Для боя нельзя дать правил, пригодных на все случаи, так как в бою приходится действовать большей частью в условиях непредвиденной обстановки. По той же причине не может быть неизменных, определенных правил выбора целей для стрельбы артиллерии в бою. В данном вопросе необходимо руководствоваться следующими общими основными положениями: надо избирать цели, важнейшие в тактическом отношении при данной обстановке; при трудности решить, какая цель важнее, избирается цель, опаснейшая для своих войск или для себя и, наконец, удобнейшая для поражения. Прочно организованная в бою связь артиллерии с другими войсками облегчает оценку целей, имеющих для них наибольшее значение.

Высокая тактическая подготовка артиллерийских начальников и командиров служит вернейшим залогом правильного выбора ими целей для поражения и способности их принимать безбоязненно самостоятельные решения для достижения общей задачи боя, не ожидая приказаний свыше.

Руководящая мысль приведенных выше общих оснований боевого применения артиллерии ясна: необходимо для артиллеристов самое широкое проявление инициативы в соответствии с изменениями боевой обстановки.

До начала мировой войны указанные общие основания для действий полевой артиллерии в бою признавались в общем правильными и почти не противоречащими официальным Уставу полевой службы и «Наставлению для действий полевой артиллерии в бою», полученным войсками для руководства лишь осенью 1912 г.

Новый Полевой устав 1912 г., как и прежний устав 1904 г., недостаточно учитывал могущество современного огня, давшего большие преимущества обороне. В уставе 1912 г. относительно артиллерии имелось больше указаний, чем в прежнем уставе. Некоторые указания были весьма ценными, как то^[17]: взаимная ориентировка общевойсковых начальников и подчиненных им артиллерийских начальников в положении неприятеля и в своих действиях и предположениях; введение артиллерии в бой сразу в таких силах, чтобы достигнуть перевеса в огне; образование самостоятельных артиллерийских боевых участков; признавалось, что «в небольших отдельно действующих отрядах легкую полевую артиллерию выгодно не распределять по участкам» пехоты; необходимость добиваться в бою не массирования орудий в одном месте, а возможности сосредоточения огня, с раздельным расположением для этой цели артиллерии на боевых участках; охватывающее расположение артиллерии, чтобы иметь возможность обстреливать неприятеля «фланговым или хотя бы косым огнем», важность связи между пехотой и артиллерией, установление которой возлагалось на артиллерийских начальников; выдвижение к авангарду хотя бы некоторых частей артиллерии главных сил, не ожидая развертывания их в боевой порядок, чтобы поддержать это развертывание и быстрее достигнуть перевеса в артиллерийском огне над противником и пр.

В Полевом уставе имелись краткие, но в общем правильные указания о боевом применении мортирной (гаубичной) и полевой тяжелой артиллерии. Согласно уставу мортирные (гаубичные) батареи считалось выгодным «применять по целям, закрытым спереди: по щитовым орудиям, по пехоте и артиллерии в окопах, по пехоте, занимающей населенные пункты и укрывшейся в лесу, и по опорным пунктам»; тяжелые полевые гаубицы предлагалось применять «для разрушения прочных целей (укреплений, блиндированных построек и пр.)», а тяжелые полевые пушки считались выгодными «также для поражения с дальнего расстояния войсковых колонн и войск, сосредоточенных на небольшом пространстве»; кроме того, «особой задачей» тяжелой полевой артиллерии по ее свойствам считались «обстрелы глубоких резервов, опорных пунктов внутри расположения неприятеля и т. п.».

Наряду с целесообразными указаниями в уставе 1912 г. сохранились некоторые указания устава 1904 г., не отвечающие свойствам современной артиллерии и могущие вызвать несоответствующие распоряжения со стороны исполнителей, а именно: оставление части артиллерии в общем резерве в «крупных отрядах»; но понятие «крупный отряд» — относительное, растяжимое, и некоторые начальники могли оставлять часть своей артиллерии в резерве с пехотой в ущерб указанной в том же § 444 устава необходимости введения в бой артиллерии в таких силах, чтобы достигнуть перевеса в огне; или расположение артиллерии «с самого начала» наступательного боя «возможно ближе к неприятелю, но вне сферы его ружейного огня, занимая позиции закрытые, полузакрытые и даже открытые, в зависимости от местности и данных ей боевых задач», по мере же «продвижения пехоты вперед, при возникновении новых задач» действие артиллерии «преимущественно с полузакрытых и открытых позиций, допускающих более быстрое открытие огня». Между тем, согласно общим основаниям боевой подготовки артиллерии, которыми руководствовалась офицерская артиллерийская школа, и «Наставлению для действия полевой артиллерии в бою» 1912 г., артиллерия в наступательном бою «должна поддержать пехоту с самого начала ее развертывания, почему удаление первых позиций не может быть очень мало», — это, во-первых, а во-вторых, «артиллерия атакующего должна использовать выгоды закрытых позиций», что «особенно выгодно ввиду неясности обстановки и опасности от огня батарей обороны», и только по мере «развития боя и достижения боевого перевеса обстановка разъясняется, элемент времени приобретает первостепенную важность, а закрытия получают для артиллерии меньшее значение, и ей придется действовать также с полузакрытых и открытых позиций», допускающих более быстрое открытие огня артиллерии и в меньшей степени требующих применения искусственной связи^[18].

Очевидно, составители Полевого устава 1 912 г. не отдавали себе отчета в том, что применение открытых или полузакрытых позиций не дает никаких преимуществ в смысле нанесения поражения по сравнению с закрытыми позициями, а скорее наоборот, и что наивыгоднейшими в смысле достижения взаимной огневой поддержки и наибольшей площади поражения являются дальности: для 76-мм полевой пушки — не ближе 3 и не дальше 4 верст (3,2–4,3 км); для 107-мм полевой тяжелой пушки — 4 — 5 верст (4,3–5,3 км) и т. д.^[19].

В Полевом уставе 1912 г. нет прямых указаний на основное назначение артиллерии как рода войск. В уставе говорится, что «все роды войск обязаны поддерживать и выручать друг друга, о также развивать успех, достигнутый которым-нибудь из них».

Общая задача артиллерии при наступлении и по уставу и по «Наставлению для действия полевой артиллерии в бою» — своим огнем прокладывать дорогу пехоте и «облегчать ее боевую работу», т. е., иначе говоря, содействовать атаке пехоты, но не подготавливать ее.

Общим заблуждением при подготовке в тактическом отношении полевой артиллерии являлось то, что в старой русской армии не в достаточной степени считались с прогрессом огнестрельного оружия, переоценивали могущество полевой 76-мм пушки и не в полной мере учитывали значение гаубиц и тяжелых орудий при наступлении.

Обучение царской русской армии, как и армий прочих государств, велось в духе, решительных наступательных действий, поддержанных, но не подготовленных огнем.

Нет сомнений, что «наилучшим способом достижения цели служат действия наступательные»^[20] и что необходимо всемерно развивать в армии инициативу и активность. Но при этом не следовало закрывать глаза на неизбежность огромных потерь атакующего от огня обороны, столь могущественного в условиях современной техники.

Проводя доктрину решительного наступления, необходимо было дать армии и соответствующие боевые средства, чтобы не только поддержать атаку огнем, но и обеспечить ее, уничтожив артиллерийским огнем силу обороны.

В Полевом уставе и в «Наставлении для действия полевой артиллерии в бою» 1912 г., а также в указаниях офицерской артиллерийской школы проводилась мысль, что артиллерия должна облегчить наступление пехоте (устав), проложить ей путь (наставление), содействовать пехоте и обеспечить ей движение вперед (указания школы). Словом, от артиллерии требовали только поддержки, а не подготовки атаки.