Но вот что касается самого боя, то предатель стал чуточку искуснее владеть своим двуручным мечом. Теперь он мог парировать удары тоугвара. Каждый раз, когда два меча встречались в этом поединке, они гремели, словно две скалы ударялись друг о друга. По земле разбегались волны и языки пламени, постепенно превращая эту степь в поле, готовое для посева. Сэрдил постепенно забыл о существовании разорада и полностью погрузился в битву со своим бывшим братом. Силы земли, окружавшие сына Ваула, сцеплялись, но отнюдь не сплетались с силами огня предателя, они тоже сражались, повинуясь воле своих источников. Как и прежде, каждый удар саткара не причинял никакого вреда тоугвару. А, если Зодиалу удавалось попасть по Сэрдилу, это наносило ему раны, которые не были видны снаружи, но которые противник ощущал очень отчётливо. Но всё же, научившись парировать атаки своим оружием, он мог выживать в этом сражении очень и очень долго. А тем более страдания от полученных ударов усиливали его, так что Сэрдил иногда начинал слишком яростно переходить в наступление, забывая о защите, но, получив ещё парочку рубящих ударов, вспоминал о своей обороне и сосредотачивался на том, чтобы отбивать удары своего оппонента. И так их сражение затягивалось сверх меры. Пятеро тоугваров против Сэрдила и его нескончаемого воинства. Нужно было что-то менять.
Один из братьев Зодиала решает поддержать поединок, чтобы ускорить приближение победы. Конечно, застать врасплох такого сильного саткара ему не удалось, но вот непрерывный град ударов, что льётся со всех сторон, он уже не мог выдержать. Пытаясь отбивать атаки двух неприятелей, он только лишь пропускал ещё больше ударов. А потому он сосредоточился на одном и старался не обращать внимания на другого. Но ощущал, как растёт его ярость, а вместе с ней как приближается его конец. Нежелание познать гибель и забвение, после которого вряд ли найдётся тот, кто сможет воскресить его зераж именно в том обличии, в каком он сражается сейчас, заставили Сэрдила снова стать разульфудом. Все мелкие саткары в одно мгновение погибли, все пентаграммы тут же обратились в выжженые на поверхности земли символы, и в одно мгновение саткар-тоугвар превращается в дымящегося исполина. Оглашая всю округу своим триумфальным хохотом, он тут же принялся наступать на Зодиала, который при помощи силы земли постоянно отступал, не давая предателю даже возможности попасть по себе. Иногда хохот прерывался для того, чтобы дымящийся исполин мог вставить какую-нибудь колкую фразу и какое-нибудь сложное словосочетание, лишь бы показать всё своё преимущество над его маленькими противниками. Зодиал глядел на Сэрдила и видел, что не сможет одолеть этого верзилу. Теперь, когда не только его разум, но ещё и его плоть заражены духом саткара, его никак не получится одолеть. Впятером они пытались разыгрывать всяческие тактики, чтобы обмануть врага, заставить его раскрыться и подставиться для удара. Но ничего не получилось. Происходило вообще обратное – как будто бы численное преимущество становилось недостатком, и Сэрдил очень просто расправлялся с ними всеми, ещё быстрее, чем против одного. Когда тоугвары в очередной раз разлетелись, уворачиваясь от невероятной круговой атаки врага, он вставил очередную колкую фразочку, которая задела Зодиала за живое. Он сказал, что после победы найдёт тело Ваула и совокупится с ним.
Слова могут обескуражить, но могут и придать сил. Они могут обезоружить, но могут и вручить оружие. Они могут нести всю низость и ничтожность, но могут взывать и к величию. Сказав это, Сэрдил наверняка хотел принести своему оппоненту угнетение, однако они придали ему лишь дополнительный стимул, стали импульсом, ведущим к силе. Бой остановился, но лишь на мгновение. Словно острая игла, пройдя сквозь непроницаемую плоть тоугвара, эти слова кольнули разум. И, как за каждым уколом следует реакция, так и за этим мерзким высказыванием последовал ответ. Зодиал заговорил, и его голосище звучал на всю округу, словно боевой набат, словно воинственный клич, призывающий на битву:
- Да как такое сочетание слов вообще могло родиться в твоём гнусном сознании? Да как оно сумело сорваться с твоих уст? Как ты смеешь говорить подобное про нашего создателя, про одного из великих, которые создали миры и поселили в них собственные творения? Ваул – бог, Ваул – отец, Ваул – это всё. Нет другого такого, кто был бы к нам так близок, как наш создатель, как тот, кто даровал нам не только жизнь, но силу и, самое главное, предназначение, - далее он воззрился в небеса и обратился к своему богу, - О, Ваул, где бы ты ни был, устреми свой всепрозревающий взор сюда, на это самое место и даруй твоему верному служителю знак своего одобрения. Пусть никто из ничтожных творений даже не думает позорить твоё имя. Яви себя, и пусть позорящий тебя ответить за те слова, которые он в своём собственном безумии сумел изречь.
Сэрдил пытался что-то говорить, пытался усмехаться и утверждать, что Зодиала никто не услышит. Но все его слова тонули в громогласных возгласах истинного сына Ваула. И ему всё же пришлось умолкнуть, потому что в тот же миг, как Зодиал закончил, произошло то, что стёрло все сомнения – Ваул существует. Из-под ног могучего тоугвара поднялась сила земли, обволокла его, проникла внутрь и усилила, так что он даже преобразился. Как и у саткара, у тоугвара отросли крылья – зелёные перепончатые. Правда, глаза так и не прорезались. Помимо этого, на нём появились доспехи, латные, зелёного цвета. А ещё возросла его стать, так что он сделался таким же огромным, как и его противник. Изменился и его меч. Если раньше это был просто двуручник с незамысловатой гардой, то теперь он стал больше, чтобы соответствовать увеличенному росту своего владельца. И, конечно же, он стал гораздо изящнее, как будто бы кузнец, ковавший его, пытался сделать, скорее, трофейное оружие, которое можно будет повесить на стенку и любоваться. У основания клинок спирально закручивался, но больше половины лезвия было прямым и обоюдоострым. Гарда имела вид половины окружности. Довольное простенькое украшение, однако в нём была некая строгость, которая в руках истинного сына Ваула смотрелась ещё большим украшением, чем россыпь драгоценных камней. К слову, о камнях – огромных размеров изумруд украшал набалдашник. Лезвие покрывала еле заметная магическая прослойка светло-зелёного цвета – цвета магии земли. Но связи с эфиром этот клинок не устанавливал, наоборот, незримые токи силы тянулись к подножию, что говорило лишь об одном – это изделие было сделано при помощи силы земли и подпитывается также от неё.
Безмолвие достаточно долго владело этим местом. Изумлёнными были все: и четверо тоугваров, и сам предатель. Тишину разорвал тихий гул одного из братьев Зодиала:
- Избранник Ваула.
Тут же последовала реакция Сэрдила – он закричал на всю округу, и в его голосе смешались ярость и зависть:
- Нет! Ваула больше не существует! Это Зодиал что-то наделал!
Чистая, словно гром средь ясного неба, речь избранника великого послышалась в ответ на это заявление:
- Ты прав. Это я. Я воззвал к Ваулу и попросил его вступиться за своё имя, которое ты, ничтожное отродье Хора, пытался опозорить. Но твоя кровь искупит твой поступок.
Сэрдил хотел что-то ответить ему, но не смог, потому что ему нужно было торопиться отбивать удар истинного тоугвара. Каждый взмах Зодиала оставлял после себя светло-зелёный шлейф силы. А, когда клинки сталкивались, происходила такая же светло-зелёная вспышка. Меч разульфуда не был объят никакой силой, а потому с каждым таким парированием он приближал миг, когда его оружие просто-напросто будет сокрушено. А потому он старался уворачиваться от атак своего врага. Но, как уже было сказано, его стать не позволяла ему использовать манёвры. А тем более с возросшим могуществом Зодиала это стало совсем невозможно свершить. Но саткар вышел из этого положения – он немного изменил свою сущность. Оставаясь разульфудом, Сэрдил переделал небольшую частицу себя в раждалода. И это позволило ему укрепить свой меч силой огня, так что клинок тут же покрылся пламенем и начал оставлять за собой шлейф рыжей силы, а парирование ударов Зодиал теперь не разрушали этот бугристый клинок. Это говорило о том, что Сэрдил продолжает углубляться в собственную сущность, так что начинает понимать её лучше, чем раньше. Теперь он способен уравновешивать свои силы, чтобы сражаться с врагом на равных. Используя необходимый объём знаний раждалода, он усилил своё оружие, остальное же было послано в сущность разульфуда. Так что предатель и сильным оставался, и немного впускал магию в свою сущность. Но всё же в том, что касается саткара внутри, ему ещё нужно многое открыть, понять и воплотить на себе. Однако он для себя окончательно решил, что будет разульфудом с примесью раждалода, потому что понимал, что такое смешение сущностей было самым эффективным.
