– Гм, – произнес Турчанинов, – значит ли сие, что югороссы намерены выступить на стороне конфедератов? В записке, которую ты мне передал, прямо об этом не говорится, но из слов графа Игнатьева я понял, что нечто подобное вполне вероятно.

– Югороссы и волонтеры из числа подданных императора Александра Александровича собираются оказать помощь войскам, созданным из числа тех, кто желает возрождения Конфедерации. Ты прекрасно понимаешь, что Вторая Реконструкция, которую провозгласил Вашингтон, послужила причиной начала Второй Гражданской войны. Южане – да и не только они – не собираются терпеть бесчинства федеральных войск, введенных на территорию южных штатов. Ты ведь сам, честно сражаясь на стороне правительства Линкольна во время той войны, не смог удержаться и с оружием в руках выступил против федеральных войск.

– Любой порядочный человек поступил бы так, как я, – ответил Турчанинов. – Но скажи мне, какая выгода для Югороссии и Российской империи помогать конфедератам? Люди могут поступать бескорыстно, но государства…

– Скажу прямо: мы собираемся вместе с Югороссией возродить не только Конфедерацию, но и Русскую Америку. Покойный император поступил опрометчиво, решив продать Аляску. А император Николай Павлович не менее опрометчиво продал русские владения в Калифорнии этому проходимцу Саттеру. К тому же он обманул нас, не полностью рассчитавшись за купленные им земли.

– Вот, значит, как… – задумчиво произнес Турчанинов. – Но хватит ли сил у Югороссии и Российской империи переварить полученные ими территории? У нас и Сибирь как следует не освоена. А тут Аляска…

– Хватит, Иван Васильевич. Когда вы познакомитесь с югороссами, то сразу поймете, что эти люди могут очень многое. Ведь им вполне оказалось по силам в считаные дни уничтожить Османскую империю и захватить Константинополь. Они стали хозяевами Средиземного моря и Суэцкого канала. Под ударами сформированной югороссами армии англичане трусливо бежали из захваченной ими Ирландии, и теперь в Дублине на королевском троне сидит король Виктор I, бывший офицер флота Югороссии.

– Удивительные дела творятся в мире, – всплеснула руками Надин. – Мы многого не знали из того, что произошло в Европе. Скажите, Евгений Максимович, чем мы можем помочь России? Ведь мы с Ваней начали борьбу с бандитами из числа федеральных войск лишь потому, что не смогли спокойно наблюдать за тем, как они убивают и унижают мирное население. А у вас, как я поняла, имеются вполне определенные политические цели, которые вы намерены достичь путем участия в войне между Севером и Югом.

– Надин, – генерал с улыбкой посмотрел на жену, – во время той войны мы тоже считали, что сражаемся за справедливое дело – освобождение чернокожих рабов. А чем все закончилось? Грабежом и насилием над жителями южных штатов. Не всегда благородные цели, декларируемые политиками, приводят к торжеству добра и справедливости. Вспомни, сколько раз мы обманывались, поверив в политические лозунги.

Он повернулся ко мне и продолжил:

– Я хотел бы узнать, Евгений Максимович, какую роль отводит моему отряду командование югороссов и российских волонтеров. Мы, конечно, добились некоторых успехов, но в то же время если федеральные войска возьмутся за нас всерьез, то нам несдобровать. Нас просто задавят и сотрут в порошок.

– Иван Васильевич, помимо послания от графа Игнатьева я привез вам предложение от командования югороссов о совместных действиях с их специальными силами. Если вы примете это предложение, то я отправлю сигнал, и в течение нескольких часов прямо сюда прилетят боевые машины с военными из числа так называемого спецназа Югороссии. Поверьте мне, каждый из этих бойцов стоит сотни солдат федеральных войск. Я видел их в деле. Именно они ночным штурмом захватили дворец султана в Константинополе и взяли в плен правителя Османской империи.

Генерал недоверчиво покачал головой. Он даже не мог представить, каким оружием обладают люди из будущего. Если бы им была поставлена задача захватить в Вашингтоне Сенат и Капитолий со всеми конгрессменами и сенаторами, то они бы легко это сделали. Только такой приказ им не дали. Пока не дали…

– Послушай, Евгений Максимович, – произнес наконец генерал, – я очень бы хотел посмотреть на этих югороссов. Ведь они, по твоим словам, прямо-таки не люди, а чудо-богатыри из русских былин. Но как они получат твой сигнал? Ведь они даже не знают, где я нахожусь в данный момент. Тем более что в два часа пополудни мы покидаем Гленелг и направляемся в городок Бруквилл. Я помню заветы нашего славного партизана Дениса Давыдова: нельзя надолго задерживаться в каком-либо населенном пункте. Иначе враг быстро узнает, где мы находимся, и нанесет по нам удар.

– А сколько туда идти?

– Если все пойдет по плану, то мы там будем около пяти часов. В любом случае, исключая форс-мажор, не позднее шести.

– Друг мой, – я улыбнулся, хитро взглянув на Турчанинова, – у меня есть способ передать сведения о твоем местонахождении и о твоей готовности принять югоросский спецназ. Есть у них такая штука, которая называется рация. Пойдем, я покажу тебе ее, а заодно отправлю условный сигнал в штаб югороссов.

Донельзя изумленный генерал вместе со своей супругой вышли вместе со мной из дома и подошли к лошади, среди вьюков которой находилась тщательно упакованная в деревянный сундучок радиостанция. Я открыл сундучок и, вспомнив наставления, которые получил от специалистов на флагмане югороссов «Адмирале Кузнецове», установил антенну и нажал на кнопку включения питания. На панели радиостанции загорелись лампочки. Надин от неожиданности даже охнула.

Сделав все предварительные манипуляции, я поднес ко рту микрофон и произнес:

– Первый, я Кузнец. Как вы меня слышите, прием?

– Кузнец, я первый, слышу хорошо, прием, – ответила рация.

– Первый, генерал к приему посылки готов. Мы находимся в населенном пункте Гленелг, уходим в Бруквилл рядом с Сэнди-Спринг, будем там около шести часов. Прием.

– Кузнец, вас понял. Ждите два борта в восемь вечера. Они обозначат себя ракетами. Вы же включите маячок и разожгите костры треугольником. Как меня поняли, прием.

– Первый, вас понял. В восемь вечера два борта. Костры разведем, маячок включим, прием.

– Тогда ждите. До связи.

– До связи, – ответил я и выключил рацию. – Вот и все, Иван Васильевич, через три часа будем встречать гостей с неба. Дай приказ передовым частям найти поляну не менее двухсот футов в диаметре и подготовить хворост для трех костров, расположенных треугольником. Когда мы получим сигнал о том, что вертолеты на подходе, надо будет их зажечь…

– Все понятно, Евгений Максимович, – растерянно произнес Турчанинов. – Хотя, по правде сказать, ничего не понятно. Но я полагаю, что ты мне успеешь рассказать до их появления, кто они такие, эти югороссы, и откуда у них эта чудо-техника. Эх, нам бы такую, чтобы можно было связываться со своими людьми!

Полковник Сергей Рагуленко, позывной «Слон», командир Отряда особого назначения армии Югороссии, приданного Южному флоту КША

Из-под каменного свода с выбитой на нем строчкой из Данте один за другим, медленно шаркая подгибающимися и дрожащими ногами, выходили на пятачок, освещенный кострами, те, кого Вторая Реконструкция обрекла на медленную смерть. Большей частью это были мужчины, но хватало и женщин, и детей, а нескольких стариков, которые не могли передвигаться самостоятельно, пришлось выносить на руках. Меня удивило, что среди них попадались и черные. Получается, что и они каким-то образом не угодили новой власти, подумал я.

Прежний гарнизон захваченного нами форта теперь ждал своей очереди провести незабываемые дни в этом подземном «раю» – впрочем, их и было-то два взвода, всех же остальных – а здесь совсем недавно располагался целый 82-й Цветной пехотный полк – отправили на усмирение флоридских городов, от Джексонвилла и Таллахаси до Сент-Огустина и Монтичелло, и до Ки-Уэста. Когда мы ворвались во двор форта сквозь недостроенную стену с северо-восточной стороны острова, там, где находится маяк, а за ним на небольшой островок Буш-Ки, то стали свидетелями свирепого разноса, который белый лейтенант учинил своим подчиненным. Почти все они оказались неграми, которые были вусмерть пьяными и едва держались на ногах «после литры выпитой». Именно этого лейтенанта по фамилии Левенворт янки оставили командовать фортом в отсутствие основных сил.