И я все никак не могла в это поверить. Отчаянно барахталась в этом аду, вновь хватала телефон, пыталась найти другие объяснения этому рисунку и, не получая их, безжалостно, с внутренним содроганием, погибала.

Всю ночь я проревела. Тихо. Уткнувшись в подушку и безмолвно крича. Вспоминая о том, как Аш появился в этом домике. То, что он мне говорил и как потом, словно никчемную зверушку гонял по лесу. И между нами еще есть какая-то чертовая истинность?

Мысленно я раз за разом обращалась к тому, во что не верила. К судьбе. Просила убрать этот рисунок. Даже была готова содрать его вместе с кожей.

И пока что я о нем молчала, хоть и тревожно понимала, что это ненадолго. Если метка появилась у меня, значит, она возникла и на запястье Аша. А ассоциация альф на такое не закроет глаза.

Каждый прошедший день я с содроганием ждала момента, когда про нас с Ашем станет всем известно. И даже начала избегать отца, не понимая, как после такого вообще смогу смотреть ему в глаза. Множество раз порывалась первой все ему рассказать, но постоянно разбивалась о невидимую стену. А время шло и удавка на шее сжималась сильнее.

Прошло еще несколько дней. Аш уже пришел в себя и, естественно, метка на его запястье уже была замечена. Но, в тот момент, когда я уже решила, что мне конец, узнала о том, что у альфы провалы в памяти.

Аш частично не помнит прошлое и из его сознания полностью исчезли несколько последних месяцев.

Узнав об этом, я не понимала, как к такому относиться, но, сама этого не осознавая, испытала то облегчение, которое невозможно передать ни одними словами.

Правда, даже это было ложным. То, что Аш забыл о том, что было между нами, проблемы не решало и истинности не убирало. Как и того, что она может проявиться исключительно в течение недели после секса. А спал он только со мной и ассоциация знала об этом.

Панически перебирая информацию в сети, я отчаянно пыталась понять, что вообще собой представляет истинность и то, как ее можно убрать.

Пока ситуация не решилась каким-то странным, ненормальным образом.

От помощника отца, я узнала о том, что сейчас вся больница стоит на ушах, так как произошло то событие, которое вскоре разнесут по всем новостям — Аш нашел свою истинную. Ею оказалась какая-то блондинка — Карен Маделин. Девятнадцатилетняя девушка.

Услышав об этом, я замерла на месте, не в состоянии сделать ни вдоха.

— Аш нашел истинную? Это… точно? — в последнее время произошло столько всего, что мне уже казалось, что мой мозг ломался, но в это мгновение сознание треснуло окончательно.

— Да. Ваш брат признал эту девушку по ее запаху. И у нее тоже есть метка.

Пока что информации было не много. Мужчина смог добавить лишь то, что та девушка впервые встретилась с Ашем неделю назад. В больнице. Она там была из-за того, что случайно подвернула ногу.

Закрывая глаза и сильно жмурясь, я в рванных мыслях вообще пыталась понять, что происходит. То есть, Аш с этой девушкой переспал в больнице неделю назад? Сразу после того, как у нас с ним был секс? И у них проявилась истинность?

Делая шумные вдохи, я накрыла лицо ладонями. Хорошо. Они истинные. Это ведь отлично. Вот только, какого черта метка на мне?

Перерывая информацию, я убеждалась лишь в одном — у альфы может быть только одна истинная.

И кто-то из нас двоих, или я, или эта Карен ею не является. Я все надеялась на то, что истинная точно не я. Безжалостно себя в этом убеждала и про метку на своем запястье молчала.

К этому моменту произошло еще кое-что. Аш окончательно разорвал любые отношения с отцом. Что именно между ними произошло, я не знала. Их разговор происходил за закрытыми дверями, а я вообще в больницу не ездила.

Единственное, что я знала, Аш через ассоциацию официально вычеркнул себя из нашей семьи. Так, что по документам мы теперь друг другу являлись никем. Но родственную связь он начал рвать уже давно.

Это было достаточно жестоко. Даже безжалостно и, в тот момент у меня окончательно умерло то, что уже давно начало погибать. Я поняла, что мы с Ашем и правда больше не семья. Он считает нас никем и хочет жить сам по себе? Так пусть живет. Нам и без него будет отлично.

Но я видела, что по отцу это все равно это ударило. Пусть он и старался не подавать вида и, раз к этому все пришло, тоже поставил стену между собой и своим сыном. Все равно, через ассоциацию, ему теперь было запрещено приближаться к Ашу.

Прошла еще неделя и мы с отцом вернулись в столицу. Я уже могла нормально ходить. Постаралась поскорее вернуться к учебе, встретиться со своими друзьями и поставить перед собой множество новых целей. За последнее время жизнь потрепала, но я уверяла себя в том, что это лишь шанс стать сильнее.

На метку я больше не обращала внимания. Прятала ее за браслетом и считала, что рано или поздно она пройдет. Не я истинная Аша. Ею является та девушка.

Про них часто говорили в новостях. Оказалось, что это третья истинная пара за все время существования альф и, естественно, из этого раздули огромную сенсацию. Сама девушка, или не ожидала такого внимания камер, или оказалась слишком скромной, но на интервью толком не отвечала. Бегала от камер. Но про нее все равно много рассказывали. Правда, я не слушала. Всегда переключала новости и знала лишь то, что она из семьи небольшого предпринимателя.

Аш пока что еще был в больнице, но, кажется, его раны достаточно быстро затягивались. Это хорошо. Пусть живет счастливо, но где-нибудь далеко.

Постепенно жизнь налаживалась. Я с головой ушла в учебу. Взяла для себя несколько проектов и сказала отцу, что хочу помогать ему в работе. Мы каждый день вместе завтракали и ужинали. Я старалась хотя бы одно блюдо приготовить лично. Порадовать его. Дать тепло, ведь, пусть Аша с нами больше не было, но мы вдвоем являлись даже куда более крепкой семьей.

И все действительно стало хорошо, если не считать одного — тошноты по утрам. Казалось бы всего лишь мелочь, которую я изначально списывала на недавно пережитую нервозность, как позже я осознала, что у меня задержка.

Тревожно, судорожно купленный тест на беременность и две полоски на нем. Тот ужас, который я пережила смотря на них, невозможно передать ни одними словами. Я опять ревела. Навзрыд. Лежа на кровати и задыхаясь от собственных слез.

Я понять не могла почему судьба меня так ненавидела. Почему каждый раз, когда я пыталась подняться на ноги, она опять меня била. Все сильнее и сильнее. Уже теперь так, что подняться на ноги было невозможно.

Первой мыслью было сделать аборт. У меня других вариантов вообще не имелось. Но, на следующий день записавшись в больницу, я туда так и не пошла. Невозможно описать того, что я испытывая, но, каждый раз мысленно думая о том, что я обязана сделать аборт, каждый раз кроваво разрывалась на части.

Прошло две невыносимо тяжелые недели, полные судорожной боли, прежде чем я окончательно пришла к мысли, что оставлю ребенка. Возьму перерыв в учебе и позже все догоню, поднимусь на ноги и обязательно воспитаю этого ребенка. Так, что он будет самым счастливым во всем мире.

После того, как я приняла это решение, наступило время еще более тяжелого периода — следовало как-нибудь рассказать отцу о том, что я беременна.

На то, чтобы решиться, ушла еще одна неделя, но все-таки, за очередным ужином, когда отец спросил, что у меня происходит, ведь я ему кажусь бледной, я, чувствуя себя так, словно вставала на край пропасти, рассказала ему о том, что беременна.

Я не знаю, что именно отец испытывал в тот момент. Мне казалось, что ему должно быть стыдно за меня. Я ведь даже ни с кем не встречаюсь. Но папа сдержал все эмоции и поговорил со мной серьезно. Мягко. Осторожно, за что я ему была очень благодарна. Естественно, он спросил, от кого я беременная. И я ответила, что это парень, с которым наши пути разошлись. О ребенке ему не известно.

После этого, отец спросил, что я намерена сделать и я сказала, что не хочу прерывать беременность. Этот момент был одним из самых тяжелых. Давящих. Заставляющих сердце замереть, но папа не стал оспаривать моего решения.