтые глаза. Художнице понадобилось несколько секунд, чтобы осознать – рядом с ней лежит раскормленный черный кот, абсолютно слившийся с обивкой по цвету и фактуре. «А вот это было ожидаемо, – думала Александра, наблюдая за тем, как котяра грузно спрыгивает с дивана, раздраженно вылизывает спину и плетется к двери. – Разумеется, черный кот им просто необходим».

Добравшись до порога, кот ловко поддел когтями одну из створок и просочился в приоткрывшуюся щель. Как только он исчез, дверь распахнулась настежь, показалась Клавдия:

– Пойдемте в лабораторию, воду я отнесла туда. Леон ждет.

Каждый раз, произнося имя медиума (сценический вариант, как предполагала Александра, поскольку сам он представился все-таки Леонидом), Клавдия принимала напыщенный вид. Это должно было производить впечатление на публику, которая потратила деньги, чтобы увидеть нечто сверхъестественное, но Александра лишь боролась с глухим раздражением. Если Леониду удалось заинтриговать художницу, то Клавдия была ей вполне ясна.