— То есть ты предлагаешь «снять сливки», — ухмыляется председатель, — а я-то уж подумал, что перед нами бессребреник во плоти.

— Снять сливки за рубежом, это не то, что наживаться на собственных гражданах.

— Тьфу, перехвалил, — снова нахмурился он, — ладно, нам понятна твоя позиция, ты не хочешь плодить конкурентов, и поэтому предлагаешь сразу ударить по ним ценой.

— Да, — киваю, подтверждая, что меня правильно поняли, — но ручные часы на внутренние продажи выставлять только после того, как цена за рубежом упадёт.

— А какой смысл? — Удивилась бухгалтер. — Нам что с зарубежных продаж, что с внутренних, разницы нет.

— Есть разница, — вздохнул глава артели, — Андрей правильно советует, с экспортного товара, тридцать процентов дохода можно направить на приобретение государственных фондов.

— Это, конечно, не факт, — тут же подал я голос, — за дефицит еще повоевать придётся, но попробовать можно.

А вообще интересно как кооперативы и артели в СССР работают, несмотря на то, что в этой реальности их никто не изничтожал, они работают как временщики. То есть живут сегодняшним днем, вот состоявший разговор тому пример, руководители ведь прекрасно понимают, что срок окупаемости вложений в три года, это больше чем можно мечтать. Но тут появилась такая возможность, и они вцепляются в нее мёртвой хваткой — пытаются окупить вложения меньше чем за год. Понятно, что в этом случае их в покое не оставят, ни Минфин, ни конкуренты. Первый потому, что зафиксирует сверхприбыль, а это нарушение нынешнего законодательства, а вторые позарятся на эту сверхприбыль, ибо с их точки зрения это то, с чего можно хорошо поиметь. Короче говоря, никакой стратегии развития, главное хапнуть сегодня, а о завтрашнем дне будем думать завтра.

* * *

Девятнадцатое мая 1969 года. Кабинет министра электронной промышленности Шокина.

— Наслышан о твоих успехах, Эдуард Федорович, — Александр Иванович выскочил из своего министерского кресла и пожал руку Венскому, — меньше чем за полгода освоил производство микропроцессоров, а ведь американцы об этом даже не думают. Ты еще только пробную партию выпустил, а нас уже из КБ заявками забросали, хотят твой микропроцессор использовать как составную часть контроллеров.

— Это да, — согласился с ним директор завода, — они и на нас давят, чтобы мы им прислали несколько микропроцессоров на пробу. Но на плановые показатели мы хорошо если выйдем к августу, да и почти всю продукцию планируется пустить на калькуляторы.

— На какой процент годных микросхем рассчитываете? — Поинтересовался министр.

— Во второй партии получили годных процессоров четыре процента, в будущем планируем выход на десять процентов, но это будет предел, оборудование не позволит достичь более высоких показателей.

— А конкретно?

— К примеру надо менять печи, — пожаловался Эдуард Федорович, — на наших печах очень трудно соблюдать график нагрева и поддерживать температуру с точностью до половины градуса. Или еще требуется менять установки очистки воды, те которые у нас в работе сейчас, не могут полностью обеспечить качество воды, для промывки кремниевых пластин. Ну и сами пластины, надо переходить на диаметр сто миллиметров, иначе производительность не обеспечить.

— Нет, — мотнул головой Шокин, — перейти на сто миллиметровые пластины мы пока не можем, у нас зарубежное оборудование рассчитано максимум на семьдесят шесть миллиметров.

— Знаю, — тяжело вздохнул директор, — но это из-за оборудования производства масок, а так придется только оснастку заменить.

— Там еще есть проблемы с выращиванием кристаллов большого диаметра, — грустно поделился Александр Иванович проблемами, — мы и семидесяти шести миллиметровые слитки с трудом осваиваем.

— Но хорошо хоть работа движется, — порадовался Венский, и полез в свой портфель, — а еще у меня для вас есть подарок.

На стол были выложены два устройства, в которых опытный взгляд министра разглядел калькуляторы.

— Неужели уже успели освоить? — Удивился Шокин и взял в руки тот, который поменьше.

— Это образец карманного калькулятора, — взялся пояснять Эдуард Фёдорович, — на восемь знаков, выполняет всего четыре действия: сложение, вычитание, умножение, деление. В будущем, когда можно будет оснастить калькулятор дополнительной памятью, количество операций добавится.

— То есть «Феликсы»(механический арифмометр) отправим на свалку? — Хмыкнул министр. А цена?

— Да, пока с «Феликсом» не сравнить, — сразу растерял радость директор, — но тут от вас будет зависеть, если расчёт стоимости кристалла вести по другой методике, то меньше двухсот пятидесяти рублей вполне реально.

— Хм, по другой методике, значит. — Проворчал Александр Иванович и на несколько секунд задумался. — Хотя если подумать, то, наверное, стоит это сделать. — Наконец отмер он. — Время идёт, а мы продолжаем определять цены изделий по-старому. К тому же, эти процессоры планируется использовать в товарах народного потребления, а там цены устанавливает комитет.

— Всё равно они ориентируются на наши рекомендации. — Отмахнулся Венский. — Убытки никому не нужны.

— Тогда вот что Эдуард Фёдорович, — встрепенулся министр, — мы тебе план скорректируем, сократим номенклатуру планируемых к выпуску микросхем, ну а ты наращивай выпуск этих процессоров. Ну и заодно с оборудованием поможем, а то ещё производство не наладили, а уже дефицит образовался.

— Тут такое дело, Александр Иванович, — в ответ директор сделал виноватое лицо, — мы договор с артелью «Прогресс» заключили на индикаторы двух типоразмеров для калькуляторов.

— И что? — Не понял проблему Шокин.

— Так они не могут принимать оплату деньгами, хотят чтобы мы с ними расплачивались микросхемами для электронных часов.

— О! А почему мы об этом не знали? — Подскочил министр. Мы бы тогда сами наладили выпуск этих индикаторов.

— Не факт, — поморщился Венский, — вы же знаете, как у нас что-то новое осваивают, а тут за один кристалл, полученный из бракованных пластин, мы можем получить три комплекта индикаторов.

— Подожди, а в какую цену они определили свои индикаторы?

— Восемьдесят копеек за штуку.

— Это что, формально они получат свои кристаллы по цене девятнадцать рублей, — рассмеялся Шокин, — ну хитрецы. И как ловко от конкурентов избавляются, тут даже подумаешь, а стоит ли осваивать выпуск этих индикаторов на своих заводах. Ладно, дерзайте, только не в ущерб выпуску основной продукции.

После ухода директора завода, Шокин некоторое время игрался с калькулятором, пытался определить затраты времени на работу, и никак не мог заметить задержки, вычисление происходило практически мгновенно.

— Очень интересно, — бормотал он, — а ведь это только начало.

Точно, только начало. На днях проходило совещание, и там подняли вопрос по поводу институтских лабораторий, Симонов, зам по науке, жаловался, лаборатории при институтах совсем не обращают внимания на требование МЭПа и темы исследований выбирают самостоятельно. Отговариваются тем, что на их оборудовании большинство заказных исследований не выполнишь, приходится заниматься тем, что получается. Там же в качестве примера всплыла и тема МИЭТ, вроде того, что они вместо того, чтобы исследовать свойства полупроводников занялись производством микросхем, которые не имеют практического применения.

И вот теперь Александр Иванович убедился, что не всегда можно доверять своему заместителю, так как МИЭТ доказал, что не только добился успехов в разработке новых технологий, но и сумел создать на их базе микросхемы такой плотности элементов, которые просто шокируют. И самое главное, если четырёхбитный процессор был создан за три месяца полгода назад, то каких успехов они смогли достичь сегодня? Надо бы навестить эту лабораторию, посмотреть своими глазами на их достижения, Симонова туда отправлять не стоит, а то он может своим авторитетом всё порушить.