– А-а-а, – сморщил лоб ректор и виновато улыбнулся. И лишь затем он глянул на Рыжую. – Господи, боже мой!

Граф испуганно отпрыгнул от обнажённой девушки, словно она превратилась в гадкую склизкую тварь с гноящимися глазами и выпадающими изо рта жирными червями.

– И что же мы будем делать? – усмехнулась краем рта Рыжая, оглядев всех нас кровожадным взглядом хищных глаз.

– Идите своей дорогой, сударыня, – лихорадочно протараторил ректор, медленно сунув руку в карман, где у него лежали патроны. Хотя… нет у него там патронов. Из пары десятков найденных в сумке патронов только двенадцать были револьверными. Граф же как раз столько раз и выстрелил в медведицу.

– Я уйду, а вы будете преследовать меня? – прошипела вампирша. Ну, а кем же ей ещё быть?

– И в мыслях не было, – подал я голос и вытащил из тела бабки свой меч. – Ты честно облапошила нас, прикинувшись невинной овечкой.

– Угу, – вставил своё веское слово Бульдог, лихорадочно облизав толстые губы.

– Какие разумные воины, аж подозрительно… – улыбнулась красотка и вдруг с дикой скоростью метнулась к графу. Тот в ужасе выпучил глаза, разинул рот и попытался оттолкнуть вампиршу, но та уже с леденящим жопу воем вонзила клыки в лебяжью шейку ректора. Он запрокинул голову и закричал, забившись в неожиданно сильных руках вампирши, словно птичка, попавшая в силки.

– Тварь! – зло выдохнул я и запустил в Рыжую «стрелу».

К сожалению, вампирша избежала моей магии, отскочив от рухнувшего на траву ректора. От второй «стрелы» она тоже уклонилась довольно легко, а затем пулей помчалась прочь, насмешливо бросив напоследок:

– Выбирайте, воины: или преследуйте меня, или окажите помощь вашей остроухой хозяйке. И помните, что без помощи она умрёт!

Я зарычал, раздираемый гневом. Аж в глазах потемнело. Эта сука уже второй раз накуканила меня! Нет, я точно вобью осиновый кол в её сердце, но потом… сейчас надо помочь графу.

Голозадая вампирша с ядовитым смешком исчезла во мраке леса, а мы с Бульдогом метнулись к ректору. Его грудь судорожно вздымалась, глаза закатились, а всю шею покрывала кровь.

– Ого-го! – выдохнул Бульдог, дёрнув головой.

– Граф ещё жив – это хороший знак, а ты уже кряхтишь, – проговорил я, вытащил фляжку с водой и принялся торопливо смывать кровь с шеи ректора.

Оказалось, что он не так уж сильно пострадал. На его коже алели лишь две дырочки. И то, они уже не кровоточили. Кровь свернулась.

– Твою мать, – зло прошипел я, скрипнув зубами. – Эта сука три раза поимела нас! Прям как в сказке! Мы могли с чистой совестью помчаться за ней, поскольку граф не помер бы без нашей помощи. Кажется, в слюне вампиров содержится какой-то фермент, отвечающий за свёртываемость крови жертвы. Думаю, ректор скоро очнётся.

– А если он станет вампиром? Диким вампиром, не контролирующим свою жажду крови? Вам-то ничего не будет, сударь. Вы и так мертвец. А у меня-то в жилах течёт горячая кровь, – тревожно выдал охотник и оценивающе посмотрел на шею ректора, словно уже примерялся, как её половчее перерубить.

– Давай решать проблемы по мере их поступления. Надо дождаться пробуждения ректора и оценить его состояние, – твёрдо произнёс я и посмотрел на бабку.

Она лежала на боку с навсегда застывшей печальной физиономией и стеклянными глазами, в которых жизни было ровно столько же, сколько в камне на дне Мёртвого моря. Блин, а я ведь даже не успел поймать её душу.

– Жалко её, – вдруг сказал охотник, тоже посмотрев на старуху. – Мы убили её, а ведь она, кажется, делала доброе дело. Вампирша легко могла придумать ту историю с похотливым сыном этой бабки. На самом деле всё могло быть совсем не так.

– Не переживай. Старуха явно в чём-нибудь была виновата, так что мы её за дело грохнули. Я уверен, что она, как минимум, дом на реке построила без разрешения надзорных ведомств, – усмехнулся я, вообще не испытывая никакого раскаяния. – Лучше не стой столбом, а плесни в рот графа той бурды, что во второй фляжке. Авось это «винишко» поможет ректору побыстрее прийти в чувство.

Охотник вытащил из седельной сумки фляжку, отвинтил крышку и сделал глоток. Поморщился, а затем открыл рот графа и влил туда добрую порцию.

– Аргх! – выдохнул ректор, резко открыв глаза и рефлекторно сглотнув бурду. – Вы меня добить… кха… решили? Что за керосин?

– Вы как себя чувствуете, ваше сиятельство? – торопливо осведомился Бульдог, отойдя от ректора, принявшего сидячее положение.

– Бывало и лучше, – прохрипел тот, кашлянул и прикоснулся пальцами к двум красным точкам на шее. – Что теперь со мной будет? Я умру? Стану вампиром?

– Поживём – увидим, – философски ответил я, протягивая руку графу.

Тот схватился за неё и встал на ноги, а потом сумрачно проговорил:

– Хотелось бы больше конкретики.

– А конкретика такова… Мы идём в Леснянск, – сказал я, проведя рукой по лысой голове. – И по пути будем наблюдать за вашим самочувствием, господин ректор.

– Вы даже не попытаетесь отомстить этой вампирше? – удивился Бульдог, выгнув брови. – На вас это не похоже, сударь Ратников.

– Отомщу, если получится, но не буду ставить месть во главу угла. И да, я хочу пройти через Врата Богов – это ответ на ваш вопрос, господин граф. Он весьма отчётливо пляшет в ваших глазах.

– Но ведь эта вампирша сказала, что лич не может стать богом, – протараторил ректор, продолжая трогать шею. – Да и вообще, я так понял, что богом может стать один из миллиона, а то и нескольких миллионов.

– Я не лич, а архимаг в теле лича. И у меня есть основания полагать, что я всё-таки могу стать богом.

– Может, вы сперва отправите нас с Бульдогом домой, а уж потом будете пытаться пройти через Врата Богов?! – выпалил изрядно разнервничавшийся граф, вскочивший на ноги.

– Если я не стану богом, то хрен вам, а не возвращение домой. Я не знаю, как это сделать.

– Вы меня обманули? – промычал охотник, осуждающе глядя на меня.

– Где же я тебя обманул? Я сказал, что сделаю всё возможное, дабы отправить тебя домой. И я не отказываюсь от своих слов. Ваше сиятельство, хватит уже проверять клыки, ведите нас в Леснянск. К утру мы должны быть там.

– Вам-то хорошо говорить, вас вампирша не кусала, а я теперь бог знает кем стану, – проворчал граф, но всё же посмотрел на звёздное небо и двинулся в ту же сторону, куда убежала Рыжая. Видать, она тоже направляется в Леснянск.

– Господин ректор, мыслите позитивно, – проговорил я, покосившись на Бульдога, который закинул на плечи седельные сумки.

– Куда уж позитивнее, – саркастично буркнул тот, шелестя опавшей листвой, покрывающей узкую тропинку.

Он шёл первым, я за ним. Бульдог замыкал нашу крошечную процессию. При этом охотник не спускал цепкого взгляда с ректора, а его лапа всё время шастала неподалёку от рукояти топора.

Я же по большей части наблюдал за окрестностями ночного леса, прислушиваясь к чуйке. Она мне говорила, что вокруг нет живых крупных существ. Однако по пути встретилось несколько мёртвых. Благо они лежали под землёй. Кажется, трупы лесных разбойников, а может их жертв.

Постепенно мрак становился всё более серым, а ночные птицы и животные сменялись теми, что любят дневной свет.

Вскоре показался и край багрового солнца. Его лучи осветили лес, сорвав последние штрихи мрака. На изумрудной траве заблестела роса, а целый хор птиц встретил светило переливчатыми трелями.

– Что-то мне дурно от солнечных лучей, – пожаловался ректор, смахнув со лба капельки пота, вызванного долгой, монотонной дорогой.

– Эффект плацебо. Вы уверовали в то, что станете вампиром, вот и верите в ту херню, что приписывают этим кровососущим существам, – сказал я, совсем не чувствуя усталости, хотя прошёл уже не один километр.

– Нет, нет, нет, – запротестовал граф, отодвинув кусты, мешающие пройти по тропинке. – Я же понимаю, что чувствую. Кожу щиплет, когда на неё попадают солнечные лучи.

– А крови хочется? – тревожно пробасил Бульдог, поправив седельные сумки, покоящиеся на том плече, что было выше.