После этого раза я полностью отучил себя есть всякую дрянь. За все последующие годы мне приходилось, может быть, от силы еще раз пять употреблять фастфуд и пить газированные напитки.

15 июля 2013 года я поочередно встретился с Хань Саньпином, Фэн Сяоганом и Дэниэлом Ли и всю ночь выпивал. Домой я добрался лишь к семи утра. Я проснулся в полдень, но потом вновь заснул и поднялся только в два часа дня.

Накануне мою квартиру в Пекине залили соседи, вся мебель была испорчена, поэтому, пока шел ремонт, я жил в отеле, где, собственно, я и проснулся в тот день. Встав с кровати, я отправился в сауну, где я решил сначала полежать в ванной. Но тут я увидел, что в сауну зашел какой-то человек, и я подумал: «Не хочу, чтобы он видел меня обнаженным, я лучше еще немного поотмокаю». И так в итоге я просидел в горячей воде около десяти минут. После того как тот человек вышел, я поднялся и уже собрался было идти в сауну, как вдруг почувствовал, что хочу пи́сать, и направился в ближайший туалет. Для этого нужно было преодолеть несколько ступенек. Но, возможно, из-за того, что я резко встал и быстро пошел, вскоре я отключился.

Когда я вновь очнулся, то обнаружил себя лежащим на полу. Я ужасно замерз и был очень слаб. Я не слышал ни звука, и все вокруг было голубоватого оттенка. Меня это сильно напугало.

Я начал медленно вспоминать, что же со мной произошло. Все было словно во сне. После того как в голове немного прояснилось, я поднялся и принял холодный душ, а затем вышел наружу. Что со мной? Гипогликемия? Или я слишком долго сидел в горячей ванной? Эксперимента ради, может, еще немного посидеть в воде? Поэтому я вновь зашел в ванную, подождал, но ничего не произошло, и к тому времени я уже полностью пришел в себя.

Выйдя, я сразу же позвонил своему доктору.

— Было ли у вас недержание? — спросил он.

— Нет.

— А конвульсии?

— Нет, — ответил я.

— Вы слишком резко встали после ванной, кровь прилила к голове. К тому же вы еще ходили в туалет, обмороки при мочеиспускании достаточно распространены.

Затем он сказал мне, что мужчинам также стоит справлять малую нужду сидя, мол, так и безопасней, и чище. Особенно после ванной, когда следует быть особенно аккуратным.

Это был мой третий обморок. Вспоминая о нем сейчас, нужно признать, что это было довольно опасно, — хорошо, что, падая, я не ударился. После этого раза, возвращаясь вечером к себе в номер и ложась в кровать, я размышляю о том, что однажды может случиться так, что я попросту не проснусь. Хотя, надо признаться, это тоже неплохо — я даже не почувствую, как уйду из этого мира. Но все же, осознав, что такое действительно может произойти, я начинаю нервничать и держусь до последнего, чтобы не заснуть. Очень нелепо.

А утром я боюсь резко подниматься. Для начала я немного подтягиваюсь и затем только медленно встаю и проверяю, все ли со мной в порядке. То же самое, когда я иду в туалет: я двигаюсь медленно и осторожно, анализирую, не кружится ли у меня голова. И только после этого встаю с унитаза.

Я понял, что порой очень глупо думать о всякой ерунде и бояться ее. Например, встречая на дороге надземный пешеходный мост, я стараюсь как можно быстрее его преодолеть — переживаю, что он обвалится. Когда же я проезжаю подводный туннель, то я постоянно твержу про себя: «Быстрей, быстрей, только бы не было пробок» и начинаю продумывать план действий на случай, если хлынет вода. А если в туннеле все же образовывается затор, я снижаю скорость и сразу же оглядываюсь и анализирую, в какую сторону целесообразнее ехать, если вода проникнет внутрь, вперед или назад. А если я все-таки окажусь под водой, как нужно будет себя вести, где всплывать. Заселяясь в отель, я первом делом ищу, где располагаются черный ход и аварийный выход. Целыми днями я обдумываю то, что есть и чего нет, — по правде говоря, я довольно сильно боюсь умереть.

Если говорить об уходе на пенсию, то я уже давно подыскиваю повод, чтобы сделать это, постоянно думаю, какой момент будет наиболее подходящим. Я не хочу, чтобы в один прекрасный день зрители, наблюдая, как я все еще продолжаю драться в своем преклонном возрасте, воскликнули: «Ой-ой, попросите его, чтобы он прекратил! Какой бедняжка!»

Сегодня в мире осталось не так много актеров, которые раньше снимались в боевиках и по-прежнему продолжают делать трюки. Большинство из них уже перешли на экшн-фильмы с огнестрельным оружием. Снимать картины такого жанра относительно несложно, и этим актерам приходится не так тяжело, как мне. Наверное, я еще смогу продержаться год или два, а дальше уже все… В течение последних десяти лет я постоянно менялся, и в таких фильмах, как «Великолепный», «Миф», «Инцидент в Синдзюку», «Каратэ-пацан», «Новая полицейская история», «Полицейская история 2013», я надеялся показать зрителям, что я могу не только выполнять сложные трюки, но и играть. Я надеюсь, что я все же актер, который умеет драться, а не боец, который умеет играть, и только в первом случае моя карьера может стать более продолжительной.

Когда мне было сорок, я уже подумывал об отставке. Зрители видели только то, как я непринужденно дрался, но на самом деле за этой непринужденностью скрыто очень много боли. Мне больно, когда я принимаю душ по вечерам, больно, когда мне не удается выпрямить спину утром — многим этого не понять. Я часто говорю себе: «Большая часть того, что ты делаешь, вообще не рассчитано на то, чтобы это делал человек», но каждый раз, как боль утихает, я забываю о сказанном. Когда я вижу в кинотеатре, как зрители громко и восторженно аплодируют, все пережитые страдания стираются у меня из памяти, и я обещаю себе: «Нужно снять еще лучше, прыгнуть еще выше».

Какой самый лучший способ уйти? Взять, к примеру, Брюса Ли — он умер в молодом возрасте и остался навсегда легендой. Вот если упал бы в жерло вулкана на съемках фильма «Доспехи Бога-3: миссия Зодиак» — это тоже было бы красивым финалом. Наверняка фанаты со всего света лили бы горькие слезы, и все сказали бы, что Джеки Чан погиб, занимаясь любимым делом. Так было бы лучше всего, но, признаться, мне очень не хочется умирать, да и просто уходить на пенсию. Иногда я думаю: может, лучше однажды исчезнуть? Взять с собой рюкзак и отправиться в путешествие на своем самолете? Это тоже довольно неплохой способ.

На сегодняшний день я так до конца и не определился, что делать. Я решил так: если физически я еще буду в состоянии — то стоит продолжать. Но не переживайте, я не собираюсь перегибать палку. Я знаю, что нужно беречь себя, надеюсь только на то, что мои зрители не будут излишне строги ко мне.

Помню, как много лет тому назад, когда я поехал в США и после долгого перерыва впервые увидел своего сына, я воскликнул: «Ого, ты так вырос!» И впоследствии, когда каждый раз я встречался с ним, мне становилось страшно, все казалось чем-то нереальным: «Раньше у меня был сын, а сейчас он уже мужчина». Когда его нет рядом со мной, я чувствую себя непринужденно и очень молодо. Но когда я с ним, мне надо брать на себя роль отца, и иногда приходится напускать на себя очень строгий и важный вид. Сейчас, наблюдая за ним каждый день, я боюсь еще больше: боюсь, как бы он не женился и не завел детей — в этом случае я стану дедушкой. Жутко страшно!

Несколько дней назад я не мог заснуть. Я размышлял, что, если доживу до восьмидесяти, значит, умру лет через двадцать, и меня вдруг охватил ужас. А представив, как я буду лежать в земле и меня будут есть черви, решил, что непременно выберу кремацию. Затем я стал думать дальше. Если мой сын тоже доживет до восьмидесяти, это значит, что пятьдесят лет спустя его тоже не будет на этом свете. Как же это жестоко! Внутри меня бушевала буря. Я быстро встал с кровати и сделал пару упражнений — кстати, это отличный способ обо всем забыть.