Тем временем девочки росли и развивались под надзором двух финтаров. Савира и Катиара были очень дружны, хоть и отличались друг от друга. Первая была тихоней и постоянно с чем-то копошилась. Вторая же оказалась полной её противоположностью. Шумная и постоянно лезущая во все дела Катиара снискала славу непоседы ещё в свои детские годы. Однако, глядя на них, на то, как они растут, Олеен и Сафалла понимали, что эти две чудесные девочки – отнюдь не сенонки. Внешне они были больше похожи на людей-валирдалов: кожа темнее, рост ниже, цвет глаз постоянен. Но в то же самое время они отличались и от людей. Например, им не нужно было есть, чтобы поддерживать своё существование, а также быть постоянно связанными с эфиром. Эти беззаботные девочки просто игрались на травянистых полях Финтариса и ни в чём нужды не имели. А потому сложно было понять: способны они воспринимать магию или нет.

Другие сенонцы не заводили детей, а потому Савира и Катиара могли общаться только друг с другом. Но, кажется, им больше вообще никто не нужен был. Даже родители. Более того, со слов бестии, они ощущали, что не имеют никакой связи со всем, кто их окружал. Даже Олеен и Сафалла были для них чужими.

- Нет, я, конечно, очень благодарна им за то, что они приютили нас у себя, - говорила чародейка, - Но не было в них ничего родного, никакой связи с ними мы не ощущали. Они просто были где-то, и всё.

И несмотря на то, что с возрастом характеры сестёр различались всё больше и больше, явная родственная связь сковывала их сильнее всего. Эта связь была даже сильнее, чем у октаров. Они могли буквально ощущать друг друга.

Приёмные родители пытались принимать участие в их жизни и развитии. И хоть они явно ощущали, что вроде бы и не нужны своим детям, но всё-таки нет-нет, да и попытаются заговорить с Савирой или Катиарой. Немного стеснительная Савира постоянно была в своих мыслях и постоянно занималась чем-то, какими-то проектами. Что-то мастерила из подручных средств, проверяла и подолгу обдумывала результаты. Шальная Катиара просто резвилась, но иногда присоединялась к своей сестре в том, чтобы помогать ей в её проектах. А родители с умилением глядели на них, боясь разрушить эту удивительную идиллию.

Но сёстры подрастали. Эксперименты Савиры становились серьёзнее, но и Катиара стала чаще останавливаться, задумываться, вслушиваться и всматриваться. Родители поняли, что настал момент начать рассказывать им о магии.

Катиара сразу увлеклась этим делом, а Савира не имела большого интереса к эфиру. Катиара даже припомнила слова сестры: «Вот если бы магия могла бы помочь мне в моих делах, тогда был бы смысл её изучать» И Олеен с Сафаллой пытались приурочить магические знания к её экспериментам. Но вот только ничего не понимали из того, что делала их рассудительная дочь. Катиара тем временем познавал только лишь азы и всего лишь начинала прикасаться к эфиру, когда повстречалась с Санумом.

Оставив свою сестру дома, она ушла в поля Финтариса, чтобы продолжать практиковаться в том, что ей показали отец и мать. Глядя на то, как под её руководством эфир начинает вибрировать и растягиваться, она пыталась играть на нём, как на тало́ре – струнном музыкальном инструменте зактаров. Савире очень нравилось, когда огненные чародеи приходят в Финтарис для обмена опытом, ведь по вечерам они поют песни под бряцанье своих «акустических устройств», как она их называла. Катиара так увлеклась этим процессом, что не заметила, как рядом с ней оказался дарур.

- Мелодия получилась бы так себе. - прервал её веселье незнакомец. Катиара отвечала ему:

- Ну так научи меня играть так, чтобы это было красиво.

Голос чародея в красной мантии сделался таинственным:

- О, я научу. И даже больше. Я покажу тебе путь, который не всякий способен пройти.

- И что это за путь?

- Тебе придётся выбрать его самой.

После этого он вынул руки из своих рукавов и зажёг два пламени: зелёный зора и красный сопна, а после попросил:

- Покажи мне, в какой руке ты видишь огонь.

Катиара призналась, что в тот миг увидела оба, однако Сануму показала лишь на красный, потому что этот цвет ей нравился больше зелёного. И в тот хавор для неё открылось таинство сопна. Что ей нравилось в наставлениях великого саткарала, так это его прямота и настойчивость. В отличие от Олеена и Сафаллы, которые осторожничали, когда обучали её магии, Санум показывал различные приёмы и рассказывал, как их повторить. Катиара схватывала на лету. Ей так понравилась эта сила, что она не желала прекращать тренировок со своим учителем, однако ему всё же пришлось оставить её, потому что был преступником в Сеноне. Но на прощание дал Катиаре несколько советов, которые она помнит до сих пор: «Продолжай в том же духе, но никогда не останавливайся на достигнутом»; «Когда поняла, что стало получаться хорошо, не успокаивайся, пока не станет получаться идеально»; «У твоих возможностей нет границ. Всегда найдётся направление и высота, которые ты не покорила»; «Даже если ты изучишь все приёмы, обвешает себя всевозможными могущественными магическими артефактами и станешь величайшей чародейкой, но не будешь прилагать к этому делу воображения, то ты – никто, ты самое слабое существо во всех мирах». И, повторяя эти наставления каждый раз, как только она бралась за познание сопна, Катиара продолжала продвигаться и улучшаться. Пока что это были только лишь азы, но довольно уверенные шаги по начальным знаниям сопна позволяли Катиаре уже зажигать алое пламя Хора, использовать пентаграммы для усиления самой себя и приобретать знания о разных видах саткаров. Призывать их пока что не доставало практики, но даже знакомство с особенностями мигов, ражгаров и раждалодов было очень и очень увлекательным делом. Ведь, прежде чем призывать и повелевать этими существами, нужно хорошенько изучить их сильные и слабые стороны, а также понять, при каких условиях у них появится право на освобождение от власти саткарала. Так, она поняла, что у мигов появляется больше вероятности преодолеть волю хозяина, когда тот спит, ведь во сне всякая деятельность разума прекращается, и при достаточном усердии коротышка способен освободиться из-под вечного аркана своего господина. Ражгары могут выбраться из-под власти господина только после того, как сам господин этого пожелает. И не важно, как именно было добыто это желание: честно или с помощью обмана. Поэтому краснокожие хитрецы могут прибегнуть к какой-нибудь уловке и заставить того, кто их пленил, пожелать отпустить существо. И даже если господин не осознал, этого будет достаточно. Но если миг или ражгар при этом терпит неудачу, власть саткарала крепнет, и они остаются его рабами навечно. Что нужно сделать раждалодам для обретения свободы, Катиара пока не узнала, но это было очень интересно и поучительно.

Конечно же, она не утаила от своей сестры ту силу, которую она обрела у Санума. Но, к её величайшему удивлению, Савира осталась равнодушна к сопна, что откровенно удивило саму Катиару. А после этого она так вовсе стала замечать, что Савира как будто бы мается тут, среди сенонцев. Да, они обе и так ощущали, что им тут не место, что это не их родина, а сенонцы не их народ. Но Катиара сумела заглушить это с помощью сопна, когда как Савира не могла отыскать единомышленников. Даже затраты, которые устраивали по ночам концерты, со временем перестали ей нравиться. И она погружалась в собственные мысли, и никто не знал, что творится у неё на душе. И всё же они с Катиарой были едины.

Со временем финтары заметили, что одна из дочерей Олеена и Сафаллы пошла по скользкому пути. И родители, и другие финтары, и даже сам Евенгал разговаривали с ней, пытаясь убедить её в том, что сопна – это зло, от которого нужно бежать. Но Катиара не собиралась никого слушать и продолжала изучать свою магию. И тогда родители поступают с ней, как сказала Катиара, очень жестоко. Олеен и Сафалла вместе с одним зактаром пришли к ней, когда она беззаботно занималась познанием своей сферы магии и, ничего не сказав, сковали её. Тот самый зактар использовал огненные кандалы, так что девушка не смогла ничего поделать: ни пошевелиться, ни свою магию применить. Все вчетвером они с помощью финта прибыли в другой город, где Катиару привели в какой-то дом, в котором было совершенно пусто, и только стоял одинокий стул, куда её и усадили. После этого началось её одиночество. Она не могла ничего, кроме как размышлять о своей силе. Даже будучи пленницей, она всё равно оставалась до мозга костей сопнаром. Это одиночество никак не мешало ей. Сосредоточившись на собственной силе, на том, как она формирует её мышление, она осознавала, что иного пути ни за что бы и никогда не избрала. Сопна – это её стихия. И даже сейчас, будучи связанной и оставленной в одиночестве, она не горевала, не злилась, не испытывала ни капли страха. Сопна в ней, и этого было достаточно. И вот, через какое-то время к ней стали приходить, чтобы провести допрос. Приходил Евенгал, один зактар, наверное, который пленил её, и кто-то ещё, кого допрашивали перед Катиарой. Сначала была мать, потом отец, а после так вовсе привели Савиру. Увидев сестру, та ужаснулась, как с ней поступили. И в её сердце зародился страх перед этими сенонцами. А этот страх развязал ей язык, так что она всё рассказывала, чего бы ни спросил у неё могущественный маг воздуха. После того, как Савиру допросили, было принято решение сослать Катиару на пятый остров