Потолок гигантской пещеры тоже покрыт плотью. Это к нему крепятся живые строения. Они же покрывают всю поверхность острова, а соединяет две части города колоссальная колонна в центре. Это строение напоминает знакомые шпили перерождения. Только здесь знакомая конструкция шире и выше, от неё отходят отростки, которые соединяются с высокими строениями по всему острову. Это дороги для кильмов. Точно такой привёз меня сюда, чтобы я отдал трофеи охоты одному из высших. Меня переполняет сдерживаемая гордость. Но, может, не меня, а того, кто был моим носителем тогда.

На террасе только стол и стойка с насестом, где сидит знакомый ушастый зверёк — пого. Он сосредоточенно грызёт что-то белое. Как тот, что появится позже, после битвы.

Раздаётся шелест ткани, но я не оборачиваюсь. Меня закрывает высокая тень, потом из-за моей спины выходит обнажённый по пояс мускулистый гигант.

Как я мог не заметить сразу, что мебель вокруг такая низкая? Словно тот, кого считают богом, не живёт в этом дворце. И ещё эта полоса на груди, что идёт от шеи и исчезает под материей, обёрнутой вокруг бёдер. Ведь понятно, что это просто закрытая мембрана. Передо мной не Создатель, а кильм, играющий роль его тела. Вместилище карлика, который считает себя высшим существом. Как же я его сейчас ненавижу.

Гигант не смотрит на меня. Он не сводит глаз с эотулов мятежников. Сначала начинает светиться изнутри камень немого. Внимания ему повелитель уделает мало. Прилетает нечто вроде шнура с крыльями, оно обхватывает камень и уносит в неизвестном направлении. На очищение и повторное использование.

Голову немого качка Творец берёт в ладонь, подбрасывает, смотрит, а потом мощным броском отправляет в сторону моря. Ему это не интересно. Кильмы-мусорщики вроде того, кому мы с другом даровали покой, подберут часть тела и переработают в первичную биомассу.

Голова той, что была двойником Илу, заслужила больше внимания. Светится оставшийся эотул, а я понимаю, что хозяин Таната хмурится. Его эмоции передались даже внешнему кильму. То, что он прочёл своим телепатическими даром в камне души, ему не нравится.

Украдкой он бросает взгляды на меня. Словно думает, не стоит ли и меня подвергнуть проверке, а может и убить. Тогда я не обратил на это внимание. Просто бессмысленный и безымянный кусок сознания внутри совершенного орудия смерти. Глупец, который не понимал, какую судьбу ему уготовили.

Эотул убитой мной женщины перестал светиться — исследование завершено. Вскоре я получаю мысленную команду и начинаю свой доклад.

— Беглец, заинтересовавший вас, великий, была найдена на границе дикой территории. Там, где начинаются тёмные тоннели. Там обитают мобы и некоторые мутировавшие особи. Мятежница понимала это, но еë пребывание там не выглядело случайностью. Она обустроила лагерь и явно кого-то ждала. При этом дикая постоянно что-то шептала. Слова были непонятные и бессмысленные.

Нет, не бессмысленные. Убитая мной женщина говорила на своём родном языке. Теперь я это понимаю.

— Был приказ доставить цель немедленно. Я явил себя одичавшей особи, чтобы напугать и заставить раскрыться. Существо обезумело, так как желало, чтобы я её убил. При этом она постоянно упоминала некоего Даргула, что освободит всех. Вероятно, это вожак диких.

Гигант не двигался, изучал меня, а потом задал только один мысленный вопрос.

— Нет, великий, мы не оставили всё как есть. Другой вестник ждёт тех, кто придёт на встречу с дикой. Готов вернуться и приступить к охоте на Даргула. Мне нужен лишь ваш приказ.

Приказ был, но другой. Явиться в шпиль для прохождения эволюционного улучшения. Носитель также должен пройти процедуру. Так мы и сделали: вестник отправился в олдир, а его доспех-димортул в индивидуальную ячейку. Там я и уснул, чтобы через долгие обороты проснуться ослабшим, голодным. Проснуться оттого, что в меня помещали израненное тело вестника. Точнее, презренной подделки. Чуть позже я попросил его дать мне имя.

Ты считаешь, что сильный может простить. Именно потому, что он могуч и охотится на свои слабости. Такие, как презрение. Прости мне моё пренебрежение, друг.

Погружение в омут памяти заканчивается внезапно. Времени прошло немного, так как прожорливый малыш пого ещё не доел печень тритона. Нет таких в энциклопедии, а значит, так их и назовём.

Я давно простил тебя, напарник. Но сейчас, Дим, прошу посторожить наши тела. Перерыв окончен, впереди вторая часть. Теперь это мои воспоминания.

Столовая для офицерского состава спас крейсера была довольно пустой в этот поздний час. Многие стоят дополнительную вахту, так как нужно успеть подготовить технику и снаряжение к высадке на Тау-137. Так как у меня есть расширенные полномочия, то и использовать их надо по полной. Планета опасна, а значит, до тех пор, пока разведку территории не проведут мои ребята из группы «Аид», базовый лагерь на поверхности будет почти полностью эвакуирован.

И я пойду вниз, со своими ребятами. Да, руководители других служб против, но приказ с Земли всё расставил по местам. Наша тактика на поверхности заключается в сборе информации для анализа, зачистке территории и минимизации потерь. Чистильщиков группы «Аид» не зря сравнивают с сапёрами. Мы и они делаем ошибку один раз в жизни. Когда выбираем свою профессию.

Компанию нам составит пара отрядов планетарных десантников с тяжёлой техникой и несколько групп следопытов-первопроходцев. Рейнджеры, как их ещё иногда называют, играют роль разведки, но, я думаю, их попридержать. Пока дяди-сапёры не расставят всюду свои вешки, не стоит танцевать на минном поле.

Тау-137 и была таким минным полем. Точнее, одной большой бомбой с неизвестной, но смертоносной начинкой. Так что впереди пойдут Аидовцы, на подхвате следопыты, а десантники — наше прикрытие. И если что, то им придётся первый раз в жизни стрелять в живых существ.

Вот этот вопрос, игнорирование барьера на убийство, мы и обсуждали с Камиллой за ужином. Дима остался в каюте возиться с документами. Конечно, вопрос санкционирования убийства был не единственным на повестке. Сначала мы перекусили, а потом за чаем стали обсуждать насущные вопросы.

Кроме нас, в помещении были палестинец Харин Зайдиди, еврейка Ракель Авад и мой бывший заместитель Карл Вайсман. Да, моя бывшая риск-команда спасателей тоже была на борту. Теперь понятно, кто объяснил капитану суть моих замечаний по приёмосдаточным испытаниям.

Карл мне кивнул, но не подошёл. Видит, что мы заняты делом, а не праздными разговорами.

— Инспектор, если мы столкнёмся с прямой угрозой от разумных существ, то десантники должны быть готовы. Поэтому группа на поверхности пройдёт процедуру пси-кондиционирования. Как и ваши люди.

— Не знаю, Камилла, — вздыхаю и барабаню пальцами по чашке с чаем. — Дать людям право убивать — это одно. Но осознанно снять моральный запрет на это… Звучит безумно. Да, процедуру тестировали много лет, но осознанно нигде не применяли. И почему вы в моём случае не настаиваете на кондиционировании?

— Давайте по порядку, — улыбнулась девушка. — Насчёт кондиционирования. Сами десантники понимают, что им придётся столкнуться с неизведанным. Это могут быть не только некие боевые механизмы, но и неизвестные существа. Возможно, разумные. Плюс это могут быть и другие люди. Знаете, инспектор, что хоть отчасти оправдывает убийство?

— Спасение чьей-то жизни. Принцип малого зла.

Но всё равно это будет зло, добавляю я про себя.

— Вот именно, — кивает девушка. — Эти парни понимают, что от их действий зависят жизни других членов экспедиции. Людей, что остались на Земле и других колониях. Поверьте, случайные люди в десант не попадают. Эти люди больше будет в итоге корить себя за то, что дали погибнуть невинным, а не потому, что они оборвали жизнь монстра в человеческом обличье.

— Так чем мы лучше наших предков? — ухмыляюсь я. — В то время также расчеловечивали противника. Чтобы солдат при убийстве врага не мучила совесть. Чем мы лучше, Камилла?