Её звали Ене́я. И она была самой обычной бдазлой, которая до дня своего замужества проживала в доме своих родителей. Датарол приходил к ним и ушёл с миром в то время, когда она была ещё маленькой девочкой. Но эта история запечатлелась в её разуме, словно печать на письмах от вирана. И она хранила их в своём сердце. А, когда могучий и статный Кнагс победил её отца в бою, он доказал свою стойкость и снискал уважение в глазах её родителей, так что они с радостью отдали свою дочь за него. Кнагс, как и большинство бдазлов-мужчин, не был готов к семейной жизни, ведь главным для него всегда было воинское дело. А потому он довольно редко бывал со своей женой. Так что она стала искать внимания у других мужчин. К сожалению, среди бдазлов это был довольно распространённый порок. Так что Енея не совершила чего-то нового, какого-то нового порока. Но ей просто не повезло. Так как вокруг неё проживали такие же до мозга костей бдазлы, как и её муж Кнагс, то и от них она часто не получала желанного. Но порок подталкивал её искать удовлетворения собственной жажды. И она окинула взором одного из валирдалов. Чародеи всегда выглядели молодо и привлекательно, потому что их жизнь подпитывал эфир. А потому она разожглась страстью к ним. Но валирдалы не зря в некоторых мирах называются высшими людьми. Пороки над ними не так властны, как над остальными. А потому совратить чародея было непростым делом. Но тот, кто ищет, всегда находит. И вот, Енее попадается молодой пилигрим, который только недавно ступил на этот путь. И его она именно совратила. Проведя с ним три ночи, бдазла вдоволь удовлетворила свою потребность. А юнец так привязался к ней, что захотел взять её в жёны. Но так было нельзя, потому что она уже связана с другим мужчиной. В общем, остался юный маг с разбитым сердцем. Он так и не смог забыть её.

После этого случая у Енеи родился сын, но не такой, как у всех. Ребёнок был маленького роста и явно не походил на крепкого и стойкого бдазла. Кнагс впал в недоумение, как же такое могло произойти. Но она, естественно, ничего не рассказала ему. Могло ли быть так, что этот сын был потомком чародея? А не могло ли быть так, что в порыве ревности, юный валирдал наложил проклятье на предмет своей любви, из-за чего её сын получился таким? Всё это останется загадкой. Но Енея и Кнагс не бросили своё дитя, продолжая заботиться и воспитывать в нём боевой дух его народа. Так и рос неправильно рождённый грозным бдазлом внутри и хилым недоростком снаружи. Енея сильно тревожилась о своём сыне и пыталась искать помощи у всех, кого могла. Они приходили к вирану и самому Бдазлу, но те ничего не могли поделать. Они обращались за помощью к валирдалам, но и те оказались бессильны что-либо исправить. Они утверждали, что он похож на обычного человека, которых можно встретить в других мирах, а потому не видели в нём следов чародейского проклятья. Однако ж было не исключено и то, что молодой маг прибегнул к истинному, проведя ритуал и вложив в него всю силу своей ревности и всю боль своего разбитого сердца.

Сын Енеи и Кнагса пытался ужиться среди других детей своего народа, однако не мог, ведь все их игры состояли в том, чтобы мериться своей стойкостью. А он не мог этого. Над ним постоянно насмехались, называя неправильно рождённым. Однако он не отчаивался. Он постоянно падал. Однако всё время вставал. Его пытались жалеть. Однако он никогда не принимал этой жалости. Как бы его не называли, он – бдазл, стойкий и сильный воитель. А, чтобы не отступать от остальных, он занимался физически, вешал на себя всяческие грузы и пытался сражаться с воображаемыми противниками. А его мама всегда подбадривала сына, надеясь, что он всё-таки сумеет хотя бы чуть-чуть, но стать такими, как и все мальчики в округе. Но пролетали дни, складывались в годы, а его тело так и оставалось хилым. Да, он рос, но не так сильно, как его сверстники. Да, он креп, но очень медленно, так что телосложения обычного человека он сумел достигнуть, но бдазлом он так и не стал. Родители предположили, что юноше будет более уютно среди тижакцев, потому что он больше всего был похож на одного из них. Но те несколько лет, которые он провёл среди этого ловкого и быстрого народа, показали, что он не обладает внутренней силой. Он не умеет надолго задерживать дыхание, ему не хватает терпения и усидчивости, он начинает чувствовать голод меньше, чем через половину дня после плотного завтрака. Всё это время он пытался вырабатывать качества, необходимые для тижакца, однако было совершенно очевидно, что недоросток лишён всего этого. Енея обратилась за помощью к ханаям, но те наотрез отказывались браться за него, потому что в нём нет одного из обязательных требований – высокого роста. А к леваритам она даже не стала обращаться. Что ж, было совершенно очевидно: её сын так и останется бдазлом. А потому она стала хлопотать по поводу его будущего, разговаривая со своим вираном. Мужчина с пониманием отнёсся к её проблеме и всем сердцем желал помочь. Он сказал: «Если бы я только обладал хотя бы уж частицей магии, то, будь уверена, я наколдовал бы что-нибудь, лишь бы твой сын был, как все» А потому виран взял этого юношу к себе в помощники, так что он исполнял всяческие мелкие поручения управителя: принеси, отнеси, позови, передай и прочее в то же духе. Но парень не был удовлетворён таким образом жизни. Он требовал от своего вирана, чтобы тот относился к нему, как к самому настоящему бдазлу и, само собой, давал поручения под стать сильному и стойкому мужчине. Вирана это озадачивало, ведь он понимал, что с обычным заданием, которое поручается обычным людям, этот не справится. Однако не хотел, чтобы он чувствовал себя неполноценным. И долгие размышления привели к тому, что он додумался использовать особенность его тела. Так, у местного кузнеца всегда вызывала затруднение уборка его кузни, ведь всякий шлак то и дело забивался в укромные места, куда тот просто-напросто не мог проникнуть из-за своей могучей стати. И вот как раз сын Енеи так удачно протискивался во все углы и вычищал оттуда весь мусор. Бодла́к был несказанно рад, что у него появился такой юркий помощник. Таким образом юноша прославился на всю столицу, и многие пользовались его ростом, оказывая таким образом честь. Так что за ним закрепилось такое прозвище – Шкет. Его имя кануло в забвение, а потому у всех на слуху было это, можно сказать, звание, этот титул – Шкет. Если надо пролезть в узкий лаз, зовите Шкета. Если надо проникнуть туда, куда не дотягивается рука бдазла, зовите Шкета. Если надо прибраться в доме, опять же, зовите Шкета. Люди радовались тому, что есть тот, кому можно доверить работёнку, считавшуюся малопочётной. Скрепя сердцем, юноша исполнял всё, что от него требовалось, утешаясь тем, что таким образом он приносит пользу. Да вот только недолго он мог довольствоваться всем этим. В его душе ютился настоящий бдазл. Он жаждал быть сильным и стойким, как и те, кто его окружали. И, надо признать, насмешки, которым он подвергался в детстве, а также такой унизительный образ жизни, сыграли свою роль, закаляя в нём дух истинного бдазла. Прибавить ещё к этому истории матери о пришествии багряного воинства, получался суровый воитель, скованный в маленьком теле, рвущийся наружу, но не могущий прорваться. Так как виран был к нему снисходителен, Шкет выпросил у него разрешение использоваться гвардейские казармы, где тренируются истинные бдазлы, чтобы проводить тренировки самостоятельно. Управитель даже велел одному из своих воителей потренировать его. Однако ничего не помогало. Стать его так и осталась ничтожной. И это не позволяло ему раскрыть себя даже на четверть как истинный бдазл. Но дух воинственности, что пылал в этом неугомонном низкорослике, навеивал ему самому иллюзию того, что он становится сильным, что он способен победить любого. Да, так обычно бывает с теми, кто никогда не участвовал в сражении. Такие люди обычно переоценивают свои силы, из-за чего мнится им, будто бы они способны на всё. Вот и Шкет думал, что стал всесильным, а потому принялся требовать у вирана того, что управителю совсем не нравилось – устраивать поединки с другими бдазлами. Виран и остальные видели, что он не выстоит. Они, огромные исполины, против него, щуплого малявки. Но Шкет настаивал на своём, что вызывало неприязнь у всех остальных. Они готовы были идти ему навстречу во многом. Но сейчас он откровенно безумствует. Был устроен показной бой. Могучему Ларгу́ру хватило лишь одного лёгкого удара, чтобы покалечить Шкета. Но, оправившись от своего недуга, он вновь взялся за упражнения, а через какое-то время снова истребовал у вирана устроить ему поединок. Управитель в этот раз не скрыл своей неприязни. Однако после долгих и упорных уговоров всё-таки поддался и устроил ещё один поединок, который, как и предыдущий, окончился лишь одним простецким ударом. Естественно. Куда ему до истинных бдазлов? Но дух воинственности продолжал пылать, а Шкет продолжал тренироваться. Когда же он пришёл к вирану в третий раз, тот сильно разгневался на него и велел больше не подходить к нему с этой проблемой, добавив: «Мы и так уже пошли тебе на уступки, мы уже и так устроил тебе жизнь, как могли. Но ты ни на шаг не приблизился к нашей сущности» Шкет с ним продолжал спорить и утверждать, что сегодня он приблизился к сущности бдазла. Вирану окончательно надоело слушать этого недорослика, так что он отправил его обратно домой и запретил появляться во дворце. Однако позднее пожалел о том, что дал волю своему гневу и пришёл к нему, чтобы попросить прощения. Однако юный воитель не унимался, требуя очередных сражений. И тогда виран предложил, что устроит ему дома тренировочный зал, где он будет оттачивать свои навыки и таким образом приближаться к сущности бдазла. Шкет согласился. И управитель был рад, что этот коротышка перестанет досаждать гвардейцам во дворце. И всё равно время от времени им приходилось терпеть его, потому что он приходил, чтобы показать, чего добился. Воители смотрели на его «достижения», хвалили, но никогда не соглашались сразиться с ним. А все попытки как-нибудь объяснить это, разбивались о его иллюзию величия. И вот, в их мир приходит Дракалес.