А проснулся от того, что он меня растолкал. Стоял вечер, и, хотя закатное солнце ещё не ушло за горизонт, было довольно сумрачно. А всё потому, что мы подъехали к тому месту, где начинается пустошь. Это место, и в самом деле, было каким-то злым, ведь некая нечестивая аура сейчас витала в воздухе и затмевала за собой небеса, из-за чего светило источало так мало света. Извозчик сказал, что я проспал почти два дня. То-то же я ощущал себя как никогда бодрым и свежим. В общем, он указал рукой в ту самую сторону, где начиналась пустошь, и я заметил в том направлении какое-то поселение, очень незначительное. Со слов кучера, это и было Дилинволем. Он же повернул лошадь в совершенно другом направлении, на восток и, пожелав мне удачи, двинулся туда. «Удачи, - подумал тогда я, - Не по-сатлармовски это как-то» После этого я побрёл в том направлении.
Глубокой ночью я настиг Дилинволь. Это вообще не было поселением, а, скорее сторожевой заставой, которые обычно стоят у границ с вражеской территорией. Хотя так оно и было. Пустыня – наш враг. Здесь находилось очень много лерадов и чародеев, а также несколько лармудов. Братья по оружию вселили в меня уверенность. Их стремление преподать урок чудовищам передалось также и мне, из-за чего ушли все сомнения прочь. И я готов был уже с новым рассветом идти в нападение. Однако этого не случилось.
Меня определили в дозор, и через каждые пять дней и ночей я снова заступал на стену, чтобы нести стражу и не пропустить нападение противника. Как сказали воители, сюда стягивались, стягиваются и ещё будут стягиваться силы сатлармов, чтобы образовать авангард. А, пока это не произошло, мы будем нести дозор, потому что чудища, выходящие из утробы пустыни, пытаются прорываться через этот заслон. Таких будущих авангардов ещё два, помимо нашего. И все они держат границу с трёх сторон, пресекая нападения противника. В общем, я тут застрял на долго. Но, что было самым удивительным, совершенно не хотелось есть или пить. А спать хотелось только после тяжёлой тренировки. Лерады говорили, что всё это из-за лармудов. Так как мы все стоим, образно говоря, в одном строю, их праведность поддерживает и всех окружающих. Именно поэтому мы всегда бодры и стойки. Я, честно, был удивлён такому обороту событий. Неужели Сакраарх всё-таки благословляет. В тот миг моя вера сильно укрепилась.
Сколько так прошло времени, сложно было сказать. Наверняка, месяца два или три. А мы всё торчали на этой заставе. Как выяснилось, у нас нет командира, однако здесь был собран совет лармудов, которые могли отдавать приказы. Но никаких радикальных перемен здесь не было. Просто менялся график дозора или какие-то мелкие обязанности в связи с тем, что в Дилинволь прибывали новые рекруты. А так мы дожидались, пока какой-нибудь улфурук не явится к нам и не возглавит наш авангард. Очень редко случалось нападение тварей из пустыни, но каждый раз не в мою стражу, а потому мне так и не довелось их увидеть. Дозорные довольно быстро расправлялись с ними, и я поспевал всегда невовремя. От противника не оставалось и следа. Говорят, они похожи на саткаров, но погибают, словно призраки – просто исчезают, и всё.
Я довольно успешно влился в общество авангарда и хорошо знал всех, а, точнее, почти что всех сатлармов. Было трое тех, кто держались обособленно от других и выглядели как-то уж очень сумрачно. И, что было самым интересным, они все были разными: один – лерад, другой – лармуд, третий – чародей. Никогда не бывало такого, чтобы эти три вида сатларма находились вместе. Даже наш авангард хоть и был сплочён, однако лерады общались только с лерадами, лармуды – с лармудами, чародеи – с чародеями. А эти трое одинаково сумрачны и одинаково безмолвны. Я бы сказал, они во всём были одинаковы, несмотря на то что сильно различались. Но сополченцы сказали, чтобы я не обращал на них внимания. Главное, что они им не мешают. А, как покажут себя в бою, такую славу и сыщут. В общем, я последовал их совету и старался не обращать внимания на этих троих, но всё-таки сложно это было. То и дело взгляд скользил в их сторону.
Бывало так, что некоторые лерады отпрашивались у лармудов сходить в ближайшую деревеньку, чтобы побаловать себя какими-нибудь кушаньями. Но на самом деле они ходили по девкам. А потому возвращались и утайкой рассказывали о своих похождениях. Я уж и забыл обо всех своих пороках. А как послушал одну из таких историй, то сразу же и вспомнил обо всех своих нечестивых похождениях. Умом я понимал, что это скверна, но вот сердце моё порывалось вернуться к прежним занятиям. Тем более некоторые друзья звали меня с собой. Я только-только обрёл праведность на сердце и начал возвышаться, чтобы пройти путь до лармуда. Но их рассказы и зазывания всё-таки сделали своё дело, и я предал самого себя. Я всё-таки решился сходить вместе с ними в этот поход. И вот, получив разрешение у совета лармудов, мы втроём направились на восток, где располагалась Сита́лия. Всё моё нутро трепетало от предвкушения этих дел.
Вернулись и сонливость, и жажда, и голод. Явившись в таверну, мы первым делом отведали местных кушаний, а потом уже пошли искать девушек. Был вечер, и народу было очень много. Мы пришли на главную торговую площадь и стали озираться по сторонам. Множество прекраснейших представительниц противоположного пола попадалось нам на глаза – выбирай не хочу. Но мы шли куда-то дальше, как сказал один из моих друзей, к самым красивым из них. Моё тело всё покрылось мурашками от осознания того, что есть ещё красивее девушки. Но вдруг откуда ни возьмись, на меня налетел какой-то мужчина. Его лицо застыло в вечной гримасе ужаса. Волосы длиннющие и неухоженные, как и его борода. От него исходила неимоверная вонь. Руки скрючены так, словно их кто-то нарочно сломал ему. Ноги подкошенные, и удивительно, как он вообще умудряется на них стоять. Он пытался что-то сказать, но из-за его страшной болезни, разобрать можно было только обрывки его слов. Правда, теперь мне вовсе не нужно гадать, что он хотел сказать. Словно скороговорку он повторял одни и те же фразы: «Разорад здесь. Спасайтесь или умрите. Бессмертные не щадят никого» Мои друзья обошлись с ним слишком сурово, отбросив ударом щита и добавив ему боли рукоятью меча. После того, как несчастный повалился наземь, они сказали, что это местный сумасшедший пророк. Давненько уже распугивает всех, кто окажется рядом, своими мрачными предсказаниями. Несмотря на то, что в тот день мы весело провели время, этот мрачный пророк ещё не скоро вышел у меня из головы. Тем более, что я время от времени приходил в Ситалию и каждый раз видел его на том же самом месте.
Но вскоре наша вольная жизнь закончилась. В Дилинволь въехал улфуруку со свежими силами. Я тогда находился во дворе и тренировался с другими лерадами в боевом ремесле, как вдруг со стены послышался крик. Я сначала подумал, что очередное нападение врага, однако нет, дозорный сообщал, что по направлению к нам движется воинство в сияющих доспехах. В тот же миг все стены были облеплены нами – каждый хотел посмотреть на тех, кто прибыл к нам. Их было не так много, как хотелось бы. А, когда они подошли ещё ближе, мы смогли разглядеть знамя, с которым они шли к нам. Кто-то из лерадов даже узнал в изображении свой орден – Занесённый молот. Во главе этой колонны шёл воинственный улфурук. Глядя в его строгое лицо, я сразу понял, что врагу не стоит ждать пощады от него. Лармуды велели всем нам составить шеренгу во дворе заставы, и мы поспешили это сделать. Никаких сомнений, никаких страхов. Почему-то я был уверен в том, что всё будет хорошо. Однако эта уверенность была стёрта, как только мой взгляд пал на одного из тех трёх сатлармов. Сумрачный страж в тот же миг навеял какую-то тоску, из-за чего в голове непроизвольно рождались какие-то не совсем приятные мысли. И этот поход казался теперь не таким уж радостным событием. Однако, стоит мне только отвести от него взор и сосредоточиться на моих братьях, которые готовились к походу в сердце пустыни, как мой разум постепенно проясняется, и я снова готов сражаться.
