Договорились, что технологию производства такой плёнки я ему распишу, но не просто так, за это он будет должен законтачить либо с Ленинградом, Либо с Красноярском, и передать им технологию производства цветной фотобумаги повышенной стойкости. А то, если с цветными плёнками, благодаря Переславскому заводу, в СССР всё стало замечательно, то вот цветная фотобумага по-прежнему ценилась зарубежная, в ней и цветопередача была насыщенней, и краски сохранялись дольше. И ведь все знают об этой проблеме, но предпринять ничего не могут, ибо надо не только выделить деньги на исследования, но и хорошо замотивировать учёный люд, а с этим у нас большие проблемы. Пора было менять такое положение дел, нечего капиталистов подкармливать, пусть почувствуют мозолистую руку пролетариата на своем горле. Это сегодня потери в валюте не велики, но мне известно, что спрос на фотографии в будущем вырастет экспоненциально, и страна будет терять на импорте фотобумаги десятки миллионов долларов, если не сотни.

Как потом оказалось, сначала ленинградцы не были в восторге от новой технологии производства фотобумаги, посчитали, что овчинка выделки не стоит. И лишь когда красноярцы доказали, что производить новую цветную фотобумагу не только престижно, но и выгодно, в плане дополнительного премиального фонда, в мозгах у них что-то сдвинулось. Но сдвинулось скорее от безысходности, если раньше торговля с руками рвала продукцию ленинградского завода, то постепенно спрос на неё упал. А из министерства раздался начальственный окрик, если они ничего не сделают для улучшения качества своей продукции, то их вынуждены будут перепрофилировать. Зная, что перепрофилирование завода, как правило, означает смену всего руководящего состава, директор, наконец, зашевелился, да не просто зашевелился, а повел себя как разозлённый слон в посудной лавке, на орехи досталось всем. Но, так или иначе, продукция ленинградцев скоро стала вновь востребована.

Но это все лирика, а что делать мне? Взяться за проектирование процессора, но уже на двенадцать бит? Почему такой странный выбор? А все из за того, что такой процессор был тяжелее восьмибитника всего на четыре тысячи транзисторов, с увеличением площади кристалла, то есть мы оставались в том же технологическом режиме. И главное, это то, что вся спроектированная обвязка, после небольшой доработки могла использоваться с новым процессором. При шестнадцати разрядах, нам требовалось бы осваивать другую технологию, ибо количество транзисторов в нем подскакивало до двадцати четырёх тысяч, что на сегодняшний день воспроизвести было нереально. И что ещё немаловажно, на этот процессор вряд ли позарятся военные, нет у них задач под него. Однако жалко потерянного времени такой процессор ни уму ни сердцу, времянка, которая ничего не даст для будущего.

Да гори оно синим пламенем, надо отдохнуть от всех этих трудов, устал, выгорел морально.

* * *

Домой я попал только в первых числах июля, и после двух дней отдыха сообразил, что делать мне здесь абсолютно нечего. После Зеленограда родной город казался каким-то скучным — некуда пойти, нечего делать. Но на следующий день после ничего неделанья, я понял, что рано решил, что мне придётся скучать всё время. Все дело в отце Светки Красновой, если в Зеленограде ему не удалось меня отловить, то здесь это без проблем. Сначала нам принесли повестку из военкомата, помня о том, где он работает, мне пришлось просто проигнорировать её, на самом деле, это заведение никакого отношения ко мне иметь не могло. Но Краснов старший оказался настырным и сам пришёл к нам домой. Пришёл вечером, когда отец с матерью были дома.

— Вот чего ему от меня понадобилось? — Думал я. — Получил он свою дочь, и пусть будет доволен, но нет, не сидится ему спокойно, притащился отношения выяснять.

Но объясняться со мной он не стал, изъявил желание поговорить с родителями.

— Да пожалуйста, — пожал я плечами и шагнул в маленькую комнату.

— Пойдем, разговор есть, — спустя полчаса зашёл ко мне мрачный отец.

Однако, и чего такого этот Краснов мог им поведать?

— Ты знаешь, что Светка беременна? — Сходу огорошил меня тот.

— Поздравляю, — не к месту ляпнул я, — ну а нам об этом зачем знать?

— Ну конечно, ты здесь не причём, — оскалился Светкин отец.

— Подождите, я действительно в Зеленограде видел её только один раз, и то когда она со своей группой была. В дальнейшем мы с ней не пересекались. Не знаю, что она вам наговорила, но к её беременности я не имею никакого отношения.

— А кто ещё? — Продолжал кипеть он. — Только с тобой она была знакома.

— И только на этом основании вы решили, что именно я виновник её беременности?

— Не только, — тряхнул головой обвинитель, — ты где-то комнату снимал, это я в общежитии узнал.

— Секундочку, — поднимаю я руку, пытаясь прекратить измышления Краснова, — а чего сама Света говорит? Неужели врёт и не краснеет?

От этих моих слов он дёрнулся и еле сдерживаясь, процедил:

— Врёт, говоришь? Хотя чего еще от тебя ждать?

— И все-таки? — Продолжаю настаивать.

— Ничего она не говорит, но это и понятно, кого выгородить хочет.

— Надо же, не замечал я за ней такой щепетильности, особенно когда меня парни отметелили в вашем квартале и потом я неделю в школе показаться не мог. Помнишь это, — обращаюсь к отцу, — ты еще хотел в милицию заявление писать.

— Так это из-за неё? — Насупилась мама.

— Нет, не из-за неё конкретно, — отмахнулся я, — там просто чужака решили проучить, но потом она повела себя так, что я её на дух с тех пор не переношу. И в Зеленоград она поехала не ко мне, а потому, что решила, что поступить туда будет проще простого.

Ага, удалось мне заронить сомнение в бастион уверенности Краснова, его глаза хоть и не перестали метать молнии, но в них появилась неуверенность. Он думал, что под давлением фактов «виновник» сознается, а наткнулся на жесткое противостояние, и о взаимных симпатиях между дочерью и этого наглого пацана, не может быть и речи. Это что же получается, он ошибся? Или все же нет?

— А знаете, когда девушки предпочитают молчать до последнего? — И не дождавшись ответа, бахнул. — Когда они встречаются с женатым мужчиной.

— Тебе-то откуда это знать? — Мрачно посмотрел на меня Краснов.

— Психология. — Тут главное продемонстрировать уверенность. — Им стыдно в этом признаться.

— Не только, — тут же вмешалась «железяка», — тоже самое происходит, когда девушки встречаются сразу с несколькими мужчинами и не могут сказать, кто именно является отцом её ребёнка.

Но я отмахнулся от её утверждений, Светка, конечно, ещё та оторва, но встречаться сразу с несколькими… не то воспитание.

Конечно же, желательно было бы Краснову отвести свою дочь к хорошему психологу, но где его в СССР взять, в это время о психологической помощи имели весьма расплывчатое представление.

Короче говоря, я решил, что с меня хватит таких потрясений и, перерегистрировав билет на самолёт, уже через день отправился в обратно в Москву.

— Что уже всё, нагулялся? — Удивилась Марьина увидев меня в лаборатории.

— Ага, — кивнул я, и тут же поинтересовался, — как ваша защита?

— Нормально всё прошло, — отмахнулась она, — была там парочка замшелых, но они в полупроводниках мало разбирались.

— Понятно, — и выдержав паузу, обращаюсь к Нине Григорьевне, — а вот скажите, от чего у меня вот тут, когда я поднимаюсь по лестнице, пощелкивает? А когда спускаюсь в другом месте, постреливает?

— Вам больной надо пройти в процедурную и попросить медсестру сделать клизму, — сразу сообразила к чему я клоню, Марьина, — тогда и пощелкивание пройдет, и стрельба прекратится, но главное, голова болеть перестанет.

— Подумать только, -качаю я головой, — голову оказывается, клизмой лечат.

— И не только голову, она от всех болезней, универсальное средство, это я как доктор настоятельно вам советую.

— Нет уж, я лучше как-нибудь у настоящего врача проконсультируюсь, а не у доктора технических наук.