А вот и зря! Во всем этом бредовом шоу не хватало еще гаишников – и они появились, клокоча сиреной, на потертой «шестерке». Не исключено, той же самой, что мы видели, когда мчались сюда с Серым. Машина остановилась рядом с криво припаркованным «марковником», гаишники вышли и разделились – один подошел проверить иномарку, второй направился к нам.

– Вадим Станиславович, держите себя в руках, – тихо сказал Эренштейн, подойдя ко мне. – Пока нет поводов волноваться, все под контролем…

– А я спокоен, – ответил я, понимая, что разговор с мелким Витькой пока откладывался. Прям как по закону подлости. – Главное, чтобы еще что-нибудь не вскрылось…

– Вскроется, будем решать, – заверил меня адвокат.

– Здравствуйте, граждане! – тем временем откозырял патрульный, приблизившись. – «Тойота» чья?

– Моя! – неожиданно отозвался Судаков и качнулся. – Это моя машина! М-м… Марк два, 90-я серия! Самая новая!

– Егор Яковлевич!.. – предостерегающе рыкнул Север, но пьяный Судаков отмахнулся.

– Пройдемте к нам в машину, в трубочку подуем, – вежливо предложил гаишник. – Документики с собой у вас?..

– Мужики, вот не до вас совсем! – Судаков обильно жестикулировал. – Тут одна с-собака мне игровой зал сожгла!..

– Ничего-ничего, – успокаивающе произнес гаишник. – Мы недолго.

Я уловил краем взгляда, как Север повернулся в сторону неприметно стоявших на тротуаре парней в кожанках, один из них отделился от компании и пошел следом за милиционером, сопровождавшим идущего зигзагом Судакова. Понятно, что его теперь отмажут. На лапу гаишникам сунут, камер-то пока нет, и внезапно окажется, что за рулем сидел человек Севера, а не сам Судаков. Да уж, видать, слишком резво он ехал, раз за ним погнались. Резвее, чем Жогин, на которого даже не посмотрели.

– Так что случилось? – вновь заговорил Арзамасцев.

Он был по-прежнему бледен, но держался уверенно и даже напористо. Вот прям порадовал.

– Произошел поджог, – сказал я, не собираясь играть по правилам Севера. – Кто-то, действуя через посредников, использовал несовершеннолетних, подговорив их. Этого парня и еще одного, которого увезли на скорой. Имя посредника, кстати, мы знаем. Зовут его Ромаха…

– Кудрявцев, – подсказал Дюс. – Роман Кудрявцев. Восьмой микрорайон, улица Строителей, 6. Квартиру только не знаю.

Ого, а я ведь все это время даже не знал фамилии нашего буйного соседа. А точнее, не помнил, как мне казалось, за ненадобностью.

– Витька, расскажи все товарищу следователю, – я подтолкнул паренька к Арзамасцеву. – Павел Евгеньевич, потом бы его домой отвезти, к родителям. И еще, извините, конечно, что вмешиваюсь в вашу работу, с Ромахой бы этим как можно скорей пообщаться.

– Обязательно пообщаюсь, – следак оценивающе посмотрел на меня, потом с осторожностью на адвоката. – И с мальчиком, и с этим Ромахой. А вы своим делом займитесь лучше, Вадим Станиславович. Поехали, Виктор, к родителям… Обрадуем их, что тебя теперь на учет поставят.

Парнишка опять заревел, и я укоризненно посмотрел на Арзамасцева. Витька, конечно, отвратительно поступил – хорошо еще, что на самом деле никто не сгорел насмерть. Но он ребенок, ему и так хреново сейчас от всего, кошмарить его до кучи – лишнее.

– Теперь давайте спокойно подумаем, Григорий Андреевич, – я повернулся к Северу. – Без суеты и наездов. Мы сегодня запустили новое поколение приставок в зале, они гораздо круче, чем у Судакова и у нас же самих, что до этого были. Спросите вашего сына, он вам подтвердит. Да любой пацан, кто сечет, сразу скажет. А потом еще были планы третий зал открывать…

– Все так, – подтвердил Жогин.

– И вы всерьез думаете, что мне… нам выгодно сжигать конкурента? – продолжил я. – Мало того, на кой хрен мне договариваться с дебилами, которые будто нарочно светят моим именем? Григорий Андреевич, вы и вправду считаете, что у меня мозгов нет?

Север поиграл желваками.

– Да если бы я хотел уничтожить этого вашего Судакова, то не поступил бы так топорно и тупо.

– И как бы ты поступил?

– Статью бы заказал, – усмехнулся я. – Иришке Мейер из «Горожанина». Да мало ли способов! Но точно не жечь, еще и с участием мелких.

– Вадим Станиславович, – Эренштейн аккуратно взял меня за рукав. – Вы, наверное, хотели сказать, что решили бы все цивилизованным путем.

– Именно так.

– Слова, Камень, слова, – покачал головой Север, хотя было видно, что он уже сомневается. – Чем докажешь?

– Поехали Ромаху за жопу возьмем, – предложил я. – Он уже парень взрослый, с ним можно по-другому. Поговорим, спросим за поджог. А я с него отдельно еще спрошу за порожняк в мой адрес. Он, насколько я знаю, под блатного косит, на этом его подловить можно. Чтобы отвечал за базар.

– Вадик, вот ты вроде нормальный парень, – поморщился Север. – На хрен ты эти словечки используешь? «Спрошу за порожняк», «ответит за базар»… Со мной ладно, мне эта блатная романтика до звезды. А вот ты, если с кем-то из «синих» говорить сядешь, подтянуть могут. Вот с этими людьми в натуре за базаром следить надо. Че не так ляпнешь, не разгребешься потом.

– Спасибо за совет, Григорий Андреевич, – вежливо кивнул я.

А сам подумал, что вообще-то бандит прав. Я не сидел и не планирую, и все эти словечки, нахватанные в свое время от Бархана, в разговоре действительно лишние.

– Вадик дело говорит, – заметил Жогин. – Надо к этому Ромахе съездить до следаков.

– Ну, так поехали, – Север решительно двинулся в сторону «Мерседеса». – Не хрен лясы впустую точить.

Мы ехали на Жогинской «бэхе», следом за нами адвокат на «Вольво» и Север на своем «мерине». Кстати, он явно усилил охрану. Сначала те парни на Почтовой, что притворялись обычными зеваками, теперь водитель и еще двое лбов со стволами. Видимо, напряженно совсем у бандитов в последнее время, особенно сейчас, когда одного из них все-таки грохнули.

На улице уже была адская темень. Сентябрь уверенно вступал в свои права, ежедневно обкрадывая людей на солнечный свет. Еще и дефицит фонарей на улицах. Не было света и в нашем квартале на границе микрорайонов, лишь желтые лампочки в окнах пытались рассеять тьму. И одинокий, удивительным образом уцелевший фонарь во дворе у Ромахи, что освещал детскую площадку с облезлыми паутинками и другими нехитрыми развлекухами.

– Вон он, – Дюс показал на сгорбленную фигуру, занявшую детскую качель.

Давно я, кстати, сам не видел Ромаху. С тех пор как мы плотно занялись игровым залом, наши пути не пересекались. Да и плевать мне было на него, честно говоря. А он, оказывается, решил отомстить? Вот так по-жестокому, невзирая на последствия? На то, что из-за наших с ним терок могут пострадать вообще левые люди? И еще – неужели даже мыслью не встрепенулся, что все так быстро откроется? М-да, слабоумие и отвага. Понятно, почему неизвестный кукловод, провернувший всю комбинацию, выбрал его в качестве исполнителя. А еще, понятное дело, стрелочника. Но ничего, даже не Север, а я сам разговорю этого гопника-недоросля. И выбью из него имя того, кто решил меня так крупно подставить!

Захлопали автомобильные дверцы. Одинокая фигура на качелях даже не шелохнулась. Может, он совсем с дуба рухнул на тему блатных понятий? Совсем не боится, игнорирует даже.

– Э! – зычно гаркнул Север скрючившемуся Ромахе. – Ну-ка, подошел сюда!

– Вадим Станиславович, а вам даже приближаться не стоит, – тихо подсказал Эренштейн, и я понимающе кивнул. – Пусть Григорий Андреевич сам пообщается.

Стоячий воротник куртки, привычная восьмиклинка. Гопник-коротышка был похож на нахохлившегося воробья.

– Ты смотри, скотина какая! – усмехнулся Север. – Гнет из себя два себя. Сюда иди, кому говорю, засранец!

И так это прозвучало по-отечески, что даже смешно стало. Вот сейчас строгий дядя Север отчитает и домой отправит, в углу стоять. А что будет с Ромахой на самом деле? По идее сесть должен. Если, конечно, у авторитета нет желания самому наказать дурака.