В восемь часов утра в понедельник оперативный дежурный отдела обработки информации сдал свою очередную вахту. Сдал — как стопудовый груз с плеч снял. Это только кажется, что человек, отвечающий за входящую информацию, ни черта не делает. Ну, в смысле не утруждается. Мешки не таскает, баранку грузовика или штурвал самолета не крутит, на морозе товар не продает. Сидит себе в тепле и уюте и в ус не дует. А, напротив, дует литрами казенный, то есть совершенно бесплатный кофе. Который закусывает такими же бесплатными сладкими сухариками. И даже домой иногда прихватывает с полкило по рассеянности.

С такой работой, кажется, точно мозоли не набить. Потому что информация — это не кувалда, не грабли, не отбойный молоток и даже не фонендоскоп. Потому что информация — это невесомая абстракция. Это буквы и слова, поступающие по всем возможным каналам связи. В одно мало кому известное место. Где предусмотрена должность оперативного дежурного, отвечающего за бесперебойную, круглосуточную работу всех этих каналов. И если хоть один из них даст сбой более чем на пять минут, тот дежурный может вместо чашки с кофе заполучить в руки те самые метлу, грабли или отбойный молоток. На несколько последующих лет.

— Ну как тут? — поинтересовался новый дежурный у старого.

— Все в порядке.

— Войну без меня часом не начал?

— Да нет. Не успел. Все некогда было. В следующий раз.

Новый дежурный бегло осмотрел сводный статистический файл. Число входящих сообщений. Количество бит. Число и величина сообщений, разнесенные по континентам. По странам…

Не очень много. Как обычно. Когда в мире царит относительное спокойствие.

Дежурный не знал содержания сообщений, так как они поступали в зашифрованном виде, но давно уже научился по количеству входящих бит и их направленности судить о неблагополучии в том или ином регионе мира. Достаточно было лишь прочитать завтрашние или послезавтрашние газеты, чтобы связать поток вдруг обрушившейся на один из компьютеров информации с подробно описанными журналистами событиями. Через несколько дней описанными.

— Происшествия?

— Семнадцатый процессор сдох. Заменили. Седьмая на работу не вышла. Заболела. Родственники звонили. Одиннадцатая в декрет ушла. Прямо отсюда. На «Скорой».

— Уже? Вроде ничего видно не было.

— Униформа скрадывает.

Новый дежурный расписался в журнале смены дежурств. Старый откинулся в кресле. По негласной традиции еще четверть часа он должен был находиться на месте. На случай вдруг появившихся вопросов.

Через пять минут должна была начаться пересменка личного состава…

Скомпонованная по географической принадлежности информация поступала в отделы, где ее расшифровывали, прочитывали и сортировали по степени значимости. Самую серьезную сбрасывали в особые папки, которые по внутренним компьютерным сетям доставлялись к персоналкам начальников отделов. Те делали свои отметки и отсылали информацию дальше.

Раньше каждый приложившийся к бумагам работник оставлял на них роспись, чтобы в случае чего было с кого спросить за ротозейство. Теперь все упростилось. Фискальные функции взял на себя компьютер, фиксировавший каждое вхождение в свою электронную память.

Пятнадцать минут прошли. Старый дежурный поднялся, пожал руку своему еще пока бодренькому сменщику и пошел к двери. От двери машинного зала до выхода на улицу его пропуск проверили три раза, каждый раз самым тщательным образом сличая фотографию с оригиналом. Хотя каждый охранник знал предъявляемую к опознанию физиономию как облупленную. Потому что видел ее хозяина через два дня на третий уже несколько лет.

Дежурный вышел на улицу и радостно втянул свежий воздух. Теперь два ближайших дня он мог позволить себе не думать о процессорах, сбоях в каналах связи и падающих в обморок по поводу поздних сроков беременности работницах.

И точно так же, как сменившийся дежурный, в эти и другие двери выходили прочие работники отдела обработки информации. И тоже шли по домам.

Работать начинали другие люди.

Начальник девятого отдела просмотрел вновь поступившую и собранную в особую папку информацию. И отчеркнул на экране несколько сообщений. И еще несколько. Потом затребовал полный объем сообщений, поступивших в последние сутки. И углубился в чтение.

Информация была скучна. И не заинтересовала бы никакого, самого проницательного журналиста. В ней совершенно отсутствовала событийная сторона. Никто никого не убивал, ни на кого не покушался, никого не свергал. Не было даже бытового скандала. Но были письменные и устные, официальные и неофициальные заявления отдельных лиц изучаемого государства. А также сравнительная информация, рассортированная по времени и фигурантам, находящаяся в специальном файле в компьютере. Но главное, была в памяти человека, который отслеживал эту страну уже несколько лет и мог уловить любое самое мелкое изменение в характере ее внутренней или внешней политики.

Начальник отдела еще раз перечитал пришедшую информацию. И, перепроверяя себя, поднял предыдущую. И ту, что пришла три, четыре и пять дней назад. И ту, что месяц назад…

Разница была ощутима.

Начальник отдела выделил отдельные цитаты, перенес в один файл, перетасовал их, расставил в определенном порядке, проставил числа и распечатал на принтере. Из сотен тысяч бит беспорядочной информации выкристаллизовалась главная, на которую и следовало обратить внимание вышестоящему начальству.

Вышестоящий начальник не пропустил сообщение, поступившее из девятого отдела. Он внимательно прочитал представленные цитаты и набрал номер на внутреннем телефоне.

— Это я.

— Слушаю.

— Возможны колебания в политическом курсе страны X.

— В какую сторону?

— Пока неясно. Информация слишком фрагментарная, чтобы делать какие-нибудь определенные выводы.

— В чем она заключается?

Начальник зачитал несколько цитат.

Одну — месячной давности, где Глава страны Х провозглашал свою лояльность ко всем прочим, чуть более большим или лучше вооруженным ближним и дальним соседям. И отказывался от каких-либо территориальных претензий к соседним странам, несмотря на то что границы между ними имели очень спорную конфигурацию. А отношения оставляли желать лучшего.

И вчерашнюю — где тот же Глава требовал разобраться со спорными, издревле принадлежащими им территориями. И совсем недвусмысленно намекал на дурное влияние на распоясавшихся соседей расположенных за тридевять земель сверхдержав, которые желали его народу всяческих несчастий.

Разница была разительной. Моська вдруг ни с того ни с сего разлаялась на своих более породистых сородичей. И заодно на проходящих мимо слонов.

С чего бы это у моськи проявилась такая агрессивность?

— Подготовьте подробный доклад, — попросил один начальник другого. — К завтрашнему утру.

…Перед экспертами поставили единственный и самый главный вопрос — отчего вдруг разлаялась моська? Отчего она перестала бояться не только клыков ближних своих собратьев по породе, но и слоновьих бивней? Что это — непродуманное заявление распоясавшегося средней руки вождя? Или, напротив, хорошо продуманная и направленная на перспективу политика. А если политика — то кому она выгодна и кем может направляться?

В то, что политика этой маленькой страны может направляться руководителями этой страны, никто не верил. Маленькие страны не имеют своей политики. Маленькие страны перекручиваются между жерновами сверхдержав. И продаются тем сверхдержавам. Одной, другой, третьей или всем вместе. Как та проститутка, которой без сутенера-защитника — смерть.

Эксперты подняли историю страны — от древнейших до новейших времен, отсмотрели ее политику. Проследили все войны и межрасовые конфликты. «Разложили по полочкам» всех ее почивших и ныне здравствующих руководителей. Рассортировали все внутренние правящие и оппозиционные силы. Прикинули возможности и международные связи каждой…