— Стуков, у тебя есть что-то, способное вырубить, но не убить? — сквозь зубы спросил Дьяченко и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Если есть — готовь…
— Юр, я сам поговорю, если что, хорошо? — попросил я. — Чисто по стилистике речи, мне проще будет. Андрюха, если вслух попрошу помочь — вырубай его наглухо… — и добавил Юркино: — … если есть, чем.
А выдержка у мужика нормальная, сразу видно — не мечется, спокойно стоит, подняв руку, словно ежедневно «голосует» где-то в глубинке. Дождался, пока Юрка затормозит от него метрах в пяти, приветственно поднял правую руку — впрочем, быстро вернул её обратно к поясу:
— Салют, мужики! Я, походу, заехал куда-то не туда — не скажете, до города же в эту сторону?
Юрики, как мы и договорились, молчали, и я чуть приподнялся на сиденье:
— В эту… Но далеко, километров десять… Поломка?
— Да, в кювет улетел, — не стал темнить попутчик. — Что-то у меня мобила не ловит… Вытянуть не поможете?
— Да видели мы твой «КИА», — кивнул я со своего места. — Ты извиняй, братан, но вряд ли ты куда уедешь без эвакуатора…
Главное, чтобы ребята не вмешались! Тему эвакуаторов они скорее всего вообще не знают, тут подобного нет. А я пока что могу говорить с «провалившимся» на одном языке.
Ну что, разовьёт он тему «поехали за эвакуатором» или попробует заполучить наш ГАЗик?
— Да я с эвакуатором разберусь, — взмах рукой — и рука опять вернулась к поясу. — Может, выдернете? У вас машинка классная, сам такую давно хочу, на охоту ездить… Вам раз плюнуть.
Ну вот. Рыльце в пуху по самые уши — прекрасно понимает, что у эвакуаторщика будут вопросы. И тянуть ему ничего не надо — он даже не спросил, есть ли у нас буксир, а у него самого буксир если и есть — то в багажнике, точнее — в чехле, который уже лежит у нас в кузове. Багажник он при нас точно открывать не будет — значит, просто хочет решить всё быстро и на месте. И правильно хочет, он же ещё не знает, что никакого эвакуатора не будет в принципе… Ладно, пора!
Я привстал чуть повыше, чтобы встретиться с ним глазами:
— Сделаем… Андрюх, поможешь человеку?
Глаза попутчика расширились — но смотрел он не на Стукова, теперь он смотрел на меня! Именно такое лицо я видел вчера вечером у изгоя в столовке перед тем, как тот начал стрелять — аж посеревшее от непонятного ужаса.
В руке человека появился пистолет — и в то же мгновение он, не меняя позы, отлетел назад, отброшенный зверским силовым ударом колдуна…
Дьяченко повертел пистолет — короткий, толстый, кургузый:
— Это что вообще такое? Ни разу не видел…
Ну да, похоже, сюда сие чудо техники ещё не проваливалось… Я и сам видел «грач» только на картинках — в руках держать не приходилось.
— Из последних разработок для армии… Под патрон 9-на-19, 17 патронов в магазине. Даже не знаю, приняли ли его на вооружение — я про него только читал.
— Ну нафиг, — Юрка отдал пистолет мне рукоятью вперёд. — Забирай, мне только экзотики не хватало… Тёзка, что там с документами?
— Иванов Фёдор Николаевич, 37 лет, выходит, — Колтырин смотрел на пластиковый прямоугольник водительских прав. — Вот ещё книжечка, написано — судебные приставы…
— Смотри-ка, оборотень в погонах, — не удержался я.
— Что? — вскинулся колдун.
— Да у нас так называют бандосов, которые среди силовиков числятся. Хотя, может, ксива и липовая — чтобы от полиции отвязаться, в случае чего… Я б при его работе от такой не отказался.
Мы стояли втроём над поверженным противником, связанным обрывками верёвок, нашедшихся у Юрки в багажнике. Иванов — не знаю, настоящий или нет — был ещё без сознания — приложил его колдун крепко. По правде говоря, толку от такого персонажа — ноль: явные убийцы городу попросту не нужны… хотя, конечно, всё упирается в опыт: тут у накосячившего отличная возможность начать всё с нуля. Другое дело, что заниматься этим должна Управа, а мы вообще на частном выезде. И мне этот типчик активно не нравится.
Но есть одно «но» — это первый за два дня персонаж, который испугался меня и при этом мало того что жив, так ещё и готов к допросу. Да, не изгой — к тем вопросов было бы много… но что-то он во мне точно увидел, не зря же схватился за пистолет!
А может, я преувеличиваю? Может, пальнуть он хотел не в меня, а во всех по очереди? Если он хороший стрелок — на таком расстоянии ему могло трёх патронов хватить. «Грач» — штука, как могу судить, не самая ухватистая, но многозарядная и достаточно убойная — если правильно помню, его в своё время и делали для того, чтобы пробивать лёгкие бронежилеты…
— Ну что, экспресс-допрос? — поинтересовался я у Дьяченко. Тот скривился, но отнекиваться не стал — взяв пленника за грудки, привалил его к заднему бамперу ГАЗика и плеснул в лицо водой, набранной в кружку.
Иванов застонал, глаза задрожали — сейчас откроет… Так, не буду мешать парням! Я обошёл машину и залез в кузов — так он меня не увидит, оборачиваться ему несподручно — обмотан как колбаса… Посмотрим сейчас, я его напугал или он сам такой дёрганый.
— Ты мне тут глазки не строй, — грубо сказал Дьяченко, коротко ткнув пленника куда-то в район солнечного сплетения стволом СКСа. — Имя, кто и откуда, что здесь делаешь.
Обычно «провалившихся» так не допрашивают — прекрасно понимают, что у тех и так шок. Но вот с теми, кто начал знакомство со стрельбы, вряд ли будут церемониться.
— Фёдор Иванов, Эс-эс-пэ, — хрипло отозвался пленник. А, ну точно — увидел в руках Колтырина свои документы. — А то сами не видите… Парни, вы попали. Развяжите по-быстрому, и тогда порешаем…
— Врёт, — спокойно сказал колдун. Ну чудесно — значит, таки липовые документики-то.
— Чё ты гонишь! — повысил голос «Иванов». — Слышь, следи за базаром. За мной серьёзные люди стоят.
Парни аж прыснули со смеху. Да, ситуация та ещё — похоже, фигурант просто решил, что заехал не туда, всю прелесть ещё не осознал. А вообще, давненько я не слышал подобных речей — неужто за пять лет обороты ничуть не поменялись? Я думал, такие фразы, как сейчас выдаёт связанный, быстро отомрут…
— Труп-то в багажнике чей? — всё ещё похрюкивая от смеха, поинтересовался Дьяченко.
— Какой труп? Машина с каршеринга.
В английском я не силён, но даже такое корявое словечко перевести, пожалуй, смогу. Делёж машин… прокат, что ли? М-да, мир шагнул вперёд — когда я снимал ту свадьбу, такого ещё толком не было.
— Какой, нах, шеринг? По-русски говори, — напарник коротко пнул «Иванова» по ноге.
— Прокат! Не смотрел я, что там внутри!
— Брешет, — меланхолично прокомментировал Стуков: по выражению лица видно, что пленник ему совершенно не нравится.
— Парни, давайте не горячиться, — опять завёл свою шарманку пленник. — Можно дров наломать, да? Кто у вас главный?
Я просительно взглянул из-за спины пленника на Дьяченко и увидел, как тот усмехнулся:
— А вот Найдёнов главный, он у тебя за спиной.
Пленник дёрнулся, пытаясь обернуться — я встал на колено и, взяв его правой рукой за волосы на макушке, повернул себе лицом к лицу — глаза в глаза, практически вплотную.
Я не думал, что человек может так рвануться — клок волос остался у меня в руке, пленник повалился на землю, аж завывая — непонятно отчего. Впрочем, мне этого достаточно — именно для этого я так жалобно смотрел на Юрку. Увидел этот сучонок что-то во мне, увидел…
Дьяченко аж отпрянул:
— Твою мать! Найдёнов, это что вообще?
— А это, Юр, пример человека, который испугался меня, едва увидев… как тот изгой в Колчино, — я выпрыгнул из машины на дорогу. — И, заметь, ещё живой и готов к допросу. Ну что — проверим?
Примерно полчаса мы потратили впустую. Понять не удалось ничего вообще — при виде меня пленник впадал в истерику, стоило мне отойти — начинал нести какую-то чушь. Такое ощущение, что у него поехала крыша — в общем, и неудивительно, мир у мужика сломался напрочь. Бывает такое — ты крут не в меру, решаешь дела взмахом пальца, а потом раз — и ты никто… Не каждый выдержит.
