Поэтому я предпочла поскорее вернуться к нему.

Гениальную идею не спать всю ночь у его постели и караулить сон пришлось все же отринуть, потому что мои глаза тоже слипались. Это был ужасно долгий и трудный день, и не менее трудный вечер.

Браслет на руке тускло мигнул в полумраке, и я тихо улыбнулась.

В конце концов, есть ещё Клык. Если к нашей спальне приблизятся, уверена, он даст знать.

Кое-как вытащив из-под мужа край пушистого белого одеяла, я нырнула в глубину и накрыла нас обоих. Улеглась головой на лохматый, мерно вздымающийся бок спящего барса, как на подушку. Одеяла асов и правда оказались волшебными – мягкими, как облачко…

Проворчав что-то сквозь сон, Бьёрн протянул руку и тяжело плюхнул её мне поперёк живота, смяв полотенце. Даже во сне сторожит своё. Я провела украдкой пальцем по металлическому ободу на его запястье. И снова улыбнулась.

Как по волшебству реагируя на то, что новые обитатели этих покоев наконец-то угомонились в постели, освещение на потолке угасло совсем. А впрочем, почему – «как»? Волшебство и есть. Пожалуй, мне даже будет немного не хватать этой снежной магии, когда мы покинем Гримгост.

Спальня погрузилась в уютную темноту.

Хорошо…

Понятия не имею, что нас ждёт завтра.

Но если и есть на свете счастье, оно выглядит именно так.

Глава 27

Глава 27

Ранним-ранним утром восходящее солнце выглянуло из-за горных хребтов и пронизало насквозь ледяные стены. Розовое золото легло мне на нос и разбудило.

Я с трудом разлепила глаза, поморгала, пытаясь понять, где я, и почему так сладко спится. Я же вроде вчера за что-то очень сильно переживала?.. Никак не получалось вспомнить, за что.

В голове было так же светло и чисто, как на утреннем небе.

Судя по всему, котик из постели убрался и куда-то тихонько ушёл по своим кошачьим делам, потому что в поле зрения была лишь приоткрытая дверь, а под моей головой оказалась вовсе не пушистая живая подушка.

Вернее… живая подушка имелась. Но она была твёрдая, и при ближайшем рассмотрении оказалась голым мужским плечом.

Хозяин плеча в это самое время не менее внимательно рассматривал сонными глазами меня.

Пушистое снежное одеяло накрывало нас чуть не с головой… и судя по ощущениям, моё пригревшееся тело совершенно забыло во сне поправлять полотенце, которое тут и там сбилось и поползло. Но меня это совершенно почему-то больше не смущало.

- Доброе утро! – чуть-чуть смущённо проговорила я хриплым ото сна голосом. И нерешительно улыбнулась. Просыпаться вот так было непривычно. Что я должна теперь?..

- Доброе, - слишком серьёзно ответил мой явно выспавшийся супруг. Он внимательно смотрел на меня, притаившуюся у него тихонько на плече пугливым зверьком. Я невольно пожала голыми плечами, по которым пробежали мурашки, когда на них опустился сосредоточенный синий взгляд.

Тема для непринуждённой беседы всё не находилась.

И вместе с тем как-то горячо и остро стали ощущаться участки обнажённой кожи, с которых сползло моё злосчастное полотенце.

- Наверное, пора вставать… - предприняла я ещё одну попытку скрыть волнение за болтовнёй. Бьёрн был слишком молчаливый, и это нервировало куда больше полотенца.

- Не пора, - коротко ответил он.

А потом в мгновение ока перевернулся всем телом, подмяв меня под себя. Аккуратно накрыл нас обоих одеялом.

Я закусила губу. Сквозь ресницы следила за его лицом. Потемневшие до ночной черноты глаза поймали меня в плен, и больше не отпускали.

Первый осторожный поцелуй. Короткий, нежный, встреченный мною с тихой радостью и сладким замиранием сердца.

Запускает пальцы мне в волосы, заставляет подставить горло под тягуче-медовые поцелуи, медленно движется губами ниже.

- Ты же говорил… не здесь… - выдыхаю вместе с тихим стоном.

- Дурак был. Переоценил свою выдержку, - бормочет супруг мне в ключицы и кусает их колючим поцелуем. Шершавые щеки, покрытые отросшими иголочками, царапают кожу на груди, заставляя вздрагивать от наслаждения.

Огонь внутри вспыхивает так же ярко и постепенно, как солнечное пламя, что разливается сейчас в небе над горными спинами. Тишина такая торжественная и прозрачная, что я слышу стук наших сердец. Они неспокойно бьются в унисон.

Бьёрн вжимается в меня бёдрами, и тяжесть его тела ощущаю как самый желанный на свете плен. Обнимаю обеими руками за шею, когда приподнимается на мгновение надо мной, чтобы ещё раз заглянуть в глаза. Снова слишком серьёзный взгляд, от которого меня натуральным образом начинает потряхивать. Обожаю, когда смотрит на меня так.

- Захочется кричать – можешь укусить меня в плечо, чтоб не шуметь, - сообщает супруг, прищурившись.

- С чего мне вдруг может захотеться кричать? – удивляюсь я.

Бьёрн закатывает глаза со страдальческим видом.

- Мой невинный цветочек… ты меня с ума когда-нибудь сведёшь! Как бы тебе объяснить… кричать от боли. Или от наслаждения. А я постараюсь, чтоб второе – намного дольше. Так что моё плечо в твоём полном распоряжении.

Вибрирующее мурлыкание, с которым он это говорит, заставляет меня вспыхнуть сразу всю, как головешку.

Освежаю в голове те нехитрые сведения о первом разе, которые у меня были, и до меня начинает доходить, что он имеет в виду. Молча киваю, и тяжело дыша, утыкаюсь лбом в широкое, тугое, умопомрачительно пахнущее плечо.

Под пушистым одеялом моментально становится слишком жарко.

Когда нетерпеливые руки принимаются распутывать скомканное полотенце на мне, вытряхивая долгожданную добычу наружу.

Бешеное биение пульса во всём теле.

Мы больше не говорим ни слова. Слова нам больше не нужны.

Возмущаюсь, когда на мгновение мой муж исчезает, растворяется в невидимости.

- Только не сейчас!

Проявляется снова. Брови хмурятся и подрагивают, как от нечеловеческих усилий.

Меня впервые колет нехорошее предчувствие.

- Да что это с тобой?.. Отчего? Давно?..

- Помолчи, - перебивает Бьёрн. – Это сейчас не важно.

И добавляет азартно:

- Я смотрю, у тебя время появилось для посторонних мыслей?

И ныряет с головой под одеяло. Унося с собой спасительное плечо, и мне приходится вцепиться зубами в собственную ладонь. Все посторонние мысли из головы сдувает начисто.

А потом…

Неподалёку от нас, за стеной раздаётся тихое рычание нашего бдительного кота.

Бьёрн замирает.

Я не сразу понимаю, почему, потому что через шум в ушах и первый-то рык не очень расслышала… но он повторяется.

Мой обнажённый живот обжигает горячее дыхание.

- Да вы издеваетесь… это как же я нагрешил в прошлой жизни…

Я разжимаю зубы, замечаю отстранённо, что теперь на ладони останутся следы. Бессильно откидываю руку на подушку и блаженно вздыхаю. Даже если сейчас башня начнёт рушиться мне на голову, я даже не пошевелюсь.

Из-под одеяла выныривает лохматая темноволосая башка. Бьёрн настороженно прислушивается. Мы переглядываемся, как два заговорщика.

- Может, ложная тревога? – с надеждой шепчу я.

И в этот момент дальнюю дверь, ту, что за приёмным покоем, сотрясает удар кулаком.

Бьёрн шепчет:

- Сделай вид, что ещё спишь…

И тянется к моим губам.

Новый грохот заставляет меня вздрогнуть, а Бьёрна поморщиться, как от зубной боли.

– Па-а-адъем! С добрым утром, голубки! – летит в уши жизнерадостный бас. - Королева требует к себе внучку. Куколка, давай живей! Я подожду, пока оденешься. Я ж надеюсь, вы там не одетые? Если нет, я окончательно разочаруюсь! И пожалуй, порекомендую старой хрычовке и правда подыскать тебе другого супруга. Более годного по состоянию здоровья!

Скрип зубов Бьёрна, мне кажется, было слышно даже на лестнице.

Он скатился с меня и с мрачным лицом человека, которому хочется убивать, но он изо всех сил старается сдерживается, следил за тем, как я выскакиваю из постели и судорожно принимаюсь метаться в поисках одежды.