Так… отставить похмельный стёб, делаем зарубку на будущее: раз Нико́ле такое общение нравится, значит, оставляем его как базовое, а с другими великосветскими балбесами пока держим дистанцию. Пойдут на сближение — их выбор, нет — и бог с ними.

Меж тем Нико́ла, наклонившись ко мне, нарочито нахмурил брови и спросил:

— Алекс, спрашиваю тебя прямо: ты случайно не мой неведомый двору кузен?

Пришлось, подыгрывая, театрально воскликнуть:

— О нет! Если бы ты был моим кузеном, мне об этом непременно доложили.

Князь опять весело рассмеялся:

— Я рад, что после ночных возлияний у тебя хватает сил на шутки.

Он ещё немного похихикал надо мной, но, видя, что я не реагирую, быстро перешёл на более серьёзные темы:

— Каково твоё впечатление об офицерах Конного полка?

— Нормальное. Ничего нового я не увидел.

— О-о, так ты часто пьёшь с гвардейцами? Прости, не знал, — попытался съехидничать Нико́ла и опять с улыбкой на меня взглянул.

Я же, чтобы не остаться в долгу, посмотрел на него с превосходством, как на неразумного, и объяснил:

— Разве ты ещё не понял? Все вояки одинаковы, что гвардейцы, что армейцы.

При этом я окинул его мундир оценивающим взглядом, а затем продолжил:

— Разница у вас лишь в гоноре и в знании нюансов французского языка.

Великий князь, глядя мне в глаза, не нашёл что ответить, а я, немного подумав, постарался скрасить мои не слишком учтивые слова:

— А вообще, конногвардейцы мне понравились. Конечно, за один вечер о каждом из них представление трудно составить, но пока то, что я видел, неприятия у меня не вызвало.

Князь хмыкнул, а я после небольшой паузы поинтересовался:

— Как понимаю, закончив Академию Генерального штаба, ты собираешься именно в Конный полк определяться?

— Почему ты так решил?

— Всё просто. Ты являешься шефом лейб-гвардии Волынского полка и состоишь в полках лейб-гвардии Измайловском и Конном, а также в Гвардейском Морском Экипаже.

Да-да, всех великих князей с рождения записывают сразу в несколько гвардейских полков, в одном из которых они в дальнейшем и начинают службу. Почему в несколько? Да потому, что это престижно: чем больше список предстоящих мест службы, тем лучше. К тому же никто из родителей не знает, каким его ребёнок станет, когда вырастет (в смысле телосложения, цвета волос и так далее). Стало быть, у господ, относящихся к императорской фамилии, должен быть выбор, где служить.

Сейчас ведь во многие полки набирают кадровый состав (имеются в виду солдаты и молодые офицеры) по определённым параметрам. В Павловский лейб-гвардии полк отбирают блондинов не очень высокого роста, в память об основателе полка императоре Павле I, а в Семёновский полк берут, наоборот, блондинов высоких. В конногвардейцы — красивых брюнетов, а в лейб-егеря — широкоплечих и широколицых шатенов. В Московском лейб-гвардейском полку служат рыжеволосые, а гусарами становятся невысокие, стройные брюнеты. Такая вот «расфасовка» военнослужащих по мастям, чтобы гвардейские полки смотрелись единообразно. Впрочем, потом, с возрастом и повышением офицеров в чинах, все эти условности размываются.

— В Морской Экипаж ты из-за своей болезни, о которой мне неделю назад рассказывал, зачислен быть не можешь, в пехотные части идти статус не позволяет, слишком уж ты высокое высочество. — Я постарался подколоть великого князя одновременно и по поводу его родства с императором, и по поводу его большого роста (фигли, под два метра парень вымахал, акселерат, не иначе). — Поэтому тебе подходит только Конный полк, и наша вчерашняя гулянка с его офицерами это подтверждает. Наверно, ты решил таким образом познакомиться с будущими сослуживцами.

— Ничего-то от тебя не скроешь.

Ха! Это да, не скроешь. А вот зачем Нико́лу конногвардейцем сделали, неясно. В седле он держится не сказать чтобы очень плохо, но… до настоящего кавалериста ему далеко, он сам мне в этом признавался. Так уж получилось, что его воспитатели конной выездке должного внимания не уделяли — отец готовил сына к морской карьере. Растил себе преемника с перспективой вывести его как минимум в адмиралы, ведь папуля князя — генерал-адмирал и заведует морским министерством. Но… не срослось: морская болезнь донимает Нико́лу даже при средней качке, а сильная для него становится вообще невыносимой. То есть флот ему противопоказан. Ну а так как для всех ветвей великокняжеских семейств военная служба обязательна, то и приходится отцу отправлять своего старшенького в конную гвардию. Можно сказать, вынужденно.

— Кстати, Алекс, а граф Ростовцев с тобой последними новостями поделился? — с хитрецой посмотрел на меня Никола.

— Что за новости? — Вот честно, сейчас мне было не до каких-то там новостей, голова продолжала болеть, тошнота не отошла, поэтому спросил лишь с целью поддержать беседу.

— Ты оказывается меняешь будущее.

— Чего? — вяло удивился я.

— Так, друг, давай просыпайся уже окончательно. А то говорить сонному о его влиянии на историю не очень приятно.

Надо признать, последняя фраза Нико́лы меня действительно взбодрила.

— Поподробнее можно?

— Конечно. Во-первых, скоро начнётся строительство железной дороги на Пензу и далее на Самару. А во-вторых, император настолько возмутился бездействием китайского правительства в отношении наглого разбойника Якуб бека, что решил направить в Китай своё грозное предупреждение: если они с ним не расправятся, то это сделаем мы. Не догадываешься, чьи слова привели к этому?

Ё-малай, неужели информационная мина, заложенная мною, всё-таки сработала? Да ещё так быстро.

— Не надо преувеличивать мои способности, я всего лишь заметил кое-что раньше других и, разумеется, высказал это людям, ответственным за судьбу империи.

— Ой, только не прибедняйся. Ты в вещах, казалось бы, всем давно известных уже столько нового увидел, что можешь заслуженно этим гордиться.

— Ну… может быть.

— Вот, правильно! Склоняйся к этой мысли. И давай рассказывай, поменяется ли какой-нибудь из твоих прошлых прогнозов в связи с последними новостями?

— Да нет, ничего не поменяется.

— То есть китайцы вряд ли до Якуб бека доберутся и нам к захвату Восточного Туркестана все равно надо готовиться?

— Да.

— А железную дорогу от Самары куда лучше вести?

— В первую очередь на Уфу, для соединения с промышленными районами Урала. Кстати, а уральские заводчики в своём регионе сами дорогу будут строить?

— Конечно. Правительству на них даже давить не придётся, там уже давно ждут разрешения строительства, всего и просят — инженеров прислать для прокладки трассы.

Мы помолчали немного и дальше серьёзных тем уже не касались. А я задумался: вот чую, не сам Нико́ла тему изменения прогнозов поднял, ну в смысле не по своей инициативе это сделал. Уже немного зная князя, могу предположить, что он бы просто сообщил мне новости, и всё. Не-ет… тут явно видна опытная направляющая рука его папули. Ха… ну и жучара Константин Николаевич! Даже своего сынулю для сбора информации использует. Стоп! А может он его таким образом учит? Учит собирать сведения, учит их осмысливать. Хм… весьма вероятно.

А мне пожалуй нужно подумать, какую ещё информационную мину следует заложить в ближайшее время?

На стрельбище нас уже ждали ночные собутыльники, и поприветствовали они что меня, что князя весьма дружественно. Но, господи, как же гвардейцы при этом шумели! На гулянке я, помнится, за ними такого не замечал. Подозреваю, вчера, после жжёнки, все мои слуховые рецепторы слегка притухли. А сейчас, ох-х… голова моя бедная.

Немного позабавило отличие в общении: со мной вояки говорили запросто и с улыбками, а с Нико́лой — слегка натянуто. Не привыкли ещё господа конногвардейцы к близким контактам со столь высокими персонами, в их полку давно уже никто из великих не служил. Ну да время у них теперь будет, привыкнут. Радует, что я за одну ночь для офицерской компании успел почти своим стать, значит, недаром всю пьянку шутками и анекдотами сыпал, охотничьи истории рассказывал, силушку свою, необычную для юношеских лет, показывал да стихи как бы «своего» папа́ декламировал.