Кстати, в отличие от той же Сильвии, меня смущать можно. Правда, сделать это будет гораздо труднее. Я же лекарь, а чего лекари в своей жизни не видели? И пьяных, и дурных, и голых, и, конечно же, больных. И я сейчас не про обычных, а про тех, кто не дружит со здравым смыслом, логикой и прочими чрезвычайно важными вещами.

Самое главное – не злить меня. Я тогда не просто теряю контроль над силой, как Сильвия. Я теряю контроль над собой. И все это заканчивается довольно плохо. По крайней мере, нам с учителем и моими подругами приходилось трижды сбегать из тех городов, где меня все-таки разозлили. Одно радует: чтобы разозлить меня, требуется нечто более серьезное, чем трупы мышей, которые когда-то мне принес казначей.

Я считала, что в этом мире мне совсем не придется волноваться о том, что на кого-то разозлюсь. В конце концов, на кого? На Адриана? Человека, который меня кормит, поит, гладит, лапки целует и относится с таким почтением, как никто и никогда?

Или к слугам в его поместье, которые любят меня почти так же сильно, как сам Адриан? Да и подчиненные, которые поначалу вызывали опасение, бессовестно со мной сюсюкались. Сильвии бы не понравилось, она же гордый боевой маг, а мне вполне нормально. Пусть умиляются, теперь, если не считать жуткого мява, который я так и не исправила, внешне я была очень даже ничего. Они еще и подкармливали (и даже не дохлыми мышами, а деликатесами из разных уголков этого мира). Особенно мне нравилась высокая рыжая девушка, которая говорила мне много комплиментов (и приносила много вкусных закусок). Адриан нередко ее одергивал:

– Риа, будь добра, прекрати соблазнять мою кошку.

– Жадный вы, господин. Дайте хоть подкормить, другие животных, конечно, от нас не шарахаются, но недолюбливают. А кошка очень спокойная. Сразу видно, что ваша, – льстиво подчеркивала девушка.

В общем, я была уверена, что никто и никогда меня не разозлит достаточно, чтобы я потеряла над собой контроль и выдала свою основную форму. Но я допустила ту же ошибку, что и многие до меня: недооценила людей.

И ладно бы это оказались какие-то люди, которые не имеют ко мне никакого отношения. Этих можно не то чтобы понять, простить и отпустить, а, скорее, не смотреть, не замечать и вообще, как любил поговаривать мой учитель, забить. Забить не в значении чем-то тяжелым до смерти, как когда-то подумала Сильвия, а проигнорировать.

Но нет! Это были приближенные Адриана. Более того… и он сам тоже!

Все началось с прогулки по саду в столичном поместье Адриана.

Сад был прекрасным: большим, ухоженным, со множеством экзотических деревьев. Один вид вроде бы даже жрал всяких плохих людей, которых должны были приговорить к казни. Адриану и его людям было лень тащить этих преступников во дворец, потому как слишком далеко, зато северная часть сада с несколькими плотоядными деревьями – очень даже близко. Впрочем, я не была до конца в этом уверена. Ну, в том, что плотоядные деревья жрали всяких неугодных. В плотоядности не сомневалась: одно такое милое деревце едва не сожрало меня.

Случилось это, конечно же, в отсутствие Адриана, потому что, окажись он тут, я бы никогда и ни за что не попала туда, где эти самые плотоядные деревья растут – в северную часть. В южной-то все было прекрасно и безопасно, к тому же от северной огорожено не одним щитом, дабы кто-то (например, глупая беззащитная кошечка) случайно не попал в опасную часть. Да и слугам Адриан приказал:

– Смотрите, чтобы Лейла не ходила в северную часть сада.

Кстати, именно с этого запрета все и началось. Я, конечно, была не столь своевольной, как Сильвия, которая пошла бы туда, куда ей запретили, из чистого упрямства. Зато достаточно любопытной, чтобы дождаться, пока Адриан уедет из поместья, пробраться мимо слуг в сад, очень осторожно пройти три барьера, которые бы не позволили несчастному животному попасть в северную часть сада из южной, и очутиться в запретном месте.

Сначала я даже не поняла, почему меня сюда не пускали: тут было ничуть не менее красиво, чем на южной стороне. Не знаю уж, кто был у Адриана садовником, но постарался он на славу: деревья были не только пестрыми и красивыми, но и рассадили их так, что сад превратился не в аляповатое нагромождение, а в настоящее произведение искусства. Одна дорожка из морских беленьких камушков, сияющая мягким теплым светом, чего стоила! А по бокам – нежно-сиреневая травка. Вот с этой травки я и начала понимать, что не так с северной частью. Травка называлась аконитам и была чрезвычайно ядовитой. Когда я немного присмотрелась к другим растениям, то поняла, что многие примерно из той же категории.

Я, разумеется, не травница, чтобы досконально знать все виды, но, как лекарь, разбиралась во многих. Спасибо учителям, которые заставляли меня запоминать абсолютно все виды растений, даже те, которые давно исчезли из моего предыдущего мира.

Осознав, что сад не столь безопасен, как мне казалось, я оценила его еще больше. Ведь ядовитые растения чрезвычайно полезны! Не говоря уже о том, что в малых дозах яд может стать лекарством, так еще какой простор для создания ядов. Даже жаль, что зельеварением я не занималась вплотную, научилась совсем немногому, исключительно в целях самообороны.

Когда первое восхищение прошло, я принялась изучить и более отдаленные местечки. Там я и набрела на красивое дерево с голубоватыми листьями. Ничего подобного я раньше не видела, поэтому, конечно же, решила осмотреть его более внимательно. Запрыгнула, прошлась по стволу, едва не свалившись (еще и кошкой притворяется, называется), и почувствовала кое-что странное. Небольшая прозрачная лиана внезапно коснулась моей лапы.

Я, не особо раздумывая, наступила на нее. И с отвращением поняла, что вляпалась во что-то мокрое. Фу! Хоть я и не была кошкой в полной мере, но нелюбовь ко всему мокрому в этом пушистом теле заполучила. Почему лиана мокрая? Внезапно ветка вырвалась из-под моей лапы и изогнулась. Жидкость, теперь видная невооруженным взглядом, закапала вниз.

Словно… слюни у голодного животного. Я плотно приложила свою лапу к стволу, чтобы понять, что же происходит с деревцем, на которое меня угораздило взобраться.

Вот же! И какой гад не кормит бедное растение? Как вообще так можно обращаться с почти что живым существом?

– Бедненькое, – сочувственно пробормотала я.

Мяукать не научилась, зато человеческую речь не утратила даже в пушистой форме. Бедненькое и голодненькое дерево, кстати, было совершенно не против стать богатым и куда менее голодным за мой счет, так что сочувствия у меня немного поубавилось.

Ну нет у меня никакого желания быть внезапно обслюнявленной непонятным деревом! Потом шерсть в колтуны собьется, Сильвия смеяться будет, Адриан расстроится… О том, что оно меня может схомячить, я совершенно не волновалась. Во-первых, я не такая беззащитная, какой могла бы показаться этому глупенькому деревцу. Изменить жалкую (ладно, нынче почти приличную на вид) форму кошки на вторую ипостась не составит труда. А во-вторых…

Я посмотрела на деревце. Инстинкты у него хорошие. Не будет же оно кушать то, чем можно травануться?

Лиана приблизилась ко мне, потерлась о лапку, обслюнявив – и тут же резво убралась обратно. Ага, не будет. Ядовитое не ест. Жаль, что моя способность делать себя немного ядовитой, работает не на всех. Эх, не зря учитель мне так внимательно подбирал ипостась. Я стольким полезным вещам научилась благодаря ей: и защищаться, и защищать, и пугать, и немного ядовитой становиться. И убегать хорошо получается, почти как у птички, если не думать о размерах…

В общем, я не понаслышке знала, что в северной части сада обитают плотоядные и почти разумные деревья. А в южной – деревья, плодами которых могут питаться люди. Яблочки, апельсинчики, грейпфруты… Да чего там только не было! Благодаря магии поддерживались идеальные условия, которые позволяли деревьям круглогодично плодоносить и давать чрезвычайно богатый урожай.

При этом все фрукты были исключительно вкусными, такими, что пальчики оближешь. Ну, или лапки. Поэтому и сам Адриан, и его подчиненные нередко, проходя по саду, прихватывали с собой какой-нибудь фрукт.