— Давайте просто насладимся едой.

Мы с папой продолжаем смотреть друг на друга, и я знаю, что если отступлю, это будет проявлением слабости. Но, черт возьми, гораздо труднее не подчиняться его требованиям, чем делать то, что мне говорят.

Я твердо заявляю:

— Нам нужен альянс.

— Не нужен! — Он окидывает меня мрачным взглядом, который пугает меня до смерти. — Нам ничего не нужно от этих ублюдков. Мы должны сосредоточить все наши ресурсы и внимание на организации нападения на Братву, пока те не напали на нас.

Я подавляю желание вразумить своего отца, который твердо намерен начать войну с Братвой.

Стой на своем, Кассия. Если ты не можешь победить в простом споре, тебе не место на посту главы греческой мафии.

— С тех пор как мы уничтожили Павлова и его людей во время нападения на фабрику Доминика, от Братвы не было никаких признаков. Прошло уже больше полугода. Ты попусту тратишь время и усилия.

— Хватит! — Папа снова бьет кулаком по столу, отчего бокал с вином опрокидывается.

Мама вскакивает и, бормоча что-то себе под нос, спешит за бумажными полотенцами, чтобы вытереть пролитое вино.

Страх закрадывается в мою грудь, но я подавляю эти эмоции и немного наклоняюсь вперед, устремляя на отца свой мрачный взгляд.

— То, что ты хочешь напасть на Братву, – абсолютное безумие. Они уничтожат нас. Я не хочу рисковать всей нашей семьей и организацией из-за твоей кровожадности и вспыльчивости, так что успокойся, мать твою.

Папины глаза сужаются еще больше, когда он тоже наклоняется ближе, и его голос превращается в низкий рокот, когда он рычит:

— Что ты мне только что сказала?

Несмотря на то, что я вся дрожу, я придаю своему лицу ледяное выражение и вздергиваю подбородок.

— Успокойся. Мать. Твою.

Он пристально смотрит на меня, и на мгновение я не могу понять, что он собирается сделать – дать мне пощечину или все же послушаться меня.

Мои сестры и мама ведут себя так тихо, что можно услышать, как на кухне пролетает муха, пока тянутся напряженные секунды.

Внезапно папина рука взлетает вверх, и мое тело инстинктивно реагирует. Я отшатываюсь назад, и его кулак проносится мимо моего лица. От шока каждая клеточка моего тела вибрирует, и я инстинктивно делаю выпад вперед. Обхватив пальцами его горло, я отталкиваю его назад, а ногой отбрасываю его стул в сторону.

Папа с громким стуком падает на пол, и я слышу, как мои сестры и мама ахают.

Склонившись над папой, я с трудом выдавливаю слова сквозь стиснутые зубы.

— Тебе пора уйти на пенсию, пока ты не спалил все дотла. Я хочу лучшего для нашей семьи, в том числе и для тебя, Mpampà. Не заставляй меня драться с тобой.

К сожалению, папа оправляется от шока, вызванного моей атакой. Он сильно бьет меня в бок, и я, шатаясь, отлетаю назад, резко вздохнув.

— Илиас! — Кричит мама. — Прекрати это безумие.

Понимая, что сейчас я никак не могу отступить и что будущее моей семьи зависит от того, кто победит, я изо всех сил стараюсь не обращать внимания на резкую боль, готовясь к бою.

Мое тело дрожит, а мысли бегут со скоростью мили в минуту. Я разрываюсь между страхом перед тем, что это будет означать для наших отношений, и необходимостью доказать, что я способна бороться за себя и за тех, кто мне дорог.

Боже. Неужели это происходит на самом деле?

Когда я встречаюсь лицом к лицу со своим отцом, мое сердце разрывается от воспоминаний о том, как в детстве сидела у него на коленях и смотрела мультики. В моей голове проносятся воспоминания о том, как мы ходили с ним в плавание, и как он гордился тем, что представил меня как свою дочь.

На секунду мой подбородок дрожит, и слезы грозят захлестнуть меня, но, по милости Божьей, мне удается взять себя в руки.

Не сводя с него глаз, я говорю:

— Я люблю тебя, Mpampà, но, да поможет мне Бог, в этом вопросе я не отступлю. Братва уничтожит нас.

Он угрожающе приближается ко мне и, с искаженным от ярости лицом, рычит:

— Если ты не со мной, значит, ты против меня.

Ужас разливается по моим венам, когда я качаю головой.

— Не делай этого.

— Илиас, — хнычет мама, ее взгляд мечется между нами.

Его взгляд, полный ярости, словно удерживает меня в плену, когда он спрашивает:

— Ты со мной или против меня, Кассия?

Боже. Если я соглашусь, то это будет равносильно объявлению войны Братве. Но если я пойду против своего отца, меня изгонят.

Или убьют.

Я смотрю на своих сестер, и вижу, что они очень напуганы. Когда мой взгляд останавливается на маме, она смотрит на меня с мольбой.

Мой взгляд возвращается к отцу, и, зная, что каждый мужчина в организации останется ему верен, у меня нет иного выбора, кроме как сказать:

— Я с тобой.

Его губы кривятся в усмешке, прежде чем он наотмашь бьет меня по лицу. Когда моя голова резко поворачивается в сторону, он говорит:

— Никогда не забывай о своем месте. Ты еще не главная. Ты отправишься на тот чертов остров и вернешь мои деньги за этот фарс с альянсом.

Когда он выбегает из кухни, я слышу, как учащается дыхание моих сестер, и Кики всхлипывает первой.

Мама обходит стол и, обхватив меня руками, крепко прижимает к себе со словами:

— Мы найдем способ контролировать его. Ты правильно сделала, что согласилась с ним.

Я качаю головой, и в моем голосе слышится беспокойство.

— Из-за него нас всех убьют. Братва слишком могущественна, чтобы мы могли с ней справиться.

— Давай переживем день рождения Элени, а потом ты сможешь разобраться со своим отцом. — Мама отстраняется и, поднеся руку к моему лицу, нежно гладит меня по щеке. Она все еще болит после того, как папа ударил меня тыльной стороной ладони.

Да, но как мне разобраться с этим бардаком? Я мало что могу сделать, пока папа не уйдет в отставку и не назначит меня главой организации.

И одному Богу известно, когда это произойдет.

Мое тело неистово дрожит, и я делаю пару глубоких вдохов, пытаясь успокоиться.

Мама еще раз обнимает меня, а затем обеими руками обхватывает мое лицо. Ее глаза блестят от непролитых слез, когда она говорит:

— Ты молодец, agápi mou. Я горжусь тобой. — Ее руки опускаются мне на плечи. — Из тебя получится отличный лидер, но сейчас мы должны выждать время. Хорошо?

Я киваю и делаю еще один успокаивающий вдох.

Сестры подходят и обнимают меня, а Элени обхватывает мою поясницу и кладет голову мне на плечо.

— Мы все здесь ради тебя.

Без них я бы не выжила в этом жестоком мире. Мне нужно копнуть глубже и каким-то образом стать более могущественной, чем мой отец.

Но как?

Глава 3



Найт

Стоя в стороне, рядом с внедорожниками, я держу в руках автомат и осматриваю грузовые доки.

Сантьяго сейчас на встрече с бизнесменом, которого необходимо благополучно вывезти из Албании. Насколько я понял, этот человек заполучил в свои руки конфиденциальные данные, и компания, в которой он работает, теперь хочет его смерти.

Я работаю с Сантьяго уже более двух лет, и благодаря этому я могу убивать самых злобных ублюдков.

Таких, как те, что убили мою сестру.

Образ безжизненного тела Ронни проносится у меня в голове, и я стискиваю челюсти, когда мой палец сжимается на спусковом крючке. Пока я находился вдали от дома во время командировки, работая морским котиком, мою сестру похитили из ее кампуса и продали в сексуальное рабство. Она страдала девять месяцев, прежде чем я смог ее разыскать.

Но я опоздал. Эти ублюдки накачали ее кокаином, и у нее случилась передозировка, пока какой-то ублюдок насиловал ее.

У меня на лбу и затылке выступают капельки пота, и я в миллионный раз силой пытаюсь прогнать эту ужасную картину из головы.

Сантьяго нашел меня после того, как я убил всех ублюдков, виновных в смерти Ронни. Я стоял среди груды тел, когда его люди ворвались в дом, где умерла моя младшая сестра. Очевидно, те же самые мудаки, что похитили Ронни, схватили девушку одного из его солдат, и они пришли, чтобы вернуть ее.