Он подошел к видео и набрал номер.
Они долго-долго разговаривали, Джик переминался с ноги на ногу, а Уна устало смотрела на изображение Лесли на маленьком обзорном экране.
– Он говорит, что в последние несколько дней им удалось при определенных условиях получать объекты из прошлого, – сообщил Джик, когда вернулся. – Это гораздо сложнее, чем просто отправлять их вперед во времени, как это делает хроностат. Для этого требуется огромное количество энергии и сложная установка.
– Проблема, по его словам, в том, что в ту минуту, когда вы начинаете вмешиваться в прошлое, вы меняете его, и поэтому все, что вы извлекаете из прошлого, тоже меняется. Например, им удалось забрать одну из лабораторных крыс белого цвета из января прошлого года, а когда они перенесли ее в настоящее, она оказалась какой-то болезненно-розовой и без хвоста.
– Лесли спросил меня, вернулся ли уже геодак, и я ответил, что вернулся. В конце концов, это не его вина, что я открыл оконные диафрагмы.
Виноваты все и никто не виноват.
– Нам нужно раздобыть еще один геодак для Нетты, – сказала Уна через мгновение.
Джик кивнул. Он вернулся к видео, пролистал каталог и позвонил в компанию-импортер «Три Планеты». Когда он вернулся, его лицо было серьезным.
– Дорогая, ты знала, что эти чертовы геодаки находятся под защитой Закона об инопланетной биоте? Количество их, добываемое за один год, строго ограничено. Квота на этот год была исчерпана два месяца назад, и до следующего мая на рынке больше не будет геодаков.
– Ты хочешь сказать, что мы не сможем его купить? – недоверчиво спросила Уна.
– Так сказал представитель «Трех планет».
– Обзвони еще несколько мест, – предложила Уна после паузы. – Может быть, в магазинах еще есть что-нибудь, что не было продано.
Почти два часа Джик не отрывался от видео. Он обзвонил магазины от Ташкента до Маленькой Америки, спрашивая о наличии геодаков. Он даже отправил грамму в магазин подарков и стереобиблиотеку на темной стороне Луны. Везде ответ был один и тот же. Никаких геодаков. Никаких геодаков до мая.
Уна слушала, как Джик заканчивает видеопереговоры, со слезящимися глазами. Время от времени она всхлипывала. Не то чтобы она собиралась плакать или что-то в этом роде – просто в воздухе, должно быть, все еще витал дым.
Наконец Джик отключил видео и повернулся к ней.
– Не плачь, милая, – взволнованно сказал он. – Мы позвоним Лесли и попросим его поскорее покончить с этим делом, пока Нетта не вернулась. Ты не должна волноваться. Все будет хорошо.
Уна промокнула глаза.
– О, я не волнуюсь, – ответила она, стараясь казаться веселой. – Как ты и сказал, мы можем позвонить Лесли и попросить его вернуть геодак.
Лесли, надо отдать ему должное, раскаялся и проявил чрезвычайную готовность к сотрудничеству, когда узнал об истинном положении дел. На следующий день рано утром он появился в доме с двумя грузовиками, полными оборудования, озабоченным выражением лица и главным электриком из лаборатории, наблюдавшим за установкой.
Доктор Джеймс, выглядевший щеголевато и радостно (в конце концов, это не его геодак потерялся, и было доказано, что он был прав, полагая, что хроностат действительно заставляет объекты перемещаться во времени), пришел понаблюдать за экспериментами и привел с собой еще нескольких докторов наук. Ближе к вечеру, когда они были готовы приступить к работе, дом оказался переполнен, как воздушный автобус в 17:17.
Лесли нажал на выключатель. Самая большая машина, которую они установили в гостиной, начала зловеще жужжать. Другие части установки, как поменьше, так и побольше, повысили голос. Дом равномерно завибрировал.
– Я надеюсь, вы понимаете теорию, лежащую в основе перемещения во времени, миссис Риттербуш, – сказал Лесли, повышая голос, чтобы быть услышанным. – Концепция времени как измерения, четвертого измерения в дополнение к трем пространственным, в которых наше передвижение относительно свободно, конечно, довольно старая. Материальный объект, чтобы существовать, должен, очевидно, наличествовать как во временном, так и в пространственном измерениях. Когда мы рассматриваем…
Уна растерянно посмотрела на него. Он все еще продолжал болтать, как в тот вечер, когда исчез геодак. Можно было бы подумать, что это послужит ему уроком, но нет – его уверенность оставалась непоколебимой, как будто в ней был стальной стержень.
Кстати, что он имел в виду, говоря, что время – это измерение?
Уна не могла этого понять. По ее мнению, с таким же успехом вы могли бы говорить о перемещении в терминах силы тяжести или массы. В этом не было никакого смысла.
– Если учесть, – продолжал Лесли, еще больше повышая голос, – насколько стары эти концепции, то удивительно, что до недавнего времени в их применении было достигнуто так мало прогресса. Это…
Раздался тихий хлопок. Давно утраченный геодак только что появился из отверстия в одной из небольших машин и упал на эвтекс.
Уна бросилась его поднимать. Он тихо жужжал и излучал оранжевый свет. Казалось, он не пострадал. Может быть, в конце концов, все будет хорошо!
Секундой позже ее сердце ушло в пятки. Геодак, хотя и продолжал гудеть и излучать свой характерный свет, утратил свою геодаковость. Дырка посередине исчезла.
– Гм, – сказал доктор Джеймс, забирая у Уны геодак и с интересом разглядывая его. – Он утратил характерную форму тора. Нам придется вернуться в прошлое за ним еще раз, Хасентайн.
Лесли кивнул. Он снова нажал на выключатель. Машины снова загудели….
К двадцати двум часам геодаки были разбросаны по всей комнате. В некоторых из них были дырки, в некоторых – нет, но все они были дефектными по одному или нескольким параметрам. По крайней мере один из них представлял собой бесформенную кляксу, покрытую панцирем. Целая комната, полная увечных геодаков! Что же делать Уне?
Лесли глубоко вздохнул. Он выглядел ужасно подавленным, и Уна, хотя во всем этом был виноват он, почувствовала к нему жалость. В конце концов, он хотел как лучше.
– Вот что я вам скажу, Хасентайн, – предложил доктор Джеймс, разглядывая коллекцию. – Отправьте весь этот зверинец в прошлое, а затем вернитесь и выберите одного из них. Прошлое, в которое вы их отправите, конечно, будет сильно отличаться от первоначального прошлого, в котором был уничтожен оригинальный геодак. Когда вы вернетесь за одним из них, это дополнительное прошлое тоже изменится, и есть шанс, что вы получите геодак, являющийся чем-то средним между всеми этими. В любом случае, попробовать стоит.
Лесли кивнул. Он и Джеймс начали подбирать с пола геодаки и вставлять их в отверстие в подающем устройстве. Когда они закончили, Хасентайн передвинул рычаг, и геодаки исчезли.
– Теперь важный момент, – сказал Лесли.
Он был несколько бледен. Он подождал, пока Джеймс возился с логарифмической линейкой и считывал с нее ответы. Потом подкорректировал циферблаты, чтобы они соответствовали друг другу. Затем снова нажал на переключатель. Последовал ощутимый промежуток времени, в течение которого Уна прислушивалась к биению своего сердца, а затем наступил решающий момент.
На самом деле, получилась довольно симпатичная вещица. Тор превратился в подобие чаши с ребрами, по краям которой проходили светящиеся голубые и маджентовые линии, а тело геодака оказалось покрыто неровными пятнами серебра, смешанного с бирюзой и голубой хризоколлой. Она излучала чистый золотистый свет. Действительно, очень красивый. Единственная проблема заключалась в том, что она больше не была похожа на геодак.
– Мне ужасно жаль, миссис Риттербуш, – беспомощно сказал Лесли. – Думаю, нам следовало оставить тот, что с завитушками по краям. Кажется, в нем не было больше никаких изъянов, кроме этого.
– Разве после этого мы не можем ещё раз вернуться в прошлое? – спросила Уна.
Она чувствовала себя странно и немного оцепеневшей.
– Боюсь, что нет, – любезно ответил Джеймс.
