Вампиры, особенно когда контролируют свой голод, подобными проникновениями в голову заманивают жертву.

То есть, образно выражаясь, свой голод Зуева использовала для того, чтобы в некоторые моменты помогать мне. А теперь пытается вынудить меня выйти из башни.

Занятно? А вот ни хрена!

Я попытался сосредоточиться на чём-то другом, вспомнить таблицу умножения, текст старой песни, что угодно, лишь бы заглушить её зов.

— На фоне Эйфелевой башни… с тобою селфи зае… черт.

Как бы я ни пытался сосредоточиться на вирусной песне группы из моего города, все было тщетно.

Зов девушки был слишком настойчивым, словно зудящая мошка, от которой невозможно отмахнуться.

Я потер виски, чувствуя, как начинает нарастать головная боль. Венера давила, и делала это весьма неприятно для меня.

Нужно было что-то противопоставить ее давлению. Что-то, что стало бы моим щитом, моим оружием. Но что? Я снова схватил планшет, судорожно листая страницы форумов.

«Защита от вампиров», «артефакты», «ритуалы»… все это казалось слишком сложным, требующим времени и подготовки. А времени у меня не было.

Венера становилась все настойчивее, её голос приобретал оттенки раздражения, словно она теряла терпение.

В отчаянии я вспомнил о том, что всегда помогало мне в сложные моменты — музыка. Нет, не та ерунда, что застряла в голове, и что я пытался напеть, а что-то более мощное, глубокое, резонирующее с моей сущностью. Тяжелый металл. Рычащие гитары, грохочущие барабаны, яростный вокал.

Музыка, которая заглушит любой зов, вытеснит из головы любые чужие мысли.

Я включил на полную громкость плейлист с самыми агрессивными треками, которые только смог найти. Комната наполнилась звуковым хаосом, в котором я попытался раствориться.

Закрыл глаза и позволил музыке пропитать каждую клетку моего тела, почувствовать, как вибрации проникают в мозг, вытесняя ментальный зуд Венеры. Сработало. На какое-то время я перестал слышать её голос.

Только рев гитар, крики вокалиста и оглушительный грохот барабанов. Я был окружен стеной звука, за которой, надеюсь, Венера не сможет до меня добраться.

Ориана Островская славилась своей нетерпеливостью. Это качество, как вихрь, пронизывало каждый аспект её жизни, окрашивая привычные серые будни в яркие, хоть и порой взрывоопасные, тона.

Ожидание для неё было мучением, а задержка — личным оскорблением. Она не могла вынести медлительности в других, отчаянно стуча пальцами по столу, когда официант слишком долго не подходил, или раздражённо вздыхала, когда водитель такси медлил с посадкой.

Но Бурдин заставил её застопориться с её же местью. Его выходки в социальной сети, где он нагло и вероломно прошёлся по комментарию, вызвали бурную реакцию внутри её семьи.

Глава рода задал ряд вопросов Ориане насчёт её связи с, так сказать, врагом рода. И о каком там предложении он говорил. И как бы девушка ни пыталась оправдаться, никто из старших в её семье не слушал её.

Бурдин, сам того не понимая, сильно ударил по её статусу и подорвал доверительные отношения в роду. Тем самым отвязал от Орианы её суженого — иностранного кровососа высшей категории, с которым ей было предначертано провести вечность.

Ориана чувствовала, как ярость, до этого тлеющая внутри, разгорается с новой силой. Бурдин, этот наглый выскочка, не просто досадил ей — он нарушил тщательно выстроенные планы, разрушил хрупкий карточный домик её будущего.

За каждым её действием стоял расчет, за каждым словом — выверенная стратегия. И вот, один необдуманный комментарий в социальной сети, один нелепый выпад — и всё летит в тартарары.

Она металась по своей просторной комнате, словно загнанный в клетку зверь. Её соратники, привыкшие к её вспыльчивости, старались не попадаться на глаза, тихо перешептываясь в коридоре.

Ориана не знала, на кого злиться больше: на Бурдина, который своим идиотским поступком привлек ненужное внимание, или на себя, за то, что позволила ему довести себя до подобного состояния. Ведь именно нетерпение, эта её проклятая черта, и толкнула её на опрометчивый шаг.

Теперь ей предстояло восстанавливать утраченное доверие, доказывать своей семье, что она по-прежнему верна их интересам, что инцидент с Бурдиным — лишь досадное недоразумение.

Она должна была убедить их, что способна контролировать ситуацию, что сможет и дальше быть достойной продолжательницей их рода.

Но как это сделать, когда внутри всё кипит от злости и жажды мести? Как вернуть расположение кровососа высшей категории, когда его гордость задета, а перспектива брака скомпрометирована?

Ориана остановилась у окна, глядя на вечереющее небо.

— Ещё и эта Таня, сучка… отказалась идти на него.

Обернувшись, она уставилась на входную дверь в её роскошный «номер» в общежитии. Словно почуяла гостя. Через мгновение в дверь постучали.

Ориана глубоко вздохнула, стараясь унять злобу внутри. Ей нужно было взять себя в руки, иначе вся ее тщательно выстроенная стратегия рухнет в одно мгновение. Она подошла к зеркалу, оценивая свое отражение.

Безупречный макияж, светлые волосы, аккуратно уложенные в сложную прическу, элегантная форма, подчеркивающая ее фигуру. Внешне она выглядела воплощением уверенности и власти, но внутри бушевал ураган.

— Войдите.

В дверях появился высокий парнишка с торчащей копной волос из-под безвкусной кепки. Увидев Поленкова, Островская искренне удивилась, округлив глаза. Уж кого-кого, а наследника рода, который в своё время истреблял нежить, она никак не ожидала увидеть здесь, в обители нежити второго класса.

Его появление наполнило комнату ощутимым напряжением.

Иван молча прошел в комнату, его взгляд скользнул по обстановке. Он остановился напротив Орианы, и в его глазах мелькнула едва заметная усмешка.

— Вижу, ты пытаешься везде подчеркнуть свой статус. Даже в обычной комнате?

В его голосе была насмешка.

— Как ты смеешь заходить в нашу башню, Поленков?

Островская хищно улыбнулась, делая шаг назад. В следующий миг она пригнулась, готовясь к атаке. Такие, как Поленков, просто так в гости не заходят.

Этот, на вид, безобидный рыжий балбес был очень серьезным противником. Очень хитрым и очень сильным.

Из учеников пятого курса Фракции ветра, пожалуй, он был самым смертельно опасным противником. И не только для Орианы, в лице нежити, но и для остальных.

— Тише-тише, кровососущая. Не делай резких и поспешных движений, а то и без головы можно остаться.

— Ты не имеешь никакого права находиться здесь. А тем более — нападать.

Услышав её слова, Ваня звонко рассмеялся. Затем, окинув взглядом комнату в очередной раз, присел на край кровати. В шутливой манере хлопая по постельному белью, чтобы Ориана села рядом. Но девушка и шагу не сделала.

— Я ведь могу сказать, что услышал, как ты поёшь, зовёшь меня. Скажу, что защищался от страшной, клыкастой потаскухи. Но сейчас не об этом. Слышал, у тебя масса проблем с Бурдиным, верно?

— А я, — девушка выровняла спину, — слышала, что ты потратил много сил, изгоняя Зуеву за Контур в мир обычных. После такой магии, пожалуй, сил у тебя не много. Не боишься, что я выпью тебя? Или заставлю быть своей послушной собачкой?

После услышанного Ваня заулыбался шире прежнего. Продолжая постукивать ладонью по кровати, он медленно проговорил:

— Ты знаешь меня и мой род. Как ты думаешь, стал ли я рисковать тратить большую часть сил в этом месте, в Академии, где каждый четвертый хочет обглодать тебя?

Его слова были резонными. Учитывая, что Ориана слышала о стычке между Бурдиным и Венерой, она могла предположить, что Иван устроил самый настоящий театр. Но только для чего?

Ориана ничего не ответила, сохраняя спокойствие.

— В общем, я здесь не для того, чтобы рвать тебя на куски или устраивать кровавую резню в обители нежити. Да и не до вас мне сегодня.

Иван встал и, обходя Ориану, остановился у окна: