Современные ученые подсчитали, что только в надземной ее части сосредоточено 50–60 миллиардов тонн соли. Этих запасов хватило бы населению всего земного шара на много веков.

Слава горы Ходжа–Мумин, как называют ее таджики, росла с добычей и вывозом, распространением этой незаменимой приправы к пище и вещества, так необходимого для сохранения продуктов. Гора давала работу не только тем, кто трудился здесь на склонах в солеломнях, но и солевозам, соленосам, солыцикам, заготовителям, торговцам. А уж такой товар и хвалить не надо было: он сам себя расхваливал. Его издавна берегли так, что просыпать нечаянно соль было плохой приметой – к ссоре. А подавая соль – смейся, не то поссоришься. Без соли–хлеба не шла беседа. Слово с таким чувствительным привкусом стало означать и остроту ума, едкую насмешку. Насолить кому, пересолить – перейти меру.

Издавна сюда к слиянию рек Кызылсу и Яхсу, где над широкой долиной возвышалась далеко видная Ходжа–Мумин, наведывались не только люди из окрестностей, но и путешественники издалека. Их привлекали и нелегкий процесс добычи соли и сама гора. Она представляла собой гигантскую глыбу соли, по очертаниям напоминающую гриб и только на вершине и кое–где на склонах покрытую слоем почвы. На «шляпке» его (площадь около 40 кв. км!) могло свободно поместиться большое селение, а то и город. «Ножка» гриба толщиной около километра уходила далеко в глубь земли.

Склоны Соляной горы представляли собой отвесные стены высотой до 200 м. Не так–то просто было взобраться на это солонище. Но тот, кому удавалось это сделать, мог увидеть, как в «шляпке» гриба наверху дождевые потоки безжалостно промыли глубокие воронки, а они переходят в норы–колодцы, уходящие в недра. Эти же потоки, насытившись солью, нередко выходят на поверхность и десятками ручьев стекают в окрестные речки. А там, где размытые норы и колодцы обвалились, соединились, образовались целые «дворцовые залы».

Зрелище занятное, но гора–то разрушается. Этак запасов населению земного шара на много веков не хватит. Угроза огорчительная (такой феномен природы исчезнет), но не страшная. Соли для жителей Земли хватит. Ее выпаривают из озерной и морской воды.

Ходжа–Му мин преподносит еще один сюрприз: из–под этой соляной глыбы бьют источники чистейшей пресной воды. Исследователи объясняют явление так. В толще этого массива находятся и другие породы. Между ними, как по трубам, снизу под давлением вода и поднимается наверх. Поэтому, к немалому удивлению, те, кто поднимается на Соляную, любуются сочными цветами и травами. Особенно весной, когда блестящие на солнце белоснежные кристаллы подсвечивают пламенеющие тюльпаны.

О чем спорили Ай–Петри с Чатырдагом

Крымские горы кажутся если и не веселыми (горам такой эпитет не к лицу), то какими–то мажорными, оптимистичными. Может, оттого, что им действительно часто сопутствует солнце.

Впервые эти горы предстают перед нами еще в раннем детстве. Это уже как традиция. Очевидно, добрая половина школьников страны была здесь туристами, экскурсантами, отдыхающими в санаториях и пионерских лагерях.

И по–разному запоминаются эти сравнительно невысокие массивы у моря. Трудно отдать предпочтение какой–нибудь горе. О чем же могли бы поспорить две крымские вершины Ай–Петри и Чатырдаг?

Избалованная вниманием Ай–Петри представляется красавицей и защитницей. Ее зазубренные скалы при закате солнца выглядят прямо–таки короной со стороны моря. А разве не ее щит прикрывает собой берег от свирепых северных ветров?

Ну и Чатырдаг не уступает ей в привлекательности: ведь это его издавна путники приметили как гостеприимную Шатер–гору. А некоторые находили сходство со столом (на старинных картах она значилась Трапезу сом). Иди по пологому подъему вверх – ждет тебя чуть ли не скатерть–самобранка.

Внешний вид, изящные формы, конечно, не последнее дело при первом взгляде. Но ведь не красотой единой... С Ай–Петри рядом «самое синее в мире» – благодатное Черное море. Они в такой дружбе, в такой близости, что Ай–Петри не пожалела, оторвала, можно сказать, от своего сердца и подарила морю свои лучшие скалы – «Дива», «Монах», «Лебединые крылья». А кроме того, здесь же на южном склоне влага пресная. Да еще в каком виде: водопадом Учан–Су с высоты 98 м ниспадает она, распыляясь брызгами.

Ну и Чатырдаг не безводный! Правда, стоит он чуть дальше от морского берега, но зато в окружении какого моря – зеленого, лесного заповедника! И более 80 источников изливается на его склонах. Не зря же именно его, Чатырдаг, называют хранителем и распределителем поверхностных и подземных вод. В себе он содержит более 130 полостей. Среди них такие легендарные, как шахты «Бездонная» и «Ход Конем», как пещера «Бинбаш–Коба» («Тысячеголовая»). Этот карстовый пещерный мир настолько привлекателен, что многих уже не влечет высота, а тянет внутрь горы, и они совершают «восхождения наоборот» – спелеологические.

Ну, коль уж зашла речь о подножии (хотя, может, и не к лицу вершине похваляться подошвой), то Ай–Петри щедро дала свое имя прилегающему плато – знаменитой Яйле. Волнистая привершинная поверхность с такими воронками, что находят их сходство с лунными кратерами. А одна из вертикальных шахт – «Каскадная» – среди самых глубоких в мире – 400 м. В стороне северного склона кто не восхитится «чудом природы» – Большим Каньоном. А в прилегающих отрогах – знаменитый пещерный город.

А посещения?! Чатырдаг удостоил чести восхождения гениальный автор «Горе от ума».

Ну, а к Ай–Петри поднимался по «Чертовой лестнице» (да еще держась за хвост лошади) сам великий Пушкин...

Подобные словопрения можно продолжать и продолжать.

Ай–Петри словно и не слышала, пропустила мимо упрек в том, что она неустойчива... А ведь прямо на ее склоне (точнее, на шоссе, ведущем из Ялты на вершину) поместилась «пьяная» роща... Нет–нет, это не от ресторанов и не от кафе–забегаловок. Это сосновый вековой лес с наклоном стволов–гигантов в разные стороны. Причина – в коварных оползнях. Конечно, вершине–крепости они не угрожают, но каково людям с их беспокойством за здания, виноградники, пляжи? А если повторятся подземные толчки, подобно тем разрушительным, как в 1937 году?

Спор о высоте у горно–крымских знаменитостей не заходил, поскольку, как выяснилось, самая высокая точка Крыма связана с гораздо менее известной, менее выраженной в рельефе и реже посещаемой вершиной – Роман–Кош (1545 м над уровнем моря).

Венцы короны или «зубья дракона»?

В чем переросла и перещеголяла Ай–Петри своих крымских соседок, так это в коварстве. Вершина, конечно, не ахти какая грозная. На ее макушку выезжают по шоссе на автомашинах, встречают здесь рассвет, жарят шашлыки. Но с другой стороны, со стороны моря ее утесы настолько отвесны и опасны, что их сравнивают не с вендами короны, а с зубьями дракона. Да и как не сравнивать. Ежегодно в Крымских горах гибнут и получают серьезные увечья до полутора десятков любителей самоутвердить себя на скалах. Иногда сообщения об этих ЧП напоминают детективные истории (да и заниматься ими нередко приходится работникам милиции).

...Рабочим карьера показалось, что кто–то кричит в горах. До боли в глазах всматривались в скалы. «Спасите!» – донеслось от синей гряды Ай–Петри. Сомнений не оставалось – в горах люди и с ними что–то случилось.