Ей всегда говорили, что жена вице-президента банка могла бы позволить себе гораздо больше. В смысле украшений и развлечений. Да и вообще. Это вообще ее пугает. У них с мужем любовь. Настоящая. У нее и так все есть. А банк у Морозова небольшой. И каждый раз – разный. Она в суть этого не вникает. Мозги у нее не так устроены. Не технические. Финансовые схемы друзей ей непонятны, как непонятен и сам Олег Морозов. Она его откровенно боится.

Семьями они не дружат, Морозовы и Козловы. Почему? Она дружна с первой женой Президента, Лидой. У них двое детей, мальчик и девочка, старшему уже тринадцать. Но после Лиды у Морозова было еще четыре жены. Это его принцип: менять жену так же, как и машину, по истечении гарантийного срока. С Лидой они прожили семь лет, Морозов сказал, что больше детей не хочет. А жен хочет. Молодых и красивых. Много. После чего тут же развелся.

Сейчас у него – Пятая. Он так и зовет ее: моя Пятая. Или Дюшкой. Пятая, или Дюшка – настоящая красавица, и имя у нее редкое, красивое: Евдокия. Но Морозов зовет ее, как какую-нибудь свиноматку или корову – Дюшкой. У Президента своеобразное чувство юмора. Поскольку жена вице-президента дружит с Лидой, которую знает еще по институту, то она не дружит со всеми остальными. Кто знает, сколько их еще будет у Морозова? Пятых, Шестых, Юбилейных? До какого числа он собирается дойти? Что ж, со всеми дружить? Они очень разные люди, Морозов и Козлов. Один предан жене и семье, пока смерть не разлучит, другой предпочитает девушек модельной внешности и ненадолго. Один мягкий, добрый, хозяйственный. Другой резкий, стремительный, волевой. И откровенно грубый. Поэтому с Олегом Морозовым все общаются только через его зама, Вениамина Козлова. Тот умеет сгладить ситуацию, обнадежить, утешить, подбодрить… Вениамин Козлов – великий переговорщик. Частенько он повторяет с улыбкой: «Я не кошка, я лучше. Она всегда падает на четыре лапы, а у меня лапы везде: и на боку, и на спине, даже на голове – и там лапы».

Но ключевая фраза все равно: «Морозов что-нибудь придумает». Потому что у очередного возглавляемого им банка то и дело отбирают лицензию. Ситуация настолько типичная, что к ней давно уже все привыкли. Даже она, трусиха и плакса. Как говорит муж, «рабочий момент». Был «Скетч-Банк», «Сокс-Банк», потом «Траузер-Банк», теперь «Бикини». «Бикини-Банк».

– Почему такое странное название, Веник?

Это у них еще со студенческих времен. Она – Белая Мышка, он – Веник. Ласковые прозвища.

– А предыдущие названия не казались тебе странными?

– Не-е-т.

– Эх ты! Учиться тебе надо, малыш. Впрочем, когда тебе учиться? Ты же у нас страшно занята.

В его голосе ирония, но с ласковой улыбкой. Веник ее любит и прощает маленькие слабости. Она и в самом деле ужасно занята. Дашу отвести в гимназию, пройтись по магазинам, у обоих сеанс в бассейне, у девочки – под чутким руководством тренера, у нее – свободное плавание, три раза в неделю. Салон красоты, стрижка, укладка, маникюр, педикюр, солярий, маска для лица, массаж, горячие обертывание с водорослями, после чего контрастный душ… Для кожи, для волос, для ногтей… И так каждый месяц, сеансы пропускать нельзя, иначе запустишь. Запустишь что? Она не знает, она вообще об этом не думает, но пропускать нельзя. Английский для Даши, индивидуально. Пропускать нельзя. Девочке надо развиваться. Говорят, она хорошо рисует. Так может, вместо плавания художественная школа? Боже, сколько проблем! Надо посоветоваться с мужем.

– А надолго ты уезжаешь?

– Я же сказал: на два дня.

– А куда?

– В Саратов. Мы открываем новый филиал.

– В Саратове?

– Тебя это удивляет?

– Нет.

– Может, поговорим об этом?

– Ты же знаешь, дорогой, я никогда не говорю о твоей работе. Мы так условились.

Третья ключевая фраза: «Я никогда не говорю о твоей работе». «Морозов что-нибудь придумает». «Все будет хорошо». Это уже связка. Три ключевые фразы, глядишь, и жизнь наладилась.

– Сегодня двадцать второе.

– Да, двадцать второе мая. У Бельчонка скоро выпускной.

– Выпускной?

– Ну да! Ты забыл, что единственный ребенок оканчивает начальную школу? – Она укоризненно покачала головой. – Веник, как ты мог!

– Но мне всегда казалось, что выпускной в десятом.

– Сейчас одиннадцатилетка. – Она улыбается.

– Да, я немного отстал от жизни. Скажи, а для Бельчонка это важно?

– Ну, конечно! Мы арендуем пароход.

– Как-как?

– Пароход, – невозмутимо ответила она. – Поплывем по Москве-реке, будем праздновать. Веселиться. Родители будут пить шампанское, дети – тоже шампанское. Только детское. – Она хихикнула. – И все мы будем объедаться пирожными. Сначала мы хотели пойти в ресторан, устроить детский праздник, но потом кто-то предложил пароход. И мы подумали, что это гораздо романтичнее. Да и свежий воздух детям полезнее. Лишь бы дождя не было.

– Быть может, ты ее позовешь? – тихо спросил он.

– Кого? Бельчонка? Она уроки делает.

– Инна, это ненадолго.

– Ну, хорошо.

Она улыбнулась и поднялась, чтобы позвать дочь. Муж хочет видеть ребенка. Когда он уходит на работу, Бельчонок еще спит, ее первая утренняя улыбка достается маме. Папа завтра уезжает в командировку, он хочет попрощаться. Это ненадолго, всего на пару дней, но они – дружная счастливая семья. Они же и дня друг без друга прожить не могут.

– Даша, тебя зовет папа.

– Ма-а! Я уроки делаю!

– Это не займет много времени.

– Ну, ма-а! Ты же знаешь, сколько нам задают!

– Даша! – ни тоном выше, на ребенка кричать нельзя. Строго, но мягко.

– Вот пристали!

Даша надула губки, но поднялась. Демонстративно захлопнула учебник, отпихнула груду тетрадей. Очаровательная девочка, как две капли воды похожая на маму. Но немного капризная. Протопав на кухню, она послушно подставила папе лобик. А губки, похожие на лепестки розы, оставались надутыми.

– Как дела, Бельчонок?

– Нормально.

– А в школе?

– Я же говорю: нормально.

– Что сегодня получила?

– У нас была годовая контрольная по математике. Я получила «пять»!

– Ай, умница!

– Я могу идти?

– Да, конечно.

– Им очень много задают в школе, – виновато сказала она, когда дочь ушла. – Контрольные работы за четверть и за год.

– Я все понимаю.

Он невольно вздохнул. Вот так всегда: пашешь, пашешь на них, а вместо благодарности… Но тут же взял себя в руки. Надо быть объективным. Ребенок устал, у него годовые контрольные работы, одна за другой. «Пять» по математике, чего ж тебе еще надо? И в лобик поцеловал.

– Инна, счета за квартиру надо оплатить до двадцать пятого.

– Зачем ты мне об этом говоришь?

– Потому что я уезжаю.

– Но ты же сказал, что уезжаешь на два дня. Сегодня только двадцать второе.

– Обычно я делаю это раньше, оплачиваю счета, но в мае не успел. У меня было много работы.

– У вас что, опять отбирают лицензию? – спросила она беспечно.

– Это рабочий момент.

– Ах, рабочий момент…

– У тебя есть какие-нибудь вопросы?

– Дорогой, я не понимаю.

– Ты знаешь, где лежат документы? Паспорта, документы на квартиру, на дом?

– Ну, конечно, знаю! В спальне, в сейфе.

– Код замка – год, в который мы поженились. Четыре цифры. Надеюсь, ты их помнишь.

– Дорогой, зачем ты мне об этом говоришь?

– На всякий случай. Это – рабочий момент. Я еду на машине, один. При мне будут деньги и документы.

– Ты хочешь сказать, что тебя могут ограбить? – с улыбкой спросила она.

С улыбкой, потому что муж – каменная стена. А изнутри еще и с подогревом. Стена окружает ее кольцом. Ей так удобно засыпать у него на плече, вдыхая запах его волос и кожи, чувствуя тепло его большого сильного тела. Она не допускает и мысли о том, что с ним что-нибудь может случиться. Ведь он такой большой и сильный. С ним не страшно.

– Жизнь – штука сложная и абсолютно непредсказуемая. Недаром в народе говорят: «От тюрьмы и от сумы не зарекайся». Всякое может случиться. Четырнадцать лет я оберегал тебя от всего. Быть может, напрасно. Но как случилось, так случилось.