Поспевая за быстрой, несмотря на высокие каблуки, походкой девушки, я заметил:

— Интересная должно быть работа.

— Не надо иронии, — отозвалась она. — В больнице я и за год не зарабатывала того, что здесь платят мне за неделю. К тому же. Вело неплохой старик.

— Очень плохой, — возразил я. Обнаженные бронзовые плечи едва заметно приподнялись.

— Что ж, возможно, именно это и любопытно. Вот телефон.

Я взял трубку и прислушался к стихающему вдали постукиванию каблуков.

— Хелм слушает.

— Защитники Священной Земли, — раздался в трубке незнакомый мне женский голос.

— И что дальше?

— Вас это интересует?

— Не исключено. Какова ваша цена?

— Три пули, — сообщил голос. Был он низкий и хрипловатый, с пробивающимися мужскими нотками, которые вызывали у меня смутное беспокойство. Мне припомнилось, что именно женщина с низким и хрипловатым контральто позвонила некоему Роджеру Эллиоту и сообщила, что его пьяница-жена связалась в Бобом Дивайном, что в свою очередь привело к преждевременной насильственной смерти последнего. Тем временем голос продолжал:

— Для каждого из них. Отправляйтесь... — Я заставил ее повторить адрес, после чего спросил:

— Кто вы?

Послышался смех и связь оборвалась. Я положил трубку и отправился попрощаться с хозяином и поблагодарить его за приятно проведенное время.

Беннетт, разумеется, собрал для обсуждения полномасштабный военный совет. Если бы в деле участвовала только наша организация, я просто связался бы с Маком и получил краткие указания — найти его обычно не составляет труда, вот и на сей раз мы отыскали его в аэропорту, когда Мак уже собирался вылетать в Вашингтон. Но если бы он находился вне пределов досягаемости, я бы и сам просчитал его возможную реакцию на услышанное мной по телефону и поступил соответствующим образом. Для меня это не представляло особого труда. Я проработал у Мака достаточно долго, чтобы научиться понимать ход его мыслей; по счастливому стечению обстоятельств, мысли мои зачастую следуют похожим путем. Было ли это итогом того, что мы столь долго работали вместе, или, напротив, так долго проработать вместе нам удалось именно благодаря сходству мыслительных процессов, ответить сумел бы лишь человек, искушенный в философии, да и то, разгадав сначала загадку: что появилось раньше, курица или яйцо.

Но поскольку в деле принимало участие ОФБ, приходилось соблюдать формальности, и в конце концов мы встали перед проблемами, не уступавшими по сложности задачам, которые решают на конференциях по Ближнему Востоку. Заинтересованные лица собрались в роскошном номере одного из отелей Майами, таком же роскошном, как и тот, где проходило совещание в Нассау. Беннетт явился в сопровождении всей свиты: Лоусона, тяжеловеса, который невзлюбил меня за то, что я вынудил его подстрелить собственного напарника, двух громил, с которыми я впервые столкнулся в коридоре гостиницы, и безмозглого красавчика Уоррена Питерсона, выбившегося, похоже, в любимцы.

Ряды наши несколько пополнились по сравнению с предыдущей встречей: в строй вступил Брент, наш резервист в Майами. Предположительно, Мак пригласил его как человека, знакомого с местом предстоящей операции, хотя не исключено, что попутно Брентово присутствие должно было продемонстрировать мистеру Беннетту: на нас работают и приличные, вежливые, хорошо воспитанные люди, а не только неотесанные отщепенцы вроде меня.

— Вело! — С ударением произнес Беннетт после того, как мы расселись и его ввели в курс дела. — Так вы говорите, неизвестная позвонила вашему человеку тогда, когда он находился у самого престарелого Дона, заводилы местной мафии? Любопытно, что привело туда Хелма?

— Вы считаете, это имеет какое-либо значение? — мягко полюбопытствовал Мак.

— Чрезвычайное, — заявил Беннетт. — Ответ на этот вопрос подтверждает, либо, напротив, опровергает достоверность полученной информации. — Он в упор посмотрел на меня. — А также надежность информатора.

Итак, старый спектакль пользовался неизменным успехом. Публика требовала повторения. Я встал и устало обратился к Элеоноре:

— Нам опять пора уходить. — После чего оглядел сидящих в углу комнаты сотрудников Беннетта. — Сегодня есть желающий сыграть Горация на мосту? Нет? Идем, Элли.

— Мэтт. Я резко повернулся в сторону Мака:

— Ведь говорил: бессмысленно приглашать сюда ОФБ, разве не так? Плюньте на пресловутое сотрудничество, сэр, мы и сами управимся! Скажите, что я ходил получить нашу ежемесячную долю от торговли героином, а потом пойдемте отсюда и займемся делом. Мы попусту теряем время. Не забывайте, мне еще нужно смотаться в Нью-Йорк за деньгами, которые выплачивают нам рэкетиры. Плюс доходы от проституции на побережье. У меня напряженная пора сбора урожая, и не стоит размениваться по мелочам.

— Мэтт, мистер Беннетт и не думал предполагать...

— В таком случае он избрал для этого не самый лучший способ. Судя по всему, в его работе ему приходится иметь дело исключительно с президентами и Папой Римским.

Беннетт пошевелился, намереваясь что-то сказать, но сидящий рядом Уоррен Питерсон опередил его:

— Теперь вы видите, что этот агент, на словах беспокоящийся о благополучии мисс Брэнд, таскает ее за собой в притоны опаснейших преступников.

Зрелище он являл собою достаточно жалкое, к тому же я никогда не забываю и по-настоящему не прощаю людей, угрожавших мне оружием — в нашем реальном мире, в отличие от теле— и кинобоевиков, человек, взявший в руки оружие, изъявляет желание и готовность тебя убить — но приходилось признать: его укор не лишен оснований.

— Попробовал бы он отправиться туда без меня. Не забывай, это мой материал, — вмешалась Элеонора.

Затевался совершенно бесполезный спор, так что я счел нужным резко вмешаться.

— Возможно, ты и отстучишь этот материал на машинке, но это еще не значит, будто следует лезть под пули. Этот человек прав.

Обиженная и злая, Элли попыталась что-то возразить, но инициативу перехватил Мак.

— Сядь, пожалуйста, Мэтт. У тебя есть какие-нибудь соображения относительно того, почему этот аноним предпочел связаться с тобой именно в резиденции Вело?

Я изобразил на лице недовольство, но пожав плечами. вновь уселся на место.

— Возможно, мне давали понять, что Большая Сестра[2], кем бы она ни была, не спускает глаз с меня — меня и, предположительно, мисс Брэнд. Что она может найти нас где угодно, даже по телефону Сеппи Вело, который не отыщешь ни в одном справочнике. Угроза и похвальба, слитые воедино.

— Вы узнали голос? — спросил Беннетт. Я покачал головой.

— Женский, но искаженный, возможно, говорили через платок. — Хватит с него и этого, пусть перебирает сопрано, пока мы займемся контральто. — Я слышал этот голос впервые, — добавил покорный слуга. Что ж, тут я, по крайней мере, не погрешил против истины.

Мак, уже посвященный во все подробности, не стал уточнять и воздержался от предположений, кем могла быть загадочная незнакомка. Вместо этого, он сменил тему разговора и представил Брента, как нашего местного помощника, проверившего переданный мной адрес. Беннетт выслушал с кислым видом. Он явно не сомневался, что его люди управились бы намного лучше, и без особого удовольствия мирился с необходимостью довольствоваться отчетом молодого веснушчатого подручного Мака. Сам же Мак, передавая суть полученного мной сообщения, старательно обошел наиболее существенные моменты. Вот тебе и сотрудничество.

— Это покосившийся старый плавучий дом в канале к югу от города, — сказал Брент. — Там обитают хиппи, или как там они теперь себя называют, которые выплачивают символическую ренту хозяину развалившегося причала. Нечто вроде заброшенной промышленной зоны. Канал настолько засорен, что ни одно приличное судно по нему не пройдет, так что посудину не вывести оттуда даже, если бы удалось заставить работать кормовые двигатели, но, судя по водорослям на винтах, они не работают уже несколько лет. И вероятно, насквозь проржавели. На причал перекинут кабель, так что есть возможность пользоваться светом, кондиционером, холодильником и, пожалуй, печью. Ныне на борту живут три человека: двое мужчин и девушка. Девушка, похоже, имеет небольшой доход, достаточный для ведения домашнего хозяйства.