– Давайте еще раз. С самого начала. Все подробности. Вероятно, мы что-то упустили. Давайте еще раз пленку.

Я издаю протяжный вздох. День обещает быть долгим.

Я предполагала, что дом стоит на берегу. Ребенком в те долгие часы, когда я предавалась фантазиям о приезде сюда с Кейти, цеплялась за единственную надежду в моей беспросветной жизни, я всегда воображала, что входная дверь открывается прямо на песчаный пляж, залитый солнцем, как на тропическом острове, а не на английском курорте, где воздух пахнет солью и дешевой жареной едой. Дом стоит даже не в городе, а уже за его пределами. Подъездная дорожка больше напоминает тропинку, впереди вырисовываются очертания дома. Он фасонистый, большой и почти в стиле ар-деко. Выглядит более современно, чем должен бы, судя по его возрасту. Когда его построили? Может быть, в 1920-е? Я останавливаюсь, взвешиваю имеющиеся у меня варианты. Входная дверь не будет заперта. Чего она опасается? Что если я позвоню и она придет открывать, то я всажу нож ей в грудь, прежде чем она скажет хоть слово? Такое предположение не совсем уж неверно, но я не собираюсь наносить ей смертельную рану. Я хочу только обезвредить ее, чтобы гарантированно найти Аву.

С того места, где я стою, чуть правее здания, я ищу взглядом какие-нибудь признаки камер наблюдения. Не вижу ни одной. Может, у нее есть камера над дверью, тогда она будет знать, когда я появилась. Черные лужи окон во мраке не выдают никакого движения за ними. Может быть, изнутри за стеклами опущены жалюзи или задернуты шторы. К задней двери не подойти – сад огорожен высоким забором. Она не оставила мне выбора. Либо войти, следуя ее инструкции, либо уйти и вызвать полицию. Если я войду, она попытается меня убить. Если уйду, она убьет Аву. Кейти – режиссер-постановщик. Кейти – великий составитель планов.

Руки у меня вспотели. Я знаю: Ава здесь. Ава и Кейти ждут меня. Она обещала отпустить ее, убеждаю я себя. Не Ава ей нужна. Я думаю о Даниеле. О том, что сделала. О том грузе, который несла все эти годы. Спасение Авы – вот единственное, что имеет значение. Если мне придется при этом умереть и покончить со всем этим, значит так тому и быть. И все же я вытаскиваю нож, крепко держу рукоятку.

Я иду по подъездной дорожке в эту пугающую тишину, где только шелест капель дождя по листьям кустарника да хруст гравия у меня под ногами. Я стреляю глазами в одну, другую сторону, ищу чего-нибудь или ничего не ищу. Невидимую угрозу. «Сразу она тебя не убьет, – убеждаю я себя. – Она хочет поговорить. Ей нужно восполнить пробелы. В этом мое преимущество. Я знаю». Если мне удастся застать Кейти врасплох, вонзить нож в ее тело, одолеть ее, то у меня появится шанс.

К ярко-белой входной двери ведут три бледные ступеньки, я делаю глубокий вдох, поднимаюсь и распахиваю дверь. Осторожно переступаю через порог, оставляя дверь открытой. Внутри холодно, и, хотя деревянные доски пола отшлифованные и гладкие, ощущение пустоты, заброшенности сразу же возвращает меня назад во времени – в дом на Кумз-стрит. Несколько картин, современное абстрактное искусство, все еще висят на стенах, у одной – туалетный столик, но это забытые предметы, неухоженные. Более дорогие, чем мусор в полуразрушенном доме на Кумз-стрит, но такие же. Время замкнулось в самом себе. Нет, поправляю я себя. Время всегда замкнуто в себе самом, прошлое – как тени, от которых мы не в силах отделаться, а теперь я чувствую, как время окружает меня, собираются призраки, чтобы меня задушить. Кейти, Даниель, Тони, мама.

Я в большой открытой передней, можно сказать – комнате, из-за отсутствия мебели она кажется еще больше. На окнах опущенные жалюзи, внутрь снаружи проникают только осколки серого света. Я слышу собственное дыхание. Что теперь?

Делаю шаг вперед, еще один. Никто не прячется в углах. Здесь никого нет. Что мне – подняться наверх? Где следующая наводка, Кейти? Чего ты ждешь от меня здесь?

Она появляется так неожиданно – призрачная фигура передо мной, что я охаю и делаю шаг назад. Кейти, но такая, как была в детстве. Призрак моей Кейти на нижней ступеньке. «Что такое?» У меня хватает времени, только чтобы эта мысль мелькнула в моей голове, и тут пол каким-то образом уходит из-под моих ног.

«Дом волшебника, ты помнишь? – слышу я голос Кейти у себя в голове. – Полно всяких фокусов».

И я вошла прямо в него. Тупоумная, глупая Шарлотта. Я чувствую сеть вокруг меня, а потом сильный удар головой о бетон, и мир вокруг чернеет.

Мой телефон они оставили у себя, но меня хотя бы выпустили.

– Спасибо, – говорю я. Саймон Мэннинг ждет меня в машине. «Во что ему обошелся адвокат сегодня?» – спрашиваю я себя. Я чуть не плачу от благодарности. – Они еще могут предъявить мне обвинение, но пока я свободна. Я им сказала, что буду в отеле. Это ничего?

– Конечно. Садитесь. – Он смотрит мимо меня на Брей, которая вышла и закурила сигарету. – Не волнуйтесь. Она не станет скрываться.

– Уверена, не станет. У нас люди сейчас просматривают записи с камер видеонаблюдения на вокзале и автобусной станции – ищут Шарлотту. Надеюсь, найдем что-нибудь, и это поражение не будет стоить нам новых жизней.

Я их слышу, но не слушаю. Кое-что другое привлекло мое внимание. Другая машина, припаркованная незаметно на противоположной стороне дороги, темная фигура за рулем. Ричард.

– Я хочу только в душ и уснуть, – бормочу я, поворачиваясь к ним. – Мы можем ехать?

Ричард. Только этого мне не хватало! Откуда он узнал, что я здесь? Он не выходит из машины, но, когда мы трогаемся, трогается и он.

– Кто-нибудь знает, что меня задерживала полиция? – Я стараюсь, чтобы мой вопрос прозвучал невзначай.

– Боюсь, что все. – Саймон смотрит на меня. – Об этом сообщали в новостях.

Я издаю стон и откидываюсь на спинку кресла.

– Каким образом?

– Это не Брей. Она не хотела выдавать эту информацию, рассчитывала, что Лиза сама выйдет на связь. Думаю, это Карен Уолш, самодовольная сука. Не волнуйтесь, она уже уволена.

– Спасибо, – говорю я. В боковом зеркале я вижу машину Ричарда – он едет за нами, держится вблизи, но не очень близко.

– Я тоже без дела не сидел, – начинает Саймон. – У меня работает целая команда бухгалтеров-криминалистов, адвокатов и частных детективов – изучают семейство Баттен, а в особенности – что Кейти сделала с их активами. Оказалось, там целая гора бумаг. Лица, спрятанные за сетью офшорных компаний и счетов. Они были люди не бедные, но их состояние никак не требовало таких сложных бухгалтерских манипуляций. В любом случае такая гора бумаг говорит мне об одном: кто-то что-то скрывает.

– Например, тот факт, что владелец жив?

– Именно.

– Скегнесс, – вспоминаю я. – У семьи Кейти был дом в Скегнессе. Я думаю, Лиза туда отправилась. Полиции я не сказала. Не хочу, чтобы они помчались туда и нашли Лизу, прежде чем она доберется до дома. Я знаю, это глупо, но они не…

– Все в порядке. Я верю вам. Я верю ей. Я найду… – Саймон замолкает; скосив глаза, видит, что я нервно поглядываю в зеркало заднего вида.

– Что там? – хмурится он. – Полиция?

– Хуже, – качаю я головой. – Мой муж.

Саймон, не говоря ни слова, сжимает челюсти и сбрасывает газ.

– Что вы хотите делать? Не обращайте на него внимания.

Я в панике – и не знаю почему. Не обращать внимания. Будто это так просто. Саймон продолжает сбрасывать скорость и, как только появляется место для парковки, съезжает с дороги.

– Не надо, – прошу я, в моем голосе слышится нервная визгливость, которая мне ох как не нравится. – Поедем в отель. Пожалуйста. – Я не хочу, чтобы Ричард избил его. Ричард уже и без того принес немало вреда.

– Ждите здесь. – Не посмотрев на меня, Саймон выходит из машины.

Мне хочется вжаться в сиденье, но я должна видеть, и я опускаю окно и высовываю голову. Ричард вышел из машины, он – комок ярости. Я знаю эту его позу, это выражение, когда маска сброшена.