— Жаль, не жаль — какой от этого прок, мисс? Подите поглядите, как эта корова вытоптала мое поле!
— Мне очень жаль, — повторила Энн, — но если бы вы починили изгородь вокруг вашего поля, Долли туда забраться не смогла бы. Это ваша забота — поддерживать изгородь, отделяющую ваше поле от нашего выгона, в хорошем состоянии. А я видела в ней несколько дыр.
— Изгородь у меня в порядке, — рявкнул мистер Гаррисон, окончательно разозленный этим неожиданным переходом Энн в наступление. — Вашу хулиганку корову даже тюремная стена не удержит. И вот что я тебе скажу, рыжая соплячка, если, как ты говоришь, корова твоя, то, чем сидеть читать романчики в желтых обложках, смотрела бы получше за своей коровой! — И мистер Гаррисон бросил уничтожающий взгляд на ни в чем не повинного Вергилия в бежевой обложке.
В Энн же, при пренебрежительном упоминании цвета ее волос, взыграло ретивое:
— Лучше уж иметь рыжие волосы, чем быть лысым, как коленка!
Удар попал в цель. Мистер Гаррисон очень переживал из-за отсутствия волос на своей голове. Он просто задохнулся от ярости и только молча вращал глазами. Тем временем, добившись тактического преимущества, Энн решила окончательно расправиться с противником:
— Я могу понять ваше поведение, мистер Гаррисон, потому что у меня есть воображение. Мне легко себе представить, как это раздражает, когда чужая корова топчет твой овес. Так что я постараюсь забыть ваши обидные слова. И обещаю, что Долли никогда больше не забредет на ваше поле. Даю вам честное слово.
— Ну, глядите, — проворчал несколько укрощенный мистер Гаррисон.
Он развернулся и отправился восвояси. Но злость его не прошла, и Энн еще долго слышала, как он что-то возмущенно бурчит себе под нос.
Огорченная неприятным инцидентом, Энн загнала паршивку Долли в доильный дворик.
«Отсюда она уж никак не сбежит — разве что разнесет забор, — подумала она. — Такая на вид смирная коровка. Наверное, объелась у соседа. Надо мне было продать ее мистеру Ширеру на прошлой неделе. Он давал за нее приличную цену, а я, видите ли, решила подождать аукциона и продать всю нашу живность сразу. Да уж, видно, у мистера Гаррисона и в самом деле завихрения. Во всяком случае, родственной душой его не назовешь».
Энн всегда приглядывалась к людям в этом отношении — не родственная ли душа?
Тут во двор въехала Марилла, и Энн бросилась накрывать на стол. За ужином они обсудили нашествие мистера Гаррисона.
— Жду не дождусь этого аукциона, — вздохнула Марилла. — Слишком много беспокойства от скотины, когда за ней никто не смотрит, кроме этого бездельника Мартина. Отпросился хоронить тетку и обещал вернуться вчера вечером, и вот его до сих пор нет. И сколько же у него теток? За то время, что он у нас работает, умерли уже четверо. Скорее бы уж убрать урожай и передать ферму мистеру Барри. Придется держать Долли взаперти, пока не приедет Мартин и не починит плетень на выгоне. Господи, голова идет кругом от забот. Бедняжка Мэри Киз умирает, и я ума не приложу, что станет с ее детьми. Она написала брату в Британскую Колумбию позаботиться о них, а ответа все нет.
— А сколько детям лет?
— Шесть. Они двойняшки.
— Да? Я всегда интересовалась двойняшками — с тех пор как вынянчила у миссис Хэммонд три пары… Симпатичные?
— Да кто их знает — они такие грязные, что не поймешь. Дэви во дворе лепил что-то из мокрой глины, а Дора пошла его звать. Он сунул ее головой в глину, а когда она начала плакать, сам улегся в грязь, чтобы показать ей, что тут не из-за чего плакать. Мэри говорит, что Дора очень послушная девочка, а Дэви страшный озорник. Его ведь, по сути дела, никто не воспитывает. Отец у них умер, когда дети еще были в пеленках, а Мэри почти непрерывно болеет.
— Мне жаль детишек, которых никто не воспитывает, — серьезно сказала Энн. — Меня ведь тоже никто не воспитывал, пока не взялась ты. Надеюсь, их дядя займется ими. А миссис Киз тебе родственница, Марилла?
— Мэри? Да нет, она мне не родня. Ее муж приходился мне троюродным братом… А вон идет Рэйчел. Я так и думала, что она заглянет узнать, как дела у Мэри.
— Только не говори ей про мистера Гаррисона и нашу корову, — взмолилась Энн.
Эта просьба оказалась совершенно напрасной. Не успев усесться, миссис Линд сказала:
— Я видела, как мистер Гаррисон выгонял со своего поля вашу корову. Я как раз возвращалась из Кармоди. Вид у него был презлющий. Что, приходил скандалить?
Энн и Марилла исподтишка улыбнулись друг другу. Да уж, от зоркого глаза миссис Линд не укроешься! Как раз утром они об этом говорили.
— Если пойдешь к себе в комнату в полночь, — смеялась Энн, — запрешь двери, задернешь шторы и чихнешь, на следующее утро миссис Линд придет узнать, чем ты собираешься лечить свою простуду…
— Да, приходил, — призналась Марилла. — Меня не было дома. Он накричал на Энн.
— Очень неприятный человек! — заметила Энн, сердито тряхнув головой.
— Вот уж правда, — согласилась миссис Рэйчел. — Когда я услышала, что Роберт Бэлл продал ферму кому-то из Нью-Брансуика, то сразу поняла, что добра не будет. В Эвонли спасу не стало от разных чужаков. Того гляди, дома начнут грабить.
— А что, еще какие-то чужаки приезжают? — спросила Марилла.
— Как, разве ты не знаешь? Во-первых, Донеллы, которые сняли старый дом Питера Слоуна. Донелл будет работать на мельнице Питера. Они приехали откуда-то из Восточной Канады, и никто о них ничего не знает. Во-вторых, из Белых Песков к нам переезжает семейка этого забулдыги Тимоти Коттона. Тимоти болен чахоткой… Но это не мешает ему воровать… А жена у него жуткая разгильдяйка и ничего не хочет делать по дому. Представляете, она моет посуду сидя! В-третьих, миссис Пайн взяла в дом сироту — своего племянника Энтони. Он пойдет к тебе в школу, Энн, ты еще с ним намучаешься. И у тебя будет еще один ученик из чужих краев. Из Штатов к бабушке приезжает Поль Ирвинг. Помнишь его отца, Марилла? Это тот самый Стивен Ирвинг, который бросил Лаванду Льюис из Графтона.
— По-моему, он ее не бросал. Они поссорились… Наверное, оба были виноваты.
— Ну, так или иначе, он на ней не женился, и с тех пор, как говорят, она стала какой-то чудной… живет одна в маленьком каменном домишке, который называет Приютом радушного эха. А Стивен уехал в Штаты, стал работать в фирме своего дяди и женился на американке. С тех пор он ни разу не приезжал домой, хотя его мать раза два к нему ездила. Два года назад умерла его жена, и он решил пока прислать сына к бабушке. Мальчику десять лет, и уж не знаю, понравится ли тебе ученик-янки, Энн. От них никогда не знаешь, чего ждать.
У миссис Линд все люди, имевшие несчастье родиться за пределами острова Принца Эдварда, были под подозрением. Конечно, они могут оказаться и вполне приличными людьми, но положиться на это нельзя. Особенно она была предубеждена против янки. Ее муж однажды работал в Бостоне, и работодатель обманул его при расчете на десять долларов. После этого она на всю жизнь уверилась, что Соединенные Штаты наводнены проходимцами.
— Ничего, пора уже в нашей школе появиться и новым лицам, — сухо заметила Марилла, — а Поль наверняка хороший мальчик, если он похож на отца. Стивен Ирвинг был просто замечательным парнем, хотя некоторые и считали его гордецом. И миссис Ирвинг, наверное, очень рада, что у нее будет жить внук. Она чувствовала себя ужасно одинокой, с тех пор как умер ее муж.
— Да, может, мальчик он и неплохой, но не такой, как наши дети, — заявила миссис Рэйчел, явно полагая, что этим все сказано. — А что это за общество по украшению деревни ты затеваешь, Энн?
— Мы просто думаем, что было бы неплохо заняться внешним видом Эвонли, — покраснев, ответила Энн. — Мистер и миссис Аллан с нами согласны. Сейчас такие общества созданы во многих деревнях.
— Смотри, Энн, боюсь, тебе не поздоровится с этим обществом. Люди не любят, когда их насильно украшают.
— Да мы и не собираемся украшать людей. Но сам Эвонли можно было бы сделать покрасивее. Если бы мы, например, убедили мистера Боултера снести эту жуткую развалину на холме, разве это не послужило бы украшению Эвонли?
