– Не знаю, – поймав его вопросительный взгляд, ответил молодой человек.

– А, вот. Держи еще. – Васек достал из кармана выкидной нож. – Пусть будет. Сталь хорошая, не фуфло, которым в палатках торгуют. Хочешь глотку режь, хочешь консервы открывай. Совсем с пустыми руками не дело оставаться. Я бы и ствол тебе дал, есть у меня чистый тэтэшник, но если тебя с ним прихватят, то замучаешься отписываться. А самое главное – засветишься. К ножу же, при наличии ксивы, никто не доколебется, ни у нас, ни в Москве. Что за мент без ножа и лопатника?

Олег взял нож и несколько раз им щелкнул, глядя на то, как лезвие то скрывается в рукояти, то выскакивает из нее.

– И деньги держи. – Опер достал из кармана нетолстую пачку стотысячных купюр.

– Да зачем? – совсем уж смутился парень. – Прекрати.

– У тебя с собой сколько налички? – иронично осведомился Васек. – Пара десяток? А Москва, Олежек, она бьет с мыска. Там цены – ого-го. Жрать-то тебе чего-то надо? Опять же – дадут общагу, нет – неизвестно, так хоть угол какой снимешь на первое время. И потом – я же тебе их не дарю, а в долг даю. Разбогатеешь – вернешь. Да и не сильно много тут.

Было неловко, но коллега в очередной раз оказался прав. Ровнин это понимал, потому деньги взял и во внутренний карман куртки убрал.

– За стариков своих не волнуйся, я как в Саратов вернусь, к ним заеду, – продолжил Васек. – Да и Саныч обещал заглянуть, так что одни не останутся. Еще раз – сам пока им не звони, месяцок выжди. Но и после со служебного – ни-ни. Купи карточку, из автомата набирай. А еще лучше – сначала в отдел позвони. Ну а если у нас какие новости появятся – не переживай, найдем способ, как тебя известить.

– Очень на это надеюсь, – невесело вздохнул Олег.

– Выше нос, салага, – хлопнул его по плечу коллега, глянул на часы и скомандовал: – Все, вали. А то придется нам эту колымагу тормозить на трассе.

Олег пожал его руку, выбрался из машины и пошел к автобусу, который прогревал мотор, выпуская из выхлопной трубы серые вонючие клубы дыма.

– Стой! – окликнул его Васек. – Вот, возьми еще. Настоящий «Рэй Бэн», между прочим. Цени!

– А мне они зачем? – Ровнин вернулся к машине и забрал протянутые ему коллегой противосолнечные очки.

– Чтобы все девки Москвы видели – не чушок провинциальный перед ними, а знающий себе цену пацан, – то ли пошутил, то ли всерьез сказал опер. – А теперь шуруй. И не оглядывайся. Не надо. Уходя, мужик просто уходит – что от бабы, что по жизни. И на будущее это запомни.

Внутри автобус оказался не менее раздолбанным, чем снаружи. Может, когда-то модель этих междугородних лайнеров и являлась лидером венгерского автопрома, но, скорее всего, очень давно. Сейчас же в салоне было темновато, душновато и отчего-то даже сыровато. Впрочем, от автостанции до реки рукой подать, возможно, все упиралось именно в этот факт.

Передние и средние ряды уже заняли, на совсем заднем, который состоял из четырех кресел, храпел какой-то мужик, своими размерами приятно напомнивший Ровнину Емельяныча. Причем устроился он там капитально, что было ясно по снятым с ног стоптанным кроссовкам, которые то ли он сам, то ли кто другой аккуратно поставил рядом.

– Чего встал? – толкнула Олега в спину обладательница на редкость противного голоса, которым только в туалете орать «занято». – Давай топай. Не один небось. Встал что твой пень, весь проход загородил!

Таких теток Ровнин знал хорошо и, что скрывать, опасался. Ей возрази, она же всю дорогу будет возмущаться и его грехи, выдуманные на ходу, перечислять. А ближе к Москве выяснится, что он, возможно, является одним из тех легионеров, которые Христа на Голгофу вели.

Потому Олег уселся на первое попавшееся свободное кресло у окна. И, ради правды, выбор оказался так себе, поскольку оно оказалось, что называется, «горбатым». То есть там, внутри, под обшивкой, какая-то составная часть то ли из паза вышла, то ли просто скукожилась от времени и теперь доставляла умостившемуся именно сюда седоку немалые неудобства. Ладно, если ехать пару остановок. А если полдня? Всю задницу отсидишь так, что хоть волком вой.

Олег, мигом все понявший, было приподнялся, дабы глянуть, куда можно переместиться, но не тут-то было. Народ шустро занимал оставшиеся места, настолько, что фиг его опередишь. Мало того – мгновением позже Ровнина еще и заперли. Одна радость – на свободное кресло рядом с ним уселась не бабка с кутулями или какой-то поддатый дедок с сивой бородой, а вполне себе симпатичная девушка, светловолосая, кареглазая и с курносым носиком, щедро осыпанными веснушками.

– Привет! – звонко произнесла она. – Не против, если я рядом сяду?

– Ну-у-у-у… – отчего-то растерялся юноша, что было странно. Перед противоположным полом Олег никогда не робел, не водилось за ним такого. А тут – вроде девчонка как девчонка, в джинсовой юбке и такой же куртке, из-под которой виднелась черная короткая майка с буквами С и К, а язык точно отсох.

– Ты один или кого-то ждешь? – уточнила нежданная попутчица. – Только умоляю, не говори какую-то глупость вроде «только тебя и всю жизнь». Не порти первое впечатление. Его же второй раз потом не произведешь.

– Никого не жду, еду один, место свободно, – отрапортовал Ровнин. – Так нормально?

– Вполне, – кивнула веснушчатая, закинула на полку сумку, похожую на ту, что Олегу подарил Васек, только с надписью Abibas, а после снова примостилась рядом с юношей. – Дорога длинная, сидим вместе, не «эй, ты» же нам друг к другу обращаться? Я Яна.

– Олег. Рад знакомству. Нет, правда рад. Ну как достался бы сосед вроде того, что вон сзади лежит.

Спящий здоровяк, словно почуяв, что о нем говорят, храпанул так, что весь салон услышал, хрипло прорычал: «Су-у-у-ука-а-а-а», а после шумно, аж со свистом, испортил воздух.

– Экий проказник! – фыркнула Яна. – Чую, поездочка та еще нас ждет!

Через пару минут водитель крикнул:

– Кто успел – молодец, кто не успел – остается дома.

– Правильно, – одобрила его слова та самая тетка, что толкала Олега. – И так пять лишних минут простояли. Трогай уже!

Дверь со скрежетом закрылась, взревел мотор, автобус начал выруливать с площади. Олег в какой-то момент прильнул к окну, но бежевой «четверки» так и не увидел. То ли уже отбыл Васек, то ли просто сменил диспозицию.

– В ночь ехать хорошо, – доверительно сообщила соседка Ровнину. – Сейчас все поедят, потом по соточке хряпнут, перекурят на первой остановке да и уснут. А как проснемся – уже, считай, приехали.

– Часто туда-сюда катаешься? – уточнил тот. – Челночишь?

– Нет, – серебристо рассмеялась Яна. – В смысле – не челночу. Просто случается в Москву по делам кататься иногда. Можно и поездом, но автобусом удобнее. К тому же на дорогах стало поспокойнее в последнее время.

– А раньше? – заинтересовался Олег. – Что, было по-другому?

– Сама не видела, а вот тетка моя пару раз встревала, – кивнула девушка. – За Новой деревней, не доезжая Шацка, леса начинаются, вот там какая-то отморозь и шалила, автобусы под стволы тормозили. Убивать – это нет, но щипали пассажиров хорошо. Деньги, украшения и так далее. Еду – и ту, случалось, отбирали.

– Ничего себе! – впечатлился Олег. В сводках и ориентировках, конечно, всякое встречалось, но лесные разбойники? Прямо как средневековье.

– Вот такое «спокойно, Маша, я Дубровский», – снова засмеялась Яна. – Но это не вчера было, года два назад. Сейчас бандосов этих то ли выловили всех, то ли перебили. Потому и автобус полный, даже на ночной рейс. А раньше случалось так, что он вообще с автостанции не отправлялся, не хотел водитель пять-семь человек везти. Невыгодно.

– Я, если честно, вообще на междугороднем в первый раз еду, – признался ей Ровнин.

– Все когда-то случается в первый раз, – заверила его девушка. – Если не секрет – зачем в Москву? По делу или удачу пытать?

– Пожалуй, что второе, – подумав, ответил молодой человек, – ближе к правде.

– У нас почти все вернулись, кто после школы свалил, – расстегивая сумочку, произнесла попутчица. – Со двора. Думали, там медом намазано, только фиг. Кто просто не потянул, кто теперь в долгах как в шелках, нескольких девчонок родители с утра до ночи поедом едят, потому что мало что сама обратно приперлась, так еще приплод невесть от кого притащила, корми теперь обоих. А нескольких парней там похоронили. Они по воровской пошли, ну и…