Он весело ухаживал. На мотоциклах приезжал, на гитаре пел. Все тогда молодые были. Я сначала думала, что он несерьезный, разухабистый такой. Шпана, одним словом. А потом я его поближе узнала. Чувствовалось, что женщинами он не избалован. Он ухаживать совсем не умел. Мы в кино ходили, на речку на мотоцикле ездили. Водил он очень рискованно. Как-то поехал на мотоцикле «Ява», упал и разбился. Приезжает весь в крови. Мы хотели его в больницу отвезти. А он отказался: ничего не надо, все само заживет. Забинтовал руку и лег спать.
В ноябре его в армию забрали. Я его ждала, письма писала. Он служил на Дальнем Востоке на границе с Китаем. На танке ездил. Потом вернулся, в общежитие ко мне ходил. Свадьбу сыграли: он в костюме, я в белом платье. Шампанское пили, он меня через мост на руках нес… Ну, как у всех.
В 1984-м родилась дочь Ирина. Он пришел в роддом такой смешной, растерянный. Я ему в окошко дочку показываю, а он от радости аж весь засветился! Я еще беременная была, а он уже любил ее, разговаривал с дочкой, пока она была у меня в животе. Он тогда еще в милиции служил. Хотя милицейская служба была не для него. От него требовали каждый день определенное количество штрафов выписывать, а он не хотел. Не любил к людям придираться. Три года отслужил, потом бросил. В грузчики пошел и стал музыкой заниматься.
Николай Митрофанович Клинских — отец Юры Хоя
Он нам все завидовал, что мы с бабкой хорошо живем. Говорил:
— Вот идут два моих старичка под ручку!
А они ругались часто… Юра любил есть горячее — борщ. Он даже часто сам готовил, а она готовки терпеть не может… Приедет Юра вечером с концерта, а она ему — есть нечего!
Да приготовь ты заранее!.. Нет, у нее этого не было. Мы вместе жили, но у них был свой холодильник, а у нас — свой. Мать же видит, что сын голодный:
— Юра, сынок! Давай я тебя накормлю, а? У меня борщ есть…
Он иногда ел, а иногда отказывался — стыдно было. Отнекивался: «Не, мам. Не хочу!» Да как же ты не хочешь, когда ты прибыл в час ночи и, ничего не евши, лег спать?! И утром ничего не ел! А жена-то спит… Вот чем он плох был — бесхарактерный человек, мягкий. Как тряпка!
Он хотел было развестись, но мать его отговорила. Детки у него все-таки…
Александр Кочерга (Ухват) — основатель Воронежского рок-клуба
Первый фестиваль Воронежского рок-клуба прошел очень успешно. Стало ясно, что успех нужно закреплять. Мы пригласили с концертами группы «Кино», «Ва-Банкъ» и «Крематорий»… Публика о нас уже знала и шла валом. Единственная проблема: никого из музыкантов тогда не селили в гостиницу. Администраторы, как увидят джинсы и длинные волосы, наотрез отказывались прописывать. Даже Юркина форма не помогала… Так что жили на съемной хате на улице Героев Стратосферы.
А уже накануне второго рок-фестиваля в клубе собрался и «Сектор Газа»… Кстати, название «Сектор Газа» придумал я. С друзьями стоял на трамвайной остановке и говорю:
— Ну и вонища! Как в Секторе Газа…
У нас же тут на Левом берегу химические предприятия. Дышать невозможно!.. Ну, все и заржали.
— О, — говорят, — хорошее название!
У меня тогда товарищ был, который играл в группе при ДК имени Кирова. Он ухватился и все говорил, что придет из армии, так группу назовет. Но я название отдал Юрке. Хотя сначала он вообще никак не хотел называться. Они и выступать-то стеснялись — играли так, что даже по воронежским меркам ни в какие ворота…
Сначала я даже и не знал, что Юрка поет. Как-то мы зашли к нему домой, мне нужно было забрать свои записи. Сели, выпили, он поставил какие-то кассеты. А потом еще выпил и говорит:
— Давай я сыграю. Я тут Цоя подобрал — «Восьмиклассницу» и «Когда-то ты был битником»…
Ну, он сыграл, а потом как начал свои песни играть, я даже протрезвел. У него тогда уже штук двадцать этих песен было. И он их выдал одну за другой.
— Тебе выступать надо, — сказал я. — Собери ребят: Крюк на ударных будет, кого-нибудь еще на гитару надо позвать. Сыграйте на фестивале, а там видно будет…
Крюк был хороший малый. Он у нас в клубе на общественных началах работал, а через некоторое время умер от саркомы легкого. Позвонил мне и сказал:
— Представляешь, был у врача, и он сказал, что я через три месяца умру…
Я его стал утешать, говорить, что все ерунда… А он точно через три месяца умер… Но это было позже, а тогда они собрались, прорепетировали, и я еле-еле уговорил их сыграть на отборочном туре фестиваля. Мы отобрали четыре песни, сыграли на фестивале — и «Сектору» дали «Приз зрительских симпатий».
Ну и все! Дальше дело пошло само. В том же 1989 году меня и Крюка вызывают в горком комсомола и говорят: пришла телеграмма — «Сектор Газа» просят выступить на фестивале в Череповце. Мероприятие посвящено годовщине смерти Александра Башлачева. Две недели на размышления.
Я был в панике. Кто поедет-то? Играть ведь толком тогда никто не умел. Стали звонить знакомым музыкантам. Состав худо-бедно набрали, а на гитаре уговорили поиграть Дельцова. Он сперва отнекивался, но я объяснял, что дело-то несложное: съездить, отдохнуть, поиграть, а затрат никаких — все оплачивает комсомол. Так, собственно, и получился первый состав «Сектора».
Сели в плацкарт, приехали в Москву, нас там встретили… Привели на квартиру, а там уж человек двадцать сидят. Сразу началось общение, обмен кассетами — тогда все с собой кассеты возили для обмена. Ну, короче, пьянка-гулянка — не помню, как и до Череповца доехали. Город индустриальный, металлургический, грязь всех цветов радуги… Выступали в ДК машиностроителей. Нормальный зал — лучше чем у нас, в Воронеже. Там у группы даже первые поклонники появились. Выходим на улицу, а у нас автографы просят.
Игорь Кущев — член первого состава группы «Сектор Газа»
В 1989 году Юра Хой выступил на втором Воронежском рок-фестивале. По тем временам казалось, что это очень круто… Море групп и так далее. «Сектору» на этом фестивале дали «Приз зрительских симпатий». И когда после фестиваля Юра сел писать альбом, то пригласил меня принять участие.
Как сейчас помню: за запись двух первых альбомов мы заплатили 100 рублей. Сейчас даже трудно представить, на каком дерьме мы тогда все это писали. Но результатом все в общем-то были довольны.
И вот после записи я прихожу к себе во двор. На лавочке сидят пацаны. Я говорю:
— Ребята, вам группу «Сектор Газа» интересно послушать?
Они отвечают, что о группе такой ничего не слышали и слушать ее не собираются. Я поднимаюсь к себе, беру магнитофон, выставляю колонки на окно и врубаю «Колхозный панк». Альбом доиграл до конца, магнитофон я выключаю. Проходит пять минут — звонок в дверь. Заходит толпа пацанов, все с кассетами в руках.
— Перепиши, а? Понравилось!
Тогда на углу улицы Остужева стоял ларек «Звукозапись». Мы закинули хозяину наши альбомы, причем ни о каких деньгах даже и речь не шла. И уже через два месяца наши песни звучали по всей стране. В следующем году мы записали еще один альбом и опять запустили его через ларьки звукозаписи. Из Москвы доходили слухи, что «Сектор Газа» по раскупаемости там на первом месте. Когда мы поехали в Москву с концертами, то на наше выступление пришло уже семь тысяч человек. Притом, что в тот день шел жуткий дождь. Не помню, как именно назывался этот фестиваль, но проходил он в 1989 году на стадионе «Буран», и кроме нас там играла еще «Гражданская Оборона».
Александр Кочерга (Ухват) — основатель Воронежского рок-клуба
Состав более или менее подобрался, понемногу пошли концерты. Юра как раз ушел из милиции, и они всей группой устроились работать грузчиками на завод «Видеофон». В то время там неплохо платили. Юра собрал себе гитару. Причем педаль для гитары приобрел у Майка Науменко из питерской группы «Зоопарк».
