— Маня, а какая температура на улице?

— Холода десять градусов, а сколько тепла, я не знаю.

Киса с улыбкой сверкнула глазами в мою сторону — не иначе призывает повеселиться вместе с ней над ответом няни, видно, та постоянно так отвечает. Не стал разочаровывать — тоже улыбнулся. Ну а после завтрака пришлось отрабатывать вчерашнее обещание — ночь-то действительно была колдовской, с этим не поспоришь.

Правда, романс, спетый мною, огорчил баронессу. Она этого старалась не показывать, но веселье ушло. Смешливая девчонка пропала, её место заняла дама света. И дёрнул меня чёрт вчера именно этот романс вспомнить! Да, отдельно взятые слова про колдовство в бокале звучали шикарно, и киса на них клюнула, но весь текст — это же полное разочарование для довольно юной дамы (двадцать восемь лет как-никак). Получается, бурная ночь с ней дала такой ход моим мыслям, которые привели к фразам «Напрасные слова, напрасная любовь» или «Уже погас очаг, ты новый не зажгла».

— Какая красивая и грустная песня, — произнесла она, минуту помолчав. — И ты сочинил её за утро? Ведь ночью было не до того. — Тут лицо кисы озарила новая мысль. — Нет, я поняла: ты эту песню раньше сочинил. А ну, признавайся!

— Каюсь. Признаюсь, — поспешил я уверить возмущённую баронессу. — Немного сжульничал, прости.

Она какое-то время посверлила мою улыбающуюся физиономию прокурорским взглядом и вынесла вердикт:

— Теперь буду знать, что ты ещё и жулик.

Я рассмеялся, а через секунду мой смех подхватила и киса. Да, Сашок, ты чуть не накосячил, но, слава богу, дама тебе попалась умная.

— И всё-таки от написания новой песни тебя никто не освобождает — жду её сегодня вечером.

Театрально прислонив руку к груди, я пафосно воскликнул:

— Слушаю и повинуюсь, моя королева!

Киса сначала грустно вздохнула, а затем усмехнулась и, с улыбкой глядя на меня, смогла сказать лишь одно:

— Мальчишка.

На этом наша встреча и закончилась, но на выходе меня ждал жаркий поцелуй. О-ох, дотерпеть бы до вечера.

Как бы ни хотелось мне остаться у баронессы, но дела требовали моего личного присутствия. Сегодня у нас сделка: я покупаю кирпичный завод. Фёдор Панкратович, управляющий моим кирпичным заводом в Красноярске, после приезда с караваном из Сибири всю зиму и весну по петербургской губернии метался (иначе и не сказать) с целью изучения местных цементных и кирпичных заводов, а также исследовал местную глину и прочие строительные материалы.

Когда у него скопилось достаточно информации, он, сделав определённые выводы, пришёл ко мне, и уже вдвоём мы решали, какой именно завод и где нам следует приобрести. Остановили свой выбор на одном из продающихся заводов, расположенных вдоль Невы — это существенно облегчит доставку кирпича на путиловский завод и завод «Аркадия».

Да, да, весь производимый кирпич мы планируем использовать на собственные нужды, на продажу выставлять пока нечего: у нас стройка в ближайшие три года будет «съедать» всё, что ни изготовим. И даже если новую, высокопроизводительную кольцевую печь поставим, это не слишком изменит ситуацию; боюсь, нам кирпич ещё и на стороне закупать придётся.

После я съездил на «Аркадию», проконтролировал ходовые испытания парохода, что мы совместно с Невским заводом построили (вся внутренняя механика наша, а корпус склёпан на Невском). Нареканий не было, и это меня порадовало; вот на новом пароходике я в Питкяранту за медной рудой и отправлюсь. Да, он небольшой, но машина у него аж в сто пятьдесят лошадиных сил, две деревянные баржи, гружённые рудой, точно утащит. И разумеется, я надеюсь, всё лето пароход проработает без поломок: нужно как можно больше руды переправить в Питер до ледостава на Ладоге.

Зимой медь будут выплавлять в Питкяранте, но мне хотелось бы руду и летом на «Аркадии» плавить, для детального её исследования. Отработаем оптимальную технологию и к зиме нормальный завод возле рудника отстроим, со всеми сопутствующими предприятиями. Насколько помню из той жизни, при Питкярантском медеплавильном заводе работал стекольный завод, как одно из побочных производств. Ну и не стоит забывать про серу, что выделяется при плавке медной руды, её следует собирать по максимуму: серная кислота нам потребуется и на химическом заводе, и на косметической фабрике.

Кроме меня на испытаниях присутствовали Путилов с Полетикой — господа оценивали перспективы нашего совместного производства. Николай Иванович хочет ещё один пароход построить, для доставки английского угля из Кронштадта в Петербург, и я его в этом полностью поддерживаю. А Василий Аполлонович всё раздумывает, не отдать ли изготовление пароходной механики полностью нам — это высвободит у Невского завода дополнительные мощности, которые можно бросить на паровозостроение (у них намечается крупный заказ на паровозы от правительства).

Между прочим, трёхлопастной гребной винт нового парохода выплавлялся и обтачивался у нас на «Аркадии» по моему шаблону. Я, конечно, не специалист в вопросе геометрии винтов, но на фоне местных судостроителей смотрюсь более выигрышно. Всё-таки я имею некоторое представление о том, какими должны быть гребные винты у судов, а современные судостроители — почти нет. Этот вопрос никто из них пока тщательно не исследовал, и в целом то, что нынче ставят на пароходы в качестве винтов, далеко от совершенства.

Так как нам с Потапом Владимировичем следующим летом в Красноярске два парохода построить нужно — для купцов Кузнецова и Сибирякова, то я с самого приезда старательно изучаю литературу о постройке судов, которая имеется в данное время. К отъезду из Петербурга мне надо будет рассчитать и начертить проекты этих пароходов. Причём им следует быть прочнее тех, что сейчас делают.

Мне необходимо спроектировать суда ледового класса, способные самостоятельно преодолевать тонкие сплошные льды и льды толстые, но разрозненные. Ведь эти суда в первую навигацию отправятся Северным морским путём: один на реку Лену, второй в Питер, и что им предстоит испытать в этом плавании, одному Богу ведомо.

Всё время, проведённое в поездках по заводам, меня не покидали мысли о баронессе Кошелевой. Как-то так получается, что часть их ликует и пребывает в некоторой эйфории — я готов плясать и улыбаться без причины. А вот другая часть мыслей находится в раздрае: к сожалению, за всю зиму я так и не решил для себя, как мне строить отношения с баронессой, когда добьюсь интима.

Позвать замуж? Хм… если честно, то я к этому не готов, да и вряд ли киса за меня пойдёт. Во всяком случае, не сейчас. Лет через пять кто знает, а в ближайшее время определённо нет. Выходит, мы останемся любовниками, и, скорее всего, нашу любовную связь придётся скрывать — не захочет баронесса терять других поклонников. И тут возникает непростой вопрос, на который я не нахожу ответа: как мне себя вести, если узнаю, что у неё в постели кроме меня бывает ещё кто-то? От одной этой мысли собственнические инстинкты на дыбы встают.

Так ничего и не придумав, я решил положиться на авось, будем решать проблемы по мере поступления. В конце концов, в Питере я смогу задержаться разве что до следующей весны, а там как бог даст. Да и вообще, что-то рано я взялся тяжёлые мысли по извилинам перекатывать. Сейчас у нас с кисой первое любовное влечение только-только начало переходить в страсть и вожделение, а я уже и о свадьбе, и об изменах успел поразмышлять.

Да-а, Сашок, во ты даёшь! Пока добивался баронессы, тяжело было, а как добился, ещё тяжелее стало? О работе тебе, парень, нужно больше думать, о работе. Не забивай голову всякими глупостями. Вон лучше водовоза останови, день почти прошёл, а воду на дом к кисе ты до сих пор не заказал. Хочешь и её, и себя этой ночью без воды оставить? Не советую. Это плохо отразится на карме.

Глава 18

— Александр, голубчик, ну как же так?