Обычно, прибыв в гостиницу, все мгновенно расходились по своим номерам, кто хватал ноутбук, кто — телефон, и это отнимало немало времени. Оказывается, сейчас все спустились в ресторан, потому что им нечем было заняться. И я совершенно не расстроился: в повседневной жизни мы и так общаемся между собой все меньше и меньше, это проблема всех современных людей, а отсутствие сети — отличный повод наконец-то обратить внимание друг на друга.
После ужина мы решили немного погулять, но на улице было очень темно. Зато можно было без труда увидеть Млечный Путь. Взяв фонарик, я пошел к себе в номер, на пролетах не было света. Замешкавшись, я уронил на пол ручку, которую по дороге крутил в руках, и принялся искать ее с фонарем. Вдруг кто-то дотронулся до меня сзади и произнес: «Вот, вы потеряли». Я повернулся и сначала даже не разглядел человека. Только немного спустя я распознал работника гостиницы, а затем я очень сильно удивился: тут было так темно, как он вообще заметил, что я что-то выронил? Позже я узнал, что зрение местных жителей было намного лучше моего. Благодаря тому, что они долгое время прожили в таких условиях, у них у всех выработалась способность видеть в темноте. Всего мы пробыли в Вануату около десяти дней, и ни разу я не видел там человека в очках.
Возможно, вы подумаете, что люди там бедно живут, но на самом деле они счастливы. Их транспорт — их собственные ноги, к тому же местные жители не носят обуви. Там не очень развиты автодороги. От гостиницы до съемочной площадки было чуть больше часа, причем ехать быстро не могли даже внедорожники. Во второй половине дня на площадке скапливалось все больше и больше народу — туда ежедневно приходили люди, чтобы понаблюдать за нашими съемками. В Вануату островной климат, и погода была непредсказуемой: дождь и солнце буквально сменяли друг друга. Мы снимали прямо под открытым небом, и когда начинало капать, зрители не прятались от дождя, а продолжали стоять под ливнем.
Они умели читать по облакам, умели предсказывать погоду. Это было их естественной мудростью.
У каждого местного жителя очень длинные пальцы ног, а стопы — очень плоские. И у взрослых, и у детей — у каждого с собой всегда есть нож, но не для того, чтобы драться, а чтобы расчищать себе дорогу во время прогулки. Также большой нож можно обменять на еду или на одежду. Иногда я видел, как, утомившись, местные жители присаживались, выбирали себе любой понравившийся им кокос из сложенной пирамидкой кучки, затем били по нему ножом и пили сок, а затем ели мякоть. И после этого продолжали свой путь.
На всем острове проживает пятнадцать тысяч человек, и все друг друга знают. Наблюдая за местными жителям, я завидовал им — это и есть настоящая страна блаженства.
Мое отношение к кино
Я начал сниматься в шесть с половиной лет, получается, что я работаю в этой сфере уже больше пятидесяти лет… Если мы говорим исключительно о тех фильмах, где я играл главную роль и выступил в качестве режиссера, то их, должно быть, штук сто. Если же считать все фильмы, где я был каскадером, постановщиком боевых сцен, актером и режиссером, то, пожалуй, получится больше двухсот.
И по сей день у меня по-прежнему немало идей. Например, я бы хотел снять фильм «Борцы с огнем» — я думаю о нем вот уже тридцать лет, но до сих пор так и не смог реализовать задуманное. Помимо всего прочего, меня очень интересует биография генерала Сян Юя, и ее также пока не получается снять. С «Большим солдатом» была та же история: прежде чем начались съемки, идея фильма вынашивалась около двадцати лет. Я очень требовательно отношусь ко всему, что делаю, пожалуй, это и есть главная причина бесконечных отсрочек.
Такие картины, как «Полицейская история», «Доспехи Бога», «Доспехи Бога-2: операция Кондор», «Доспехи Бога-3: миссия Зодиак», являются эталонными для меня: я работал над ними с любовью, и фильмы удались на славу. Мне нравится создавать картины для всей семьи, после просмотра которых всем радостно, а не в которых всем во что бы то ни стало нужно отомстить врагу и дать выход своей ненависти. В современном обществе люди и так устают от ежедневных забот, поэтому у меня нет стремления показывать что-то негативное еще и в кинотеатрах. Я бы хотел, чтобы люди, просмотрев фильмы Джеки Чана, посмеялись, повеселились, а также задумались над тем, что я хотел до них донести, вот и все.
В работе я никогда не жалею сил, и все, кто со мной знаком, видят это. В гонконгских кинокругах даже ходит такая присказка: «Когда снимаешься с Джеки Чаном, ни в коем случае не бери гонорар, соглашайся на ежемесячную оплату. Под конец разбогатеешь и сможешь купить дом». А все потому, что я всегда очень долго снимаю. Над одной десятиминутной экшн-сценой из «Пьяного мастера-2» мы работали три с половиной месяца, два дня снимали один кадр. Никто бы не стал так делать, кроме такого одержимого, как я.
Во время съемок «Пьяного мастера» я был и актером, и одним из постановщиков боевых сцен. (Фото слева)
В фильме «Пьяный мастер-2» я выступил и как режиссер, и как сценарист, и как актер, и как постановщик трюков. (Фото справа)
Я правда могу потратить на съемку эпизода целую неделю. В фильме «Чудеса» одна из сцен раскрывала особенности жизни героини Ах Леи Гуа. По моему замыслу, это должен был быть динамичный длинный кадр: нужно было перенестись с первого этажа на четвертый и дать крупным планом интерьер комнаты. В эпизоде должны были промелькнуть рикша, люди за едой на первом и втором этажах, место для просушки одежды с голубями, а также жилище героини Ах Леи Гуа на четвертом этаже — и все это одним махом. В то время наши возможности для съемок были весьма ограниченны. В Штатах можно было бы соорудить специальные конструкции, которые поднимались бы на сто метров, но нам это было недоступно. Однако нам все равно хотелось добиться нужного эффекта, поэтому мы решили построить все вручную. В итоге мы закрыли целую улицу и соорудили там необходимую платформу. После того, как завершилась съемка с одной стороны, платформу перемещали в другую и снимали заново.
Каждый кадр в эпизоде должен полностью удовлетворять всем моим требованиям. В качестве актеров для массовки зачастую выступают члены моей собственной команды: рикши, продавцы-зазывалы, прохожие — все эти роли исполняют мои ребята. По сравнению с обычными актерами эпизодических ролей они лучше понимают, что мне нужно. Съемки того кадра из «Чудес» происходили так: я даю команду «Мотор!», тут же зажигается огонь для жарки, камера плавно поднимается на второй этаж, где обедают два человека, в этот момент влетают голуби и остаются внутри, камера идет за ними следом, делает разворот, затем берет крупным планом фотографию на стене. В результате этот эпизод пришлось снимать целых семь дней.
В «Чудесах» многое получалось делать на одном дыхании. Когда нам нужно было снять эпизод, в котором Анита Муи фотографирует, требовалось, чтобы один человек поднялся наверх и повесил занавеску. Тогда ко мне подошел монтажер из съемочной группы и предложил: «Джеки, в этой сцене все равно не видно лица, а мне было бы интересно узнать, что значит сниматься в кино. Можно, я попробую, хоть развлекусь немного». Я согласился. В итоге он вешал занавеску двадцать шесть часов, и мы снимали всю ночь. После этого случая он заявил, что больше никогда не будет сниматься.
Как-то раз к нам на съемки пришла группа девочек-бухгалтеров, и я спросил у них, не хотели бы они попробовать сняться, тоже ради развлечения. Им все в новинку, и они с радостью согласились. В итоге они ходили перед камерой всю ночь. А после тоже сказали, что ни за что в жизни это не повторят.
Движение и мимика в кино — это универсальный шифр. Почему сегодня мои сцены знамениты по всему миру? Потому что я использую язык своего тела. Вам не нужно понимать, о чем я говорю, вы видите мое тело, мои движения и уже можете понять, что происходит. Я перепрыгиваю через стол, наливаю чай, затем ставлю стакан, при этом мое лицо показывает, что чай очень горячий. Таким образом, зрители все понимают, а я добиваюсь комического эффекта.
